На нем лежала написанная от руки партитура. Полистав, она закрыла ее. На первой странице аккуратным почерком было выведено:
«Клитемнестра»
Опера Жана Батиста Люлли.
Переложение и аранжировка Станислава Ковальского.
А чуть ниже шли слова:
Джудит Гулд
Посвящается моей дорогой жене, которая вернула мне молодость.
Элен прочитала посвящение и прижала партитуру к груди. Глаза ее наполнились слезами. Только теперь она осознала всю горечь трагедии. Только теперь ощутила жуткую душевную боль.
Внезапно что-то щелкнуло. Вздрогнув, Элен прислушалась. Вскочив на ноги, осмотрела комнату. Ее взгляд упал на стол, стоявший поблизости, скользнул по бобинам магнитофона. Она с облегчением вздохнула: это был всего лишь магнитофон. А ей и в голову не приходило, что он все это время работал.
И вдруг ее осенило: магнитофон-то все время записывал! Сначала «Клитемнестру» Станислава, потом ее крики оборвали его работу, потом…
Это открытие ее как громом поразило; даже боль куда-то отступила. Значит, записана не только «Клитемнестра», но и признания Юбера! Теперь она с полным основанием может обвинить его в убийстве мужа, и тому есть доказательства. Станислав, оставив магнитофон включенным, поймал-таки своего убийцу.
Мозг Элен лихорадочно работал. С такой уликой она может легко упрятать Юбера за решетку. Но де Леже очень могущественны, у них связи, и неизвестно, Как далеко они простираются. Негодяй, скорее всего, отделается легким наказанием. Его могут просто пожурить и отпустить, ведь семья де Леже входит в десятку самых знатных и богатых людей Франции. Никто не осмелится посадить одного из них в тюрьму вместе с гангстерами, ворами и убийцами.
Элен вынула катушку из магнитофона. Такая легкая, а, сколько в ней веса! И неудивительно: пока запись у нее, она в любое время сможет наказать Юбера, сделать его жизнь невыносимой. На какой-то момент в душу Элен закралось сомнение: не это ли зовется шантажом? Кто она такая, чтобы вершить правосудие? И все же, плотно сжав губы, она решила: «Лучше я, чем никто».
Элен засунула катушку в коробку с надписью «Клитемнестра» и убрала ее в ящик бюро.
В это время приехала полиция.
Инспектор Рем застал ее сидящей на бежевой тахте, с лицом, белым как мел, и плотно сжатыми губами. Свет фонаря под пальмой в кадке бросал на ее лицо причудливые тени. «Красивая женщина», – отметил про себя инспектор, но, как и с большинством красивых женщин, горе как-то не вяжется с ней. Прослужив в полиции тридцать один год, инспектор Рем научился отличать настоящее горе от поддельного. Впрочем, горе само по себе еще ничего не доказывает. Он знал несколько хладнокровных женщин, которые потом горько раскаивались в том, что убили своих мужей.
– Инспектор… – Голос Элен сорвался, когда она начала рассказывать ему о несчастном случае.
Глава 9
Юбер, глядя на море, застыл у окна. Дул сильный ветер, вздымались волны. Он нетерпеливо топнул ногой. Когда же он, наконец, сможет отвезти ее в «Гранд-Отель»? Почему она не отвечает?
Наконец трубку сняли, и он услышал ее усталый голос.
– Элен? Это Юбер.
– Да, что ты хочешь?
– Как ты там?
Какое-то время она молчала, а потом проговорила сквозь зубы:
– Мой муж мертв, а меня допрашивала полиция. Сомневаюсь, что они мне поверили. Так как, по-твоему, я себя чувствую?
– А что ты им сказала? – полюбопытствовал убийца.
– Думаю, сейчас не время обсуждать это, – отрезала Элен и повесила трубку.
Юбер тупо посмотрел на трубку и скривился. Она не желает говорить с ним. Черт! Хуже всего, что она даже не обмолвилась о том, что говорила полиции. Если они начнут его допрашивать… Надо, чтобы их версии совпали.
Только тут Юбер осознал, что полиция за ним так и не пришла. По крайней мере, у нее хватило ума не упоминать его имя.
Для прессы тот день стал знаменательным. Как только разнеслась весть о смерти Станислава Ковальского, в Кап-Ферра слетелись журналисты. Конечно, в основном французы, но были и корреспонденты из Германии, Италии и Англии. Пианист Ковальский всегда был в центре внимания, и его смерть стала сенсацией.
Жак первым же рейсом вылетел в Ниццу. Там он нанял машину до уединенного «Гранд-Отель дю Кап-Ферра». Элен сняла номер, состоявший из двух смежных спален, каждая со своим отдельным выходом в коридор. По крайней мере, Жак сможет передвигаться, не опасаясь надоедливых журналистов.
Коридорный внес в номер его чемодан и вежливо поблагодарил за чаевые. Жак добродушно улыбнулся, но, как только дверь закрылась, лицо его стало серьезным.
