— Ну, конечно. Это знакомый моего покойного мужа, и он не откажет мне в подписи.
Искренность леди Дианы была так очевидна, что Ручини казался убежденным. Маленькая белая ручка ласково прижалась к большой, и хрупкое тело под распахнутым горностаевым манто приблизилось, искушая его.
— Ревнивец, — прошептала леди Диана. Ручини нетерпеливо пожал плечами.
— Милый, ведь это единственный способ проникнуть скорее в Египет. Я хочу добиться этого какой бы то ни было ценой, чтобы помочь тебе. Ты слышишь меня? Я пойду на все, но помогу тебе.
Ручини схватил ее в объятия:
— Нет, нет, не говори так. Не на все. Я запрещаю тебе это. Ты понимаешь меня? Я жду твоей помощи, но не ценой женской чести, этого я никогда не допущу.
— Безумец! Разве подобная услуга угрожает моей женской чести?
— Берегись!
— Дорогой, ты теряешь голову. Предоставь твоему другу, доктору Гермусу, устроить мне быстрый проезд на остров Мальту, и через две недели я буду среди твоих врагов. Возможно, я подвергнусь там опасности, но не по тем причинам, о которых говоришь ты. Ну же, улыбнись и не бойся за меня. Я так же отважна, как и ты. И скорее в дельте Нила произойдет какое-нибудь изменение, чем мы испугаемся чего-нибудь. Поцелуй же меня скорее, моя любовь, поцелуй меня под этим кипарисом, вершина которого покачивается от ночного ветра и как будто благословляет наше объятие.
Леди Диана протянула губы. Ее голова, опушенная белым мехом, откинулась назад, напоминая розовый бутон в благоухающем снежном шербете. Горностай прижался к груди Ручини, и долгий поцелуй отогнал его страхи. Он пил с любимых губ сладкий нектар забвения с золотыми крыльями, которое бесконечно кружится в небе влюбленных.
Глава 14
Среди боевой обстановки броненосца «Кромвель» — мирный темно-красный плюшевый ковер, вокруг стола сидят офицеры, потягивая виски с содовой водой, и спокойно обсуждают свои планы. В медных пепельницах тлеют папиросы. Контр-адмирал сэр Брэдли Уоттербет разговаривает вполголоса с полковником Уатсом, начальником английской воздушной эскадры в Египте, в то время как капитан «Кромвеля» объясняет главному врачу и представителю военного суда экспедиционного корпуса рикошет двенадцатифунтовой гранаты на стальной броне. На правом борту судна, под иллюминаторами, окруженными медными пластинками, генерал Лесли Варрен, начальник генерального штаба, шутит с двумя молодыми артиллерийскими офицерами. Его шутки холодны и жестоки и напоминают тибетского палача, спокойно разрезающего живое тело остро наточенным кинжалом.
У Лесли Варрена стальной взгляд, седые виски и маленькая бородка пепельного цвета. Его поцелуи должны быть шероховаты. Его реплики остры, как жало; он пускает их в ход с неподражаемым искусством и ранит собеседника, не вызывая крови.
«Кромвель» стоит на якоре в порту Валетты, перед крепостью Сан-Анжело, у входа в бухту Калькара. Огни военных кораблей сверкают, освещая ночную мглу.
Стук в дверь. Входит метрдотель, протягивая письмо генералу Варрену. Последний коротко указывает на помощника начальника штаба.
— Служебные бумаги передаются полковнику Бэрроу.
Стюарт настаивает:
— Простите, генерал!.. Это письмо частное и спешное.
Лесли Варрен поворачивает голову и внимательно рассматривает длинный белый конверт, надписанный изящным почерком: женский почерк вместо торжественной формулы: «On His Majesty's service».
Какой сюрприз на водах Мальты, в девять часов вечера, на борту бронированного крейсера, в двадцать три тысячи тонн. Подпись поражает его еще больше. Маскируя удивление, он читает послание:
«Дорогой Лесли!
«Помните ли вы еще чай в Межсоюзном клубе в Париже много времени тому назад и нашу, не лишенную пикантности, беседу? Помните ли вы обед, заставивший нас забыть о существовании условностей? Если все эти воспоминания еще живы, соблаговолите принять меня сегодня вечером где и когда вам будет угодно. Я не оскорблюсь даже приемом о орудийной башне или блокгаузе, пахнущем нефтью и порохом. Благоволите передать ответ хозяину барки, который доставил меня к „Кромвелю“; ваши беспокойные и подозрительные матросы преградили мне путь дальше.
Искренне преданная вам
Диана Уайнхем.»
Лесли Варрен поднимается и, коротко извинившись, выходит со стюартом. Он торопится к шлюпке. Сторожевой матрос подтверждает положение объяснением:
— Сэр, там находится рыбачья шхуна, пришедшая с побережья, с дамой на борту. Я не разрешил ей причалить.
Но Лесли Варрен окликает мальтийца в рупор; тот понял его. Несколько ударов весла, и барка у крейсера.
Леди Диана узнала генерала. Она поднялась и, опираясь на протянутую руку, легко стала на влажный мостик и поднялась по деревянной лестнице. Лесли Варрен заметил, целуя ее руку:
— У вас театральные появления, дорогая! Я никогда не думал, черт возьми, что буду иметь удовольствие видеть вас на борту «Кромвеля».
— От меня можно всего ожидать… Но на мостике немного свежо, генерал!
— Я как раз собирался пригласить вас в свою каюту… Пожалуйте, леди Диана! Здесь не особенно светло… Корабли его величества освещаются не так ярко, как плавучие дворцы на Атлантическом океане… Входите, садитесь вот в это кресло, закурите и расскажите мне, какое счастливое сплетение обстоятельств привело вас ко мне на воды Средиземного моря в такую темную ночь, как сегодня.
Леди Диана уселась против Варрена. Его серые глаза впились в нее. Что таил в себе взгляд этого человека? Чем объяснить его любезность? Два существа столкнулись однажды вечером в уютной обстановке ресторана. Поединок был без последствий, не оставив на месте битвы ни одного раненого. Но возможно, что у одного из них остался шрам, и, если большие несчастья убивают, маленькие наслаждения царапают иногда кожу. Кто сможет утверждать, что мужская гордость холодного дипломата не была уязвлена леди Дианой? Разве мог он забыть фразу: «…чтобы искупить ваше невежество вчера вечером»? Мог ли он, случайный любовник, забыть, что его темперамент не удовлетворил его требовательную партнершу?
Леди Диана старалась прочесть в серых глазах, устремленных на нее, блеск плохо скрываемой злобы. Генерал Варрен старался разгадать истинную причину этого столь неожиданного визита по голубым глазам, устремленным на него. Только два метра разделяли эти два тела, некогда познавшие друг друга, но эти два метра были пропастью.
— Видеть вас на Мальте среди боевой обстановки доставляет мне истинное удовольствие.
— А для меня, дорогая Диана, принимать вас здесь, между двух пятнадцатидюймовых пушек, — поистине неожиданная радость.
Время шло. Иллюминатор, круглый глаз каюты, казалось, наблюдал своим сверкающим зрачком за двумя собеседниками, ощупывавшими друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44