ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Никогда, никогда бы не подумала, что способна добровольно проводить дни и ночи в постели с мужчиной. Именно это произошло у меня с Тристрамом. Впервые в жизни я так же страстно хотела мужчину, как он меня. К своему величайшему удивлению, я находила теперь красивыми движения любви, которые больше всего отталкивали меня раньше. Нас с Тристрамом захлестнула стихия! Это было сильнее, чем все пережитое прежде, и потрясло самые основы моего существования.
Я вдруг поняла, почему во многих культурах сексуальность священна. Она источник вечной молодости (с правильным мужчиной!). Уже после первой ночи я чувствовала себя красивее, сильнее, жизнерадостнее, чем когда-либо. Я испытывала гордость, будто с успехом выдержала труднейшее испытание.
Я могла чувствовать!
Теперь я была взрослой!
Меня так и тянуло сбежать вниз на террасу, где моя мать, тетка и несколько гостей с соседнего острова сидели за чаем с булочками, чтобы с горящими щеками, по свежим следам рассказать им все подробности последней ночи.
Испытали ли они когда-нибудь подобное? Мама? Тетя Офелия? Миссис Келлер с красивыми седыми волосами? Знакомо им это? Или я одна такая?
Сегодня я знаю, что тогда произошло. Как у многих женщин, мое тело созрело к тридцати годам, и мне посчастливилось именно в этот момент встретить Тристрама. Я упала ему на колени как зрелый плод. Он был голоден. Я хотела быть съеденной. Вот и все!
После трех ночей любви мы были в полном изнеможении. Наши сокровенные места были настолько истерзаны, что надо было сделать паузу, чтобы не изойти кровью от блаженства.
Поэтому днем мы выбрались из спальни и отправились на свежий воздух. Катались на яхте, гребли на лодке и гуляли.
Никогда жизнь еще не была так прекрасна! Погода к нам благоволила, один день был солнечней другого. И с каждым днем я все больше влюблялась в Тристрама. Все в нем нравилось мне. Его тонкие пальцы. Орлиный нос. Его нежность, доброта, благородный английский выговор. Его манера улыбаться мне и при этом задумчиво кивать головой, будто говоря: «Вот что мы натворили! Попались друг другу на удочку!»
Он умел замечательно рассказывать, с тем тонким английским юмором, который я находила неотразимым. Он любил детей, животных, растения и на все смотрел глазами Новой романтики.
— Посмотри на эту малютку, — говорил он, к примеру, и показывал на красивую маргаритку, облюбовавшую себе место на краю нашей площадки для крокета. — Ты только посмотри, как она стоит. Какая осанка! Вот это я называю самосознанием! Спорим, она считает себя самым красивым созданием во всей округе? — С тех пор я уважаю маргаритки и никогда не наступаю на них!
О редкой птице с ярким оперением, опустившейся на домик с лодками и бросившейся мне в глаза своими задорно торчащими, как щетка, перьями на голове, он заметил:
— Парень, однако, очень элегантен! Какая у него красивая прическа! Был бы я птицей, умер бы от зависти!
Мне его высказывания казались такими оригинальными, что я была готова каждый раз бросаться ему на шею. Но в Канаде не принято демонстрировать свою любовь перед другими. Целоваться прилюдно или держаться за руки считается вульгарным и плебейским.
Как я уже не раз говорила, мы, канадцы, — вежливый народ. Хвастаться своим счастьем неприлично, ведь кто-то сейчас одинок и вынужден смотреть на вас. В отличие от французов, которые осознанно выставляют напоказ свою чувственность и беззастенчиво целуются на парижских скамейках, мы прячем свои чувства в спальнях — из уважения к ближним. Поэтому я обуздывала себя, даже если это давалось мне нелегко.
Зато не существовало никаких ограничений, когда мы оставались одни. Наши любовные раны заживали на удивление быстро, и последние дни перед отъездом Тристрама мы занимались сексом утром, вечером и после обеда, когда большой белый дом затихал, розы источали особый аромат и все удалялись, чтобы вздремнуть.
Знаю, знаю! Три раза на дню — это ненормально. Но мы будто лишились рассудка. Притягательность была слишком велика. Стоило нам остаться одним, как мы бросались друг другу в объятия.
Трис никогда не кидался на меня. Не принуждал меня к экспериментам, ласкал в нужном месте, любил со всех сторон (только не спереди), и к моему величайшему изумлению я испытывала один оргазм за другим.
Впервые в жизни я могла полностью забыться. Тристрам двигался во мне таким образом, что можно было не сомневаться — это будет длиться часами. И только я говорила себе: «Это сказка никогда не кончится и будет продолжаться, сколько я хочу!» — я блаженно расслаблялась и кончала невиданным фейерверком.
Раньше мне никогда не удавалось наслаждаться вожделением, удерживать его и разжигать. Я всегда с опаской наблюдала за мужчинами. Только мне становилось хорошо, я начинала нервничать. Сейчас все оборвется. Кончает он или нет? Уже стонет! Вот убыстряет темп. Больше меня уже не ласкает. Ну, вот позади! Опять слишком рано, жаль!
Какая женщина не знает этого? К черту! Только желание усиливается, как его штука отказывает. Если это происходит часто, ты будешь закомплексована на всю жизнь. Заставляешь себя ничего не чувствовать, чтобы потом не страдать. Мне это хорошо знакомо, сама прошла такой путь. Но Тристрам произнес магическую фразу: «Я не прекращу, пока ты не кончишь, расслабься, доверься мне». И все пошло хорошо, ведь оргазм (я это узнала в свое тридцатилетие) еще и вопрос доверия!
Да-да! Я ему полностью доверяла. Его рукам, его губам, его сердцу и, разумеется, его лучшей части, принесшей мне так много радости. Его фаллос был потрясающе красив, довольно длинный, пропорциональный, розовый и здоровый. Ни один врач не нашел бы в нем ни одного изъяна. Если оттянуть кожу, все было таким же гладким и аппетитным.
Хотя мне не доставало техники (этому я научилась только в Париже, где же еще!), но я целовала его член часами, надеясь довести до оргазма. Однако у англичан другие нравы!
— Ты сведешь меня с ума! — простонал Трис и увлек меня наверх. — Перестань, Офелия! Я не хочу этого!
— Но почему?
— Ты это делаешь неохотно.
— Нет! Нет! Пусти меня. Пожалуйста!
Но он удержал меня и не дал себя переубедить. И вообще он становился все задумчивей.
— Офелия, — сказал он в наш последний совместный день, — я не знаю, что будет дальше. Я никого еще не любил так долго и часто, как тебя. Я даже не предполагал, что можно так долго оставаться в женщине. Два часа подряд! Безумие! — Он взял мои руки и покрыл их поцелуями. — Я люблю тебя! Честное слово! Но ты имеешь на меня такое влияние, что вынимаешь душу. Знаешь, мне становится просто жутко! Я могу лежать здесь в полном изнеможении, абсолютно без сил, с больной спиной — но в тот момент, когда ты входишь в дверь, я опять готов. Я могу снова — даже против своей воли!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80