Теперь я, наконец, могу купить бикини, могу носить платья с вырезом на спине и облегающие блузки. Лето может начинаться!
Пятьдесят девять кило! Ив Сен-Лоран все ближе и ближе. Если так пойдет дальше, я опять вернусь к своей девичьей фигуре. Только вопрос, хочу ли я к ней вернуться! Пятьдесят девять кило при росте метр шестьдесят четыре — мне этого вполне достаточно. Но Нелли настаивает на пятидесяти пяти, на четыре кило меньше. Откуда только они должны взяться — с ляжек, с рук? Ладно, не буду об этом пока тревожиться.
И вот еще что происходит! Через шесть недель без мяса я замечаю, что иначе пахну. Утром, после просыпания, отсутствует неприятный привкус во рту. Пищеварение тоже функционирует бесперебойно.
Я меньше потею и чувствую себя моложе, здоровее, аппетитнее, чем когда-либо. Я готова к новой большой любви. К влиятельному мужчине, министру, президенту международного банка, главе государства. А в том, что я его встречу, я не сомневаюсь.
После нападения судьба должна дать мне компенсацию. Так бывало всегда в моей жизни. Несчастье — а потом что-нибудь чудесное. Почему на этот раз должно быть иначе?
Так оно и есть. Одним прекрасным июньским днем, ровно в час, звонит телефон.
Я как раз очень занята, сижу в своем кабинете и подробно штудирую всю финансовую прессу, которую мне удалось раздобыть. Я погружена в глубокие размышления, потому что случилось нечто странное, что уже несколько недель держит меня в напряжении.
Со времени моего приезда в Париж доллар стремительно взлетел вверх. Вначале он стоил шесть франков, теперь 9.50, то есть поднялся более чем на пятьдесят процентов! Как я уже упоминала, я владею, вместе с маминой субсидией, 150 000 долларов основного капитала для моего издательства. В апреле это составляло 900 000 франков. А теперь я бы получила за них 1 425 000 франков.
Такое трудно себе даже представить. С апреля по июнь я разбогатела на полмиллиона франков — если бы решилась продать доллары и поменять их на франки.
Тут есть риск: если доллар поползет дальше вверх, я бы выручила еще больше франков, продав свои деньги позже, и тогда буду кусать себе локти, что уже сейчас обменяла. А если он будет падать, я должна немедленно продать, чтобы потом на свои полтора миллиона франков купить снова дешевые доллары. Если мне повезет, и он так же стремительно упадет, как взлетел, я бы могла на своей сделке осенью заработать 50 000 долларов. И тогда бы у меня было 200 000 долларов стартового капитала для моего издательства!
Заманчивая идея!
Но дело не такое легкое. Я могу потерять на этом очень много денег. Никто не знает, будет доллар расти или падать.
С красными щеками я сижу над своими журналами и газетами, верчу туда и сюда, сопоставляю цифры, валютные диаграммы, мнения.
В этот момент звонит телефон.
Я жду маминого звонка и целый день заранее радуюсь ему. Но слышу чужой мужской голос. Не француз. Сильный акцент. Может быть, итальянец? Или испанец? Как-то он мне кажется знакомым.
— Бонжур, бонжур! Я хотел бы поговорить с Валери.
Валери Бельтур — мой оперный директор.
— Весьма сожалею, но господин Бельтур в Америке.
— Ничего себе! В Америке? А когда он вернется?
— В октябре. Хотите его адрес?
— Ни за что на свете! Номер телефона, если он у него есть!
Я диктую номер и удивляюсь приказному тону. Но я знаю этот голос. Где я могла его слышать?
— Так, — говорит мужчина с сильным акцентом, — большое спасибо. А кто вы, если позволите спросить? Новая подруга? — Это звучит довольно дерзко.
— Я снимаю эту квартиру, — холодно отвечаю я.
— Вы певица?
— К сожалению, нет.
— Вы как-то связаны с оперой?
— Нисколько.
— Великолепно! — Он делает короткую паузу. — Я — Реджинальдо Ривера. Вам это что-нибудь говорит?
Еще бы! Реджинальдо Ривера! Всемирно известный дирижер. Теперь понятно, откуда мне знаком его голос. Он постоянно дает интервью, считается крайне неуживчивым, каждый день ругается с певцами, хамит музыкантам и раз в два года меняет жену.
Реджинальдо Ривера — «анфан террибль» музыкального мира. Мультимиллионер, унаследовавший колоссальное состояние своего деда и ведущий образ жизни индийского магараджи. Только на прошлой неделе о нем опять писала светская хроника — он дирижирует в Марселе новой постановкой «Марино Фальери» Доницетти и в очередной раз разводится.
— Конечно, я знаю вас, маэстро, — вежливо говорю я.
— Забудьте маэстро. У вас приятный голос. Откуда вы?
— Из Канады. Из Квебека. Вы уже бывали там?
