– Рейчел, я аплодирую твоему непробиваемому упрямству. Честное слово. Достойное восхищения Качество для любого, кроме, может быть, человека, которому даешь работу. Но что есть, то есть. Предоставь мне беспокоиться о продаже газеты. Именно за это я и получаю жалованье. А ты постарайся заработать свое, сделав то, что я говорю.
Он замолчал, и Рейчел поняла, что надо хоть что-то сказать в ответ. Единственное, что пришло ей в голову, было: «Да, мистер Харпер». К счастью, ответ оказался правильным. Работодатель улыбнулся.
– Отлично. Теперь. Ты берешься за дело и пишешь эту не-статью. И я ожидаю от тебя объективности, честности и точности. В недельный срок ты сдаешь материал – и предоставляешь мне судить, стоит опубликовать его или нет.
– И если не стоит?
– Тогда ты оказываешься при не-работе.
Она порывисто кивнула.
– Вы меня уговорили. Где можно взять журналистскую карточку?
Рейчел доехала на городском автобусе до гостиницы «Примавера», прекрасного старинного здания с белыми оштукатуренными стенами и красной черепичной крышей, стоящего в окружении финиковых пальм. За гостиницей находилось несколько отдельных коттеджей. Профессор Кингстон, как она выяснила, занимал один из них под названием «Линда Виста», номер люкс.
Быстро прошагав по извилистой тропинке, она обнаружила коттедж с надписью «Линда Виста», выложенной цветной мозаичной плиткой на полу веранды. Над входом изгибалась деревянная решетка, увитая бугенвиллеями.
Несколько секунд было потрачено на то, чтобы проверить узел волос на макушке и расправить юбку. Заметки! – вдруг вспомнила она. Репортеры должны делать заметки. А поскольку она теперь принадлежит к пишущей элите…
Порывшись в сумочке, она отыскала розово-белую полосатую ручку с огромным красным сердечком на конце и скомканный конверт. Отлично… Набрав в легкие побольше воздуха, она постучала в дверь. И вот дверь открылась.
Дверной проем заполнил грозный широкоплечий верзила. Он скрестил руки на мускулистой, обтянутой рубашкой для поло груди.
– Да? – не слишком дружелюбным голосом произнес он.
Рейчел сглотнула. Наверное, телохранитель профессора. Она не сомневалась, что профессор, при его роде занятий, серьезно нуждается в защите. Вероятно, здесь будет уместной милая, открытая улыбка. Она выдавила из себя ухмылку типа: «Я пришел с миром, пожалуйста, не бей меня».
– Я пришла, чтобы встретиться с профессором Кингстоном.
Он шагнул за порог, ответная улыбка перекосила рот. В уголках рта прорезались глубокие морщины, морщинки помельче разбежались от глаз. Должно быть, он любит смеяться, решила она, но, едва встретилась с холодными золотисто-зелеными глазами и разглядела в них цинизм, поняла, что ошиблась.
– Я не вовремя? – спросила она, торопливо отступая. Наверно, с улыбкой вышла ошибка. Он, должно быть, понял ее в смысле «мой меч – твоя голова с плеч». Она неловко оступилась и принялась лихорадочно жонглировать сумочкой, ручкой и конвертом. – Я могу прийти в другой раз.
– Встреча не была назначена.
– Нет, не была, – призналась она, разобравшись наконец со своим имуществом. Она прижала непокорные вещи к груди и пролепетала, широко раскрыв глаза: – И что, я не смогу увидеть профессора?
Он склонил голову набок, и копья солнечных лучей высекли из его вьющихся волос цвета красного дерева медные искры.
– По какому поводу? – спросил он после долгой паузы.
Она рассматривала верзилу с восхищением. Хорош. Очень хорош. Может быть, на нем удастся научиться основам тонкого искусства, как быстро нейтрализовать недоброжелателей? В ее профессии это очень пригодится.
– Вы даже лучше, чем наша миссис Дамфри, – сообщила она. – Она охраняет офис шефа. Мимо нее никто не проскочит. Никто.
– Кроме вас.
Она скромно потупилась.
– Ну, вы должны понять. Мне приходится. – Она снова вскинула глаза. – Между прочим, миссис Дамфри всегда готовит кофе к четырем. Если не мешкать, можно проскользнуть в офис, пока она ходит за водой.
– Потрясающе. Но вы все еще не сказали мне, по какому поводу хотите видеть профессора, – напомнил он. Он по-прежнему блокировал вход в коттедж, и Рейчел осознала, что, если хочет увидеть профессора, должна преодолеть этот первый и наименьший камень преткновения. Этот первый и наибольший камень преткновения.