– Элен? – тихо позвал он.
Дверь в соседнюю спальню тихо скрипнула, спустя мгновение Элен упала в его объятия. Он крепко прижал ее к себе.
– Спасибо, что приехал, – сказала она сдавленным голосом. – Я так благодарна тебе за это!
Наклонившись, он поцеловал ее в щеку. Боже, как она изменилась: лицо бледное, осунувшееся, глаза безжизненные. Он мог лишь попытаться успокоить ее, проговорив с ней до глубокой ночи. Наконец он посоветовал ей поспать и протянул спасительные пилюли.
Что было тому причиной – пилюли, общая усталость или эмоциональное потрясение, – но спала она беспробудно. Ее не разбудил даже телефонный звонок. Жаку пришлось трясти ее за плечо.
– Звонит инспектор, – он прикрыл трубку рукой, – как там его? Хочет прямо сейчас с тобой поговорить.
Элен со стоном потянулась.
– Удивительно, полицейские что, не спят, как все нормальные люди? Или они работают как заведенные?
Элен взглянула на будильник, стоявший на прикроватной тумбочке. Половина двенадцатого. Она резко села. Неужели прошло целых пятнадцать часов? Элен тряхнула головой и взяла трубку.
– Мадам Ковальская? Это инспектор Рем. Надеюсь, не побеспокоил?
– Нет, вовсе нет, – соврала Элен. – Если мой голос звучит устало, так это из-за таблеток, которые мне прописали. Чем могу быть полезна? – Поймав вопросительный взгляд Жака, она беззвучно прошептала: – Кофе.
Жак кивнул и выскочил из комнаты.
– Слушаю вас, инспектор, – сказала она в трубку. – Пожалуйста, продолжайте.
– Возможно, вам станет легче, если вы узнаете, что к нам только что приходил свидетель этого несчастного случая.
Элен почувствовала внезапный озноб и натянула на себя простыню. Значит, кто-то видел, как дрались Станислав с Юбером, с тревогой подумала она. Может, кто-нибудь случайно смотрел в их сторону через бинокль? Или в это время мимо проплывал парусник, и кто-нибудь из команды заметил, как Ковальский сорвался? Всякое могло быть.
– Слушаю, – протянула она.
– Оказывается, что соседнюю виллу арендует некий Юбер де Леже.
Остатки сна мгновенно слетели с нее.
– Понятно, – произнесла она, стараясь не выдать голосом своего волнения.
– Месье де Леже в это время тоже любовался закатом в своем саду и видел, как ваш муж поскользнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
«Клитемнестра»
Опера Жана Батиста Люлли.
Переложение и аранжировка Станислава Ковальского.
А чуть ниже шли слова:
Джудит Гулд
Посвящается моей дорогой жене, которая вернула мне молодость.
Элен прочитала посвящение и прижала партитуру к груди. Глаза ее наполнились слезами. Только теперь она осознала всю горечь трагедии. Только теперь ощутила жуткую душевную боль.
Внезапно что-то щелкнуло. Вздрогнув, Элен прислушалась. Вскочив на ноги, осмотрела комнату. Ее взгляд упал на стол, стоявший поблизости, скользнул по бобинам магнитофона. Она с облегчением вздохнула: это был всего лишь магнитофон. А ей и в голову не приходило, что он все это время работал.
И вдруг ее осенило: магнитофон-то все время записывал! Сначала «Клитемнестру» Станислава, потом ее крики оборвали его работу, потом…
Это открытие ее как громом поразило; даже боль куда-то отступила. Значит, записана не только «Клитемнестра», но и признания Юбера! Теперь она с полным основанием может обвинить его в убийстве мужа, и тому есть доказательства. Станислав, оставив магнитофон включенным, поймал-таки своего убийцу.
Мозг Элен лихорадочно работал. С такой уликой она может легко упрятать Юбера за решетку. Но де Леже очень могущественны, у них связи, и неизвестно, Как далеко они простираются. Негодяй, скорее всего, отделается легким наказанием. Его могут просто пожурить и отпустить, ведь семья де Леже входит в десятку самых знатных и богатых людей Франции. Никто не осмелится посадить одного из них в тюрьму вместе с гангстерами, ворами и убийцами.
Элен вынула катушку из магнитофона. Такая легкая, а, сколько в ней веса! И неудивительно: пока запись у нее, она в любое время сможет наказать Юбера, сделать его жизнь невыносимой. На какой-то момент в душу Элен закралось сомнение: не это ли зовется шантажом? Кто она такая, чтобы вершить правосудие? И все же, плотно сжав губы, она решила: «Лучше я, чем никто».
Элен засунула катушку в коробку с надписью «Клитемнестра» и убрала ее в ящик бюро.
В это время приехала полиция.