— Конечно! Великолепная страна. Мы должны встретиться, и вы расскажете мне, что там нового. Сегодня вечером? В пивной Липла? Ровно в семь. Но не на террасе, люди вечно глазеют на меня. Внутри. Согласны?
— С удовольствием, — тут же отвечаю я. — У меня, правда, назначена встреча в одном джаз-клубе, но дирижеры с мировой известностью проходят без очереди.
— Чудесно! — Ривера очень обрадован и неожиданно переходит на английский. На этот раз без акцента, и сразу становится мне симпатичнее.
— Итак, моя дорогая, — его голос утрачивает приказной тон, — я очень рад. Но как я вас узнаю?
— У меня длинные рыжие кудри, и на мне будет что-нибудь черное.
— Мое лицо вы знаете. Или я ошибаюсь?
— Нет-нет, конечно. Ведь вас постоянно показывают по телевизору.
Это ему нравится. Он польщено смеется и прощается. А я в полном замешательстве кладу трубку. Дирижер с мировой славой. Один из сильных мира сего. К тому же красивый мужчина, почти двухметрового роста и ни грамма жира, белоснежные волосы, черные горящие глаза, внешность кинозвезды.
Кстати, жена Риверы — преуспевающая американская модельерша. Если верить бульварной прессе, то это она недавно ушла от него с молодым парнем, с которым познакомилась в холле одного отеля в Риме. Предыдущая жена Риверы была знаменитой французской кинозвездой, а до нее была английская красавица-фотомодель. Эта покончила с собой. Бедная девочка!
Судя по всему, тяжелый характер. От тяжелых мужчин я предпочитаю держаться на расстоянии. Но как знать, вдруг мы почувствуем симпатию друг к другу? К тому же мне по душе его богатство (против друга с личным самолетом я не возражаю). Его слава, его влиятельность — от него можно услышать много интересного. А есть ли у него кругозор, увидим.
Когда звонит мама, я тут же рассказываю ей всю историю и узнаю потрясающую новость. Якобы у Нелли была связь с Риверой, тогда еще, много лет назад, когда она впервые была в Париже.
— Ты уверена? — ошарашено спрашиваю я.
— На сто процентов. Ривера был тем мужчиной, который так взволновал ее, что она за месяц похудела на семь килограммов. Помнишь эту историю? Он был лучшим другом Валери Бельтура. С этим у нее тоже что-то было.
— Откуда ты знаешь?
— Нелли часто звонит. Мы многое выяснили из прошлого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Пятьдесят девять кило! Ив Сен-Лоран все ближе и ближе. Если так пойдет дальше, я опять вернусь к своей девичьей фигуре. Только вопрос, хочу ли я к ней вернуться! Пятьдесят девять кило при росте метр шестьдесят четыре — мне этого вполне достаточно. Но Нелли настаивает на пятидесяти пяти, на четыре кило меньше. Откуда только они должны взяться — с ляжек, с рук? Ладно, не буду об этом пока тревожиться.
И вот еще что происходит! Через шесть недель без мяса я замечаю, что иначе пахну. Утром, после просыпания, отсутствует неприятный привкус во рту. Пищеварение тоже функционирует бесперебойно.
Я меньше потею и чувствую себя моложе, здоровее, аппетитнее, чем когда-либо. Я готова к новой большой любви. К влиятельному мужчине, министру, президенту международного банка, главе государства. А в том, что я его встречу, я не сомневаюсь.
После нападения судьба должна дать мне компенсацию. Так бывало всегда в моей жизни. Несчастье — а потом что-нибудь чудесное. Почему на этот раз должно быть иначе?
Так оно и есть. Одним прекрасным июньским днем, ровно в час, звонит телефон.
Я как раз очень занята, сижу в своем кабинете и подробно штудирую всю финансовую прессу, которую мне удалось раздобыть. Я погружена в глубокие размышления, потому что случилось нечто странное, что уже несколько недель держит меня в напряжении.
Со времени моего приезда в Париж доллар стремительно взлетел вверх. Вначале он стоил шесть франков, теперь 9.50, то есть поднялся более чем на пятьдесят процентов! Как я уже упоминала, я владею, вместе с маминой субсидией, 150 000 долларов основного капитала для моего издательства. В апреле это составляло 900 000 франков. А теперь я бы получила за них 1 425 000 франков.
Такое трудно себе даже представить. С апреля по июнь я разбогатела на полмиллиона франков — если бы решилась продать доллары и поменять их на франки.
Тут есть риск: если доллар поползет дальше вверх, я бы выручила еще больше франков, продав свои деньги позже, и тогда буду кусать себе локти, что уже сейчас обменяла. А если он будет падать, я должна немедленно продать, чтобы потом на свои полтора миллиона франков купить снова дешевые доллары. Если мне повезет, и он так же стремительно упадет, как взлетел, я бы могла на своей сделке осенью заработать 50 000 долларов. И тогда бы у меня было 200 000 долларов стартового капитала для моего издательства!