– Точно. – Она сгребла атрибуты репортерской профессии в пригоршню и протянула руку вперед. – Рейчел Эйвери, репортер «Новостей родного города». Я хотела задать профессору Кингстону несколько вопросов, если у него найдется минутка.
Он поднял бровь, а глаза стали еще холоднее.
– Вы репортер?
– Да.
Он выпятил челюсть, морщины у рта стали резче. Лицо не внушало ни малейшей надежды. Наверное, у него антипатия к газетчикам. Какая досада!
– Докажите, что вы репортер, – потребовал он.
– Да… конечно. – Она опустила руку и еще раз перетасовала вещи. – Видите?.. Ручка и бумага, так что я могу все записать. – Она смотрела на него с надеждой.
Мимолетная улыбка помимо его воли смягчила жесткие черты.
– Очень профессионально.
– Спасибо. Я стараюсь.
Он отступил в сторону:
– Думаю, вам лучше войти.
Не самое любезное из всех приглашений, какие доводилось слышать, но ей удалось добиться своего, а это куда важнее.
– Вы выглядите гораздо симпатичнее, когда улыбаетесь, – решила отметить она, осторожно протискиваясь в дверь. Он освободил не слишком много места. Бедро коснулось его бедра, и Рейчел едва справилась с инстинктивным желанием сбежать. – Вам бы стоило делать это почаще, – удалось добавить.
– Благодарю за совет, – голос звучал сухо. – Я буду иметь в виду.
Она свернула в облицованную кафелем прихожую и замерла.
– Боже мой!
Номер был огромный, с квартирной планировкой. Справа видна была прекрасно оборудованная кухня, слева – небольшой кабинет. Она прошла через холл в гостиную и утонула в пушистом ковре цвета морской волны.
Провела рукой по плетеной мебели, расположенной полукругом у камина.
– Камин? Вы думаете, им на самом деле пользуются?
– Зимой – возможно.
Оказывается, профессорский компаньон-телохранитель шел почти вплотную за ней. Рейчел не сознавала до сих пор, насколько широки его плечи. Она судорожно сглотнула. Телохранителям положено быть большими. И широкоплечими. И крепкими. Им положено заставлять людей чувствовать себя неуверенно. Она только не знала раньше, что людей от этого бросает в жар и у них перехватывает дух. Она быстро шагнула подальше от него, надеясь, что расстояние ослабит симптомы.
– Камин – это слишком большой расход ради двух-трех месяцев, когда им стоит пользоваться, – ухватилась она за начатую тему. – Зимы здесь довольно короткие и не очень холодные. По крайней мере не настолько холодные, чтобы оправдать эту штуку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Он замолчал, и Рейчел поняла, что надо хоть что-то сказать в ответ. Единственное, что пришло ей в голову, было: «Да, мистер Харпер». К счастью, ответ оказался правильным. Работодатель улыбнулся.
– Отлично. Теперь. Ты берешься за дело и пишешь эту не-статью. И я ожидаю от тебя объективности, честности и точности. В недельный срок ты сдаешь материал – и предоставляешь мне судить, стоит опубликовать его или нет.
– И если не стоит?
– Тогда ты оказываешься при не-работе.
Она порывисто кивнула.
– Вы меня уговорили. Где можно взять журналистскую карточку?
Рейчел доехала на городском автобусе до гостиницы «Примавера», прекрасного старинного здания с белыми оштукатуренными стенами и красной черепичной крышей, стоящего в окружении финиковых пальм. За гостиницей находилось несколько отдельных коттеджей. Профессор Кингстон, как она выяснила, занимал один из них под названием «Линда Виста», номер люкс.
Быстро прошагав по извилистой тропинке, она обнаружила коттедж с надписью «Линда Виста», выложенной цветной мозаичной плиткой на полу веранды. Над входом изгибалась деревянная решетка, увитая бугенвиллеями.
Несколько секунд было потрачено на то, чтобы проверить узел волос на макушке и расправить юбку. Заметки! – вдруг вспомнила она. Репортеры должны делать заметки. А поскольку она теперь принадлежит к пишущей элите…
Порывшись в сумочке, она отыскала розово-белую полосатую ручку с огромным красным сердечком на конце и скомканный конверт. Отлично… Набрав в легкие побольше воздуха, она постучала в дверь. И вот дверь открылась.
Дверной проем заполнил грозный широкоплечий верзила. Он скрестил руки на мускулистой, обтянутой рубашкой для поло груди.
– Да? – не слишком дружелюбным голосом произнес он.
Рейчел сглотнула. Наверное, телохранитель профессора. Она не сомневалась, что профессор, при его роде занятий, серьезно нуждается в защите. Вероятно, здесь будет уместной милая, открытая улыбка. Она выдавила из себя ухмылку типа: «Я пришел с миром, пожалуйста, не бей меня».
