Но, если честно, хотела.
Хотя и не воплотила свои желания в жизнь. Даже не потому, что невежливо бросать парня по телефону.
А из-за того, что наговорила мне бабушка.
Сама-то я и не думаю, что это правильно. Не в смысле, что неправильно расстаться с Кенни. Просто вчера после дополнительных занятий по алгебре мне пришлось идти в демонстрационный зал, где Себастьяно развесил свои последние творения и был готов выслушать слова восхищения.
Подошли худенькие девушки – помощницы Себастьяно и начали меня обмеривать со всех сторон. Бабушка, естественно, находилась тут же, не переставая твердить, что теперь мне следует носить одежду исключительно от кутюрье Дженовии, чтобы проявлять патриотизм или там что-то еще… Ну, это мы еще посмотрим. Модельер в Дженовии один. Это Себастьяно. Он практически никогда не использует для платьев хлопчатобумажную ткань.
Однако у меня, наверное, есть дела и поважнее, чем в начале декабря заниматься весенним гардеробом.
Рассматривала я все эти платья, да так задумалась, что унеслась мыслями куда-то совсем далеко.
– Амелия! – взорвалось вдруг у меня в мозгу.
Я аж подскочила. А, это бабушка.
– Амелия, что с тобой сегодня? Себастьяно спрашивает, что ты предпочитаешь: круглое декольте или квадратный вырез?
– Квадратный вырез чего? – спросила я.
Бабушка сделала страшные глаза. Она часто так делает. Поэтому папа никогда не заглядывает на мои уроки королевского этикета, хотя живет в соседних апартаментах.
– Себастьяно, – провозгласила бабушка грозным голосом, под стать взгляду. – Не могли бы вы оставить нас с принцессой наедине. На одну минуту.
Себастьяно почтительно поклонился и покинул помещение, девушки бросились за ним.
– Та-ак, – бабушка буравила меня пристальным взглядом. – Тебя определенно что-то беспокоит, Амелия. Что?
– Ничего, – пробормотала я и покраснела как рак.
Точно знаю, что страшно покраснела, потому что: а) я почувствовала это; б) я видела свое отражение в огромном трехстворчатом зеркале.
– Нет, не ничего, – как отрезала бабушка и достала сигарету, хотя я сто раз просила ее не курить в моем присутствии, потому что легкие пассивного курильщика страдают не меньше, чем легкие активного. Но бабушку проси не проси…
– Так что стряслось? Проблемы дома? Твоя мать уже скандалит с математиком? Я и не думала, что этот брак продержится долго. Твоя мать – ветреная и легкомысленная особа.
При этих словах я чуть не сорвалась. Бабушка всегда оскорбляет маму, хотя та вырастила меня в одиночку, и я, как мне кажется, выросла нормальным человеком.
– К твоему сведению, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более язвительно, – мама с мистером Джанини очень счастливы. И я вовсе не о них задумалась.
– Ну, а о чем тогда? – спросила бабушка со вздохом.
– Ни о чем! Просто я подумала, что сегодня вечером мне надо будет порвать со своим бойфрендом! Вот и все! И тебя это не касается!
И моя бабушка снова меня удивила.
Вместо того чтобы обидеться на мою грубость, как сделала бы любая уважающая себя бабушка, моя только отхлебнула виски, раздавила в пепельнице окурок и взглянула на меня с неожиданным интересом.
– Вот как? – произнесла она совершенно другим голосом (такой тембр ее голос обычно приобретает, когда бабушка получает конфиденциальную информацию о состоянии курсов акций на бирже). – Что еще за бойфренд?
Господи, за что Ты наказал меня такой бабушкой? Честно. Бабушка Лилли и Майкла помнит имена всех их друзей, все время готовит им пироги и обеды, всегда беспокоится, сыты ли они, причем их родители раз в неделю забивают продуктами холодильник и на этом успокаиваются.
Ну, иногда по вечерам заказывают на дом ужины из китайского ресторана.
А я? У моей бабушки есть лысый пудель и кольца с бриллиантами в девять карат каждый, а самое ее любимое развлечение в жизни – без конца мучить меня.
Ну почему так, почему? Я ей ничего плохого не сделала. Ну, разве что оказалась ее единственной внучкой.
И в лицо я ей тоже не говорю ничего такого, что может ее расстроить. Забочусь. Ни разу не сказала, что она вносит свой вклад в разрушение окружающей среды, потому что предпочитает натуральные меха и курит французские сигареты без фильтра.
– Бабушка, – процедила я сквозь зубы, стараясь сохранять спокойствие, – у меня есть только один бойфренд. Его зовут Кенни.
А про себя подумала, что рассказывала о нем уже тысячу раз.
– А я думала, что этот Кенни – твой напарник по лабораторным работам на уроке биологии, – произнесла бабушка и отправилась смешивать себе коктейль.
– Он и есть, – подтвердила я, даже немного удивившись.
Как? Моя бабушка помнит, кто мой напарник по лабораторным работам? Ничего себе…
– Он еще и мой бойфренд. Но вчера вечером у него съехала крыша и он признался мне в любви.
Бабушка потрепала Роммеля. Все это время он сидел у нее на коленях и, как всегда, в ужасе таращил глазенки.
– Так что же тебя не устраивает в молодом человеке, который утверждает, что любит тебя?
– Ну, понимаешь, – говорю, – я-то его не люблю, вот в чем дело. Так что с моей стороны будет нечестно… ну, быть с ним.
Бабушкины брови поползли к основанию прически:
– Не вижу причины.
Как я позволила ей увлечь себя в этот разговор?
– Как, бабушка?! Люди ведь так не поступают. В наши дни, по крайней мере.
– Думаешь? Знаешь, мои наблюдения показали как раз обратное. Кроме тех редких случаев, конечно, когда любовь взаимна. Нет ничего страшного в том, что сейчас рядом с тобой поклонник, к которому ты равнодушна. Ведь при появлении подходящего тебе человека с ним в любой момент можно расстаться. Или тебе нужно расчистить путь для подходящего человека? – Бабушка пронзила меня взглядом. – Есть ли в твоей жизни некто подобный, а, Амелия? Кто-нибудь, хм… Особенный для тебя?
– Нет, – машинально соврала я.
– Врешь, – спокойно констатировала бабушка.
– Нет, не вру, – соврала я снова.
– Точно врешь. Полагаю, тебе следует знать, что для будущего монарха привычка говорить неправду – одна из наиболее неподходящих. И еще. Во избежание какой-нибудь неловкой ситуации, несовместимой с твоим статусом, я тебя предупреждаю: когда ты лжешь, твой нос краснеет как свекла.
Я схватилась за нос обеими руками.
– Нет! Ничего он не краснеет!
– Верь мне, – сказала бабушка, от души наслаждаясь произведенным эффектом. – Не веришь, взгляни в зеркало.
Я повернулась к зеркалам высотой до потолка, убрала руки от лица и всмотрелась в свое отражение. Нос не горел. Опять она смеется надо мной?
– А теперь я снова спрашиваю тебя, Амелия, – медленно проговорила бабушка из глубин мягкого кресла. – Ты влюблена в кого-нибудь другого?
– Нет! – воскликнула я, как всегда, машинально.
И тут же мой нос загорелся как фонарь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38