Заманчивая идея!
Но дело не такое легкое. Я могу потерять на этом очень много денег. Никто не знает, будет доллар расти или падать.
С красными щеками я сижу над своими журналами и газетами, верчу туда и сюда, сопоставляю цифры, валютные диаграммы, мнения.
В этот момент звонит телефон.
Я жду маминого звонка и целый день заранее радуюсь ему. Но слышу чужой мужской голос. Не француз. Сильный акцент. Может быть, итальянец? Или испанец? Как-то он мне кажется знакомым.
— Бонжур, бонжур! Я хотел бы поговорить с Валери.
Валери Бельтур — мой оперный директор.
— Весьма сожалею, но господин Бельтур в Америке.
— Ничего себе! В Америке? А когда он вернется?
— В октябре. Хотите его адрес?
— Ни за что на свете! Номер телефона, если он у него есть!
Я диктую номер и удивляюсь приказному тону. Но я знаю этот голос. Где я могла его слышать?
— Так, — говорит мужчина с сильным акцентом, — большое спасибо. А кто вы, если позволите спросить? Новая подруга? — Это звучит довольно дерзко.
— Я снимаю эту квартиру, — холодно отвечаю я.
— Вы певица?
— К сожалению, нет.
— Вы как-то связаны с оперой?
— Нисколько.
— Великолепно! — Он делает короткую паузу. — Я — Реджинальдо Ривера. Вам это что-нибудь говорит?
Еще бы! Реджинальдо Ривера! Всемирно известный дирижер. Теперь понятно, откуда мне знаком его голос. Он постоянно дает интервью, считается крайне неуживчивым, каждый день ругается с певцами, хамит музыкантам и раз в два года меняет жену.
Реджинальдо Ривера — «анфан террибль» музыкального мира. Мультимиллионер, унаследовавший колоссальное состояние своего деда и ведущий образ жизни индийского магараджи. Только на прошлой неделе о нем опять писала светская хроника — он дирижирует в Марселе новой постановкой «Марино Фальери» Доницетти и в очередной раз разводится.
— Конечно, я знаю вас, маэстро, — вежливо говорю я.
— Забудьте маэстро. У вас приятный голос. Откуда вы?
— Из Канады. Из Квебека. Вы уже бывали там?
— Конечно! Великолепная страна. Мы должны встретиться, и вы расскажете мне, что там нового. Сегодня вечером? В пивной Липла? Ровно в семь. Но не на террасе, люди вечно глазеют на меня. Внутри. Согласны?
— С удовольствием, — тут же отвечаю я. — У меня, правда, назначена встреча в одном джаз-клубе, но дирижеры с мировой известностью проходят без очереди.
— Чудесно! — Ривера очень обрадован и неожиданно переходит на английский. На этот раз без акцента, и сразу становится мне симпатичнее.
— Итак, моя дорогая, — его голос утрачивает приказной тон, — я очень рад. Но как я вас узнаю?
— У меня длинные рыжие кудри, и на мне будет что-нибудь черное.
— Мое лицо вы знаете. Или я ошибаюсь?
— Нет-нет, конечно. Ведь вас постоянно показывают по телевизору.
Это ему нравится. Он польщено смеется и прощается. А я в полном замешательстве кладу трубку. Дирижер с мировой славой. Один из сильных мира сего. К тому же красивый мужчина, почти двухметрового роста и ни грамма жира, белоснежные волосы, черные горящие глаза, внешность кинозвезды.
Кстати, жена Риверы — преуспевающая американская модельерша. Если верить бульварной прессе, то это она недавно ушла от него с молодым парнем, с которым познакомилась в холле одного отеля в Риме. Предыдущая жена Риверы была знаменитой французской кинозвездой, а до нее была английская красавица-фотомодель. Эта покончила с собой. Бедная девочка!
Судя по всему, тяжелый характер. От тяжелых мужчин я предпочитаю держаться на расстоянии. Но как знать, вдруг мы почувствуем симпатию друг к другу? К тому же мне по душе его богатство (против друга с личным самолетом я не возражаю). Его слава, его влиятельность — от него можно услышать много интересного. А есть ли у него кругозор, увидим.
Когда звонит мама, я тут же рассказываю ей всю историю и узнаю потрясающую новость. Якобы у Нелли была связь с Риверой, тогда еще, много лет назад, когда она впервые была в Париже.
— Ты уверена? — ошарашено спрашиваю я.
— На сто процентов. Ривера был тем мужчиной, который так взволновал ее, что она за месяц похудела на семь килограммов. Помнишь эту историю? Он был лучшим другом Валери Бельтура. С этим у нее тоже что-то было.
— Откуда ты знаешь?
— Нелли часто звонит. Мы многое выяснили из прошлого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80