– Я пришла, чтобы встретиться с профессором Кингстоном.
Он шагнул за порог, ответная улыбка перекосила рот. В уголках рта прорезались глубокие морщины, морщинки помельче разбежались от глаз. Должно быть, он любит смеяться, решила она, но, едва встретилась с холодными золотисто-зелеными глазами и разглядела в них цинизм, поняла, что ошиблась.
– Я не вовремя? – спросила она, торопливо отступая. Наверно, с улыбкой вышла ошибка. Он, должно быть, понял ее в смысле «мой меч – твоя голова с плеч». Она неловко оступилась и принялась лихорадочно жонглировать сумочкой, ручкой и конвертом. – Я могу прийти в другой раз.
– Встреча не была назначена.
– Нет, не была, – призналась она, разобравшись наконец со своим имуществом. Она прижала непокорные вещи к груди и пролепетала, широко раскрыв глаза: – И что, я не смогу увидеть профессора?
Он склонил голову набок, и копья солнечных лучей высекли из его вьющихся волос цвета красного дерева медные искры.
– По какому поводу? – спросил он после долгой паузы.
Она рассматривала верзилу с восхищением. Хорош. Очень хорош. Может быть, на нем удастся научиться основам тонкого искусства, как быстро нейтрализовать недоброжелателей? В ее профессии это очень пригодится.
– Вы даже лучше, чем наша миссис Дамфри, – сообщила она. – Она охраняет офис шефа. Мимо нее никто не проскочит. Никто.
– Кроме вас.
Она скромно потупилась.
– Ну, вы должны понять. Мне приходится. – Она снова вскинула глаза. – Между прочим, миссис Дамфри всегда готовит кофе к четырем. Если не мешкать, можно проскользнуть в офис, пока она ходит за водой.
– Потрясающе. Но вы все еще не сказали мне, по какому поводу хотите видеть профессора, – напомнил он. Он по-прежнему блокировал вход в коттедж, и Рейчел осознала, что, если хочет увидеть профессора, должна преодолеть этот первый и наименьший камень преткновения. Этот первый и наибольший камень преткновения.
– Точно. – Она сгребла атрибуты репортерской профессии в пригоршню и протянула руку вперед. – Рейчел Эйвери, репортер «Новостей родного города». Я хотела задать профессору Кингстону несколько вопросов, если у него найдется минутка.
Он поднял бровь, а глаза стали еще холоднее.
– Вы репортер?
– Да.
Он выпятил челюсть, морщины у рта стали резче. Лицо не внушало ни малейшей надежды. Наверное, у него антипатия к газетчикам. Какая досада!
– Докажите, что вы репортер, – потребовал он.
– Да… конечно. – Она опустила руку и еще раз перетасовала вещи. – Видите?.. Ручка и бумага, так что я могу все записать. – Она смотрела на него с надеждой.
Мимолетная улыбка помимо его воли смягчила жесткие черты.
– Очень профессионально.
– Спасибо. Я стараюсь.
Он отступил в сторону:
– Думаю, вам лучше войти.
Не самое любезное из всех приглашений, какие доводилось слышать, но ей удалось добиться своего, а это куда важнее.
– Вы выглядите гораздо симпатичнее, когда улыбаетесь, – решила отметить она, осторожно протискиваясь в дверь. Он освободил не слишком много места. Бедро коснулось его бедра, и Рейчел едва справилась с инстинктивным желанием сбежать. – Вам бы стоило делать это почаще, – удалось добавить.
– Благодарю за совет, – голос звучал сухо. – Я буду иметь в виду.
Она свернула в облицованную кафелем прихожую и замерла.
– Боже мой!
Номер был огромный, с квартирной планировкой. Справа видна была прекрасно оборудованная кухня, слева – небольшой кабинет. Она прошла через холл в гостиную и утонула в пушистом ковре цвета морской волны.
Провела рукой по плетеной мебели, расположенной полукругом у камина.
– Камин? Вы думаете, им на самом деле пользуются?
– Зимой – возможно.
Оказывается, профессорский компаньон-телохранитель шел почти вплотную за ней. Рейчел не сознавала до сих пор, насколько широки его плечи. Она судорожно сглотнула. Телохранителям положено быть большими. И широкоплечими. И крепкими. Им положено заставлять людей чувствовать себя неуверенно. Она только не знала раньше, что людей от этого бросает в жар и у них перехватывает дух. Она быстро шагнула подальше от него, надеясь, что расстояние ослабит симптомы.
– Камин – это слишком большой расход ради двух-трех месяцев, когда им стоит пользоваться, – ухватилась она за начатую тему. – Зимы здесь довольно короткие и не очень холодные. По крайней мере не настолько холодные, чтобы оправдать эту штуку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41