Инспектор Рем застал ее сидящей на бежевой тахте, с лицом, белым как мел, и плотно сжатыми губами. Свет фонаря под пальмой в кадке бросал на ее лицо причудливые тени. «Красивая женщина», – отметил про себя инспектор, но, как и с большинством красивых женщин, горе как-то не вяжется с ней. Прослужив в полиции тридцать один год, инспектор Рем научился отличать настоящее горе от поддельного. Впрочем, горе само по себе еще ничего не доказывает. Он знал несколько хладнокровных женщин, которые потом горько раскаивались в том, что убили своих мужей.
– Инспектор… – Голос Элен сорвался, когда она начала рассказывать ему о несчастном случае.
Глава 9
Юбер, глядя на море, застыл у окна. Дул сильный ветер, вздымались волны. Он нетерпеливо топнул ногой. Когда же он, наконец, сможет отвезти ее в «Гранд-Отель»? Почему она не отвечает?
Наконец трубку сняли, и он услышал ее усталый голос.
– Элен? Это Юбер.
– Да, что ты хочешь?
– Как ты там?
Какое-то время она молчала, а потом проговорила сквозь зубы:
– Мой муж мертв, а меня допрашивала полиция. Сомневаюсь, что они мне поверили. Так как, по-твоему, я себя чувствую?
– А что ты им сказала? – полюбопытствовал убийца.
– Думаю, сейчас не время обсуждать это, – отрезала Элен и повесила трубку.
Юбер тупо посмотрел на трубку и скривился. Она не желает говорить с ним. Черт! Хуже всего, что она даже не обмолвилась о том, что говорила полиции. Если они начнут его допрашивать… Надо, чтобы их версии совпали.
Только тут Юбер осознал, что полиция за ним так и не пришла. По крайней мере, у нее хватило ума не упоминать его имя.
Для прессы тот день стал знаменательным. Как только разнеслась весть о смерти Станислава Ковальского, в Кап-Ферра слетелись журналисты. Конечно, в основном французы, но были и корреспонденты из Германии, Италии и Англии. Пианист Ковальский всегда был в центре внимания, и его смерть стала сенсацией.
Жак первым же рейсом вылетел в Ниццу. Там он нанял машину до уединенного «Гранд-Отель дю Кап-Ферра». Элен сняла номер, состоявший из двух смежных спален, каждая со своим отдельным выходом в коридор. По крайней мере, Жак сможет передвигаться, не опасаясь надоедливых журналистов.
Коридорный внес в номер его чемодан и вежливо поблагодарил за чаевые. Жак добродушно улыбнулся, но, как только дверь закрылась, лицо его стало серьезным.
– Элен? – тихо позвал он.
Дверь в соседнюю спальню тихо скрипнула, спустя мгновение Элен упала в его объятия. Он крепко прижал ее к себе.
– Спасибо, что приехал, – сказала она сдавленным голосом. – Я так благодарна тебе за это!
Наклонившись, он поцеловал ее в щеку. Боже, как она изменилась: лицо бледное, осунувшееся, глаза безжизненные. Он мог лишь попытаться успокоить ее, проговорив с ней до глубокой ночи. Наконец он посоветовал ей поспать и протянул спасительные пилюли.
Что было тому причиной – пилюли, общая усталость или эмоциональное потрясение, – но спала она беспробудно. Ее не разбудил даже телефонный звонок. Жаку пришлось трясти ее за плечо.
– Звонит инспектор, – он прикрыл трубку рукой, – как там его? Хочет прямо сейчас с тобой поговорить.
Элен со стоном потянулась.
– Удивительно, полицейские что, не спят, как все нормальные люди? Или они работают как заведенные?
Элен взглянула на будильник, стоявший на прикроватной тумбочке. Половина двенадцатого. Она резко села. Неужели прошло целых пятнадцать часов? Элен тряхнула головой и взяла трубку.
– Мадам Ковальская? Это инспектор Рем. Надеюсь, не побеспокоил?
– Нет, вовсе нет, – соврала Элен. – Если мой голос звучит устало, так это из-за таблеток, которые мне прописали. Чем могу быть полезна? – Поймав вопросительный взгляд Жака, она беззвучно прошептала: – Кофе.
Жак кивнул и выскочил из комнаты.
– Слушаю вас, инспектор, – сказала она в трубку. – Пожалуйста, продолжайте.
– Возможно, вам станет легче, если вы узнаете, что к нам только что приходил свидетель этого несчастного случая.
Элен почувствовала внезапный озноб и натянула на себя простыню. Значит, кто-то видел, как дрались Станислав с Юбером, с тревогой подумала она. Может, кто-нибудь случайно смотрел в их сторону через бинокль? Или в это время мимо проплывал парусник, и кто-нибудь из команды заметил, как Ковальский сорвался? Всякое могло быть.
– Слушаю, – протянула она.
– Оказывается, что соседнюю виллу арендует некий Юбер де Леже.
Остатки сна мгновенно слетели с нее.
– Понятно, – произнесла она, стараясь не выдать голосом своего волнения.
– Месье де Леже в это время тоже любовался закатом в своем саду и видел, как ваш муж поскользнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85