Его пальцы так же ловко управлялись с будущим пирогом, как в свое время расправляли крошечные крылышки приманки.
Отношения Уайета и Фоллен радовали Таллулу. Уайет вел себя по-дружески, не допуская никаких заигрываний. Таллула не могла запретить ему танцевать с Миракл; со щемящим сердцем она наблюдала за тем, как нежно Уайет обращается с девочкой. Казалось, эти мгновения — самое прекрасное, самое драгоценное, что есть у него в жизни. На глаза Таллулы навертывались слезы, и лук тут был ни при чем.
Каждый вечер после работы Уайет встречал ее, и начиналось взаимное обучение.
Таллула решила, что ей следует освоить технику рыбной ловли. Уайет мрачно, но терпеливо смотрел на то, как она забрасывает крючок в речку, потеряв при этом несколько его драгоценных блесен. В ответ на это Таллула объясняла, как ведет себя женщина, когда она увлечена, и предложила Уайету поменьше хмуриться, например, когда она закидывает удочку.
Уайет, похоже, честно соблюдал расстояние, на котором старалась держаться от него Таллула. Если он подходил слишком близко, у нее в животе все переворачивалось, и она спешила ускользнуть прочь. Когда Уайет появлялся в кафе, Таллула бросалась обслуживать клиентов с такой скоростью, что Норм жаловался на каторжный труд. Поэтому она переключилась на надраивание всех полированных поверхностей, какие только могла найти.
Похоже, Уайета это забавляло.
В начале второй недели июня, к недовольству мясника, Таллула отказалась от дальнейших поставок свинины — не могла забыть глазки-бусинки Лероя. Мясник раздраженно заявил, что, по его мнению, всем вегетарианцам уготована в аду самая горячая сковородка. Ведь усилившийся в последнее время интерес к рыбалке окончательно подрывал его дело.
Отец Таллулы, радостно предвкушая тот день, когда Уайет устроит демонстрацию своих снастей у него в магазине, попросил дочь непременно присутствовать. Это событие, назначенное на субботу, собрало огромное количество народу. Его должна была открывать торжественная процессия детей во главе с Лероем.
Таллула не вызывалась участвовать в этой акции. Она не просила его стоять у нее за спиной, держа ее левую руку в своей руке и управляя леской. Ее правая рука, также с помощью руки Уайета, бросила снасть в разноцветные кольца, плавающие по поверхности расположенного неподалеку от магазина спортивных товаров пруда.
Весь Элеганс был свидетелем того, как Уайет нашептывает что-то Таллуле на ухо: а говорил он о всех немыслимых вещах, которые собирается с ней сделать.
Вынужденная прижиматься к нему спиной, Таллула невольно чувствовала его желание. Впрочем, ее дрожащие ноги не оставляли сомнения в ответном чувстве. Ни от кого не ускользнула и довольная улыбка ее отца, одобрительно взирающего на них.
К радости Миракл, Уайет держал ее на одной руке, а второй закидывал блесну в выбранные ею колечки. Она была просто очарована, когда он вложил ей в руку поводок Лероя. Девочка несколько раз останавливалась во время шествия, чтобы гордо поправить водруженную на голову поросенка соломенную шляпу с цветами Провожая Таллулу домой, Уайет заметил разболтанную дверную петлю и затянул ее с помощью перочинного ножа. Таллула попыталась выпроводить его, но он медленно привлек ее к себе и поцеловал так, что она растаяла.
А может быть, она растаяла от тех слов, что говорил ей Уайет? Как он хочет ее… Внезапно Таллула поймала себя на том, что прижимается к нему, целуя с таким жаром, какого не помнила с юности. Его огромные руки прошлись по ее ребрам, она застонала, изнывая от желания ощутить их на своей груди. И, словно прочтя ее мысли, Уайет медленно и нежно обхватил ее грудь. С удовлетворением вздохнув, он провел рукой по округлым формам, и Таллула снова ощутила себя женщиной, способной внушать страсть…
В этот июньский вечер на увитом виноградом крыльце своего дома Таллула впервые в жизни испытала, что такое сидеть на коленях влюбленного мужчины. Уайет, вытащив на крыльцо массивное деревянное кресло, привлек ее к себе, устроив ее голову на своем плече, и в певучей южной манере тихо произнес:
— Таллула.
Она так испугалась, что, порывисто вскочив с его коленей, скрылась в доме.
В следующее воскресенье — заканчивалась третья неделя июня — Уайет лежал на берегу речки в одних джинсах, а Таллула старательно училась правильно закидывать удочку. Вечернее солнце словно вымазало золотым маслом смуглую кожу Уайета, и Таллула то и дело отвлекалась, поглядывая украдкой на единственную седую прядь у него в волосах, которую видела даже во сне.
— Надо оставлять женщине некоторую свободу, — рассеянно заметила Таллула, не отрывая взгляда от поднимающейся к поверхности воды форели. Почему-то рыба упорно держалась в стороне от тех мест, куда она закидывала наживку. — В определенные моменты, например когда я разгорячена после волейбола, не бросай на меня такие знойные взгляды. И потом, зачем ты прямо-таки со злобой сказал Джонни, что кончились те времена, когда можно было шлепать меня по заду?
— Ты была вспотевшая, — ответил Уайет, засовывая в рот травинку. — И я действительно был зол. Не дергай так резко.
— И что с того, что я вспотела? Видишь ли, Уайет, женщинам тоже свойственно потеть. Я трачу много сил. — Таллула вытерла потные ладони о шорты. — Никогда-никогда не говори женщине, что она потеет. Это дурной тон.
— Иди сюда, — промолвил Уайет так тихо, что его слова едва не потонули в шуме воды. Листья осин трепетали, колеблемые легким ветерком, пели птицы.
Таллула замерла с поднятой удочкой. Что-то неведомое пробудилось в ней, когда Уайет ранним утром постучал в ее окно, и это чувство снова стало разгораться в ней.
— Иди сюда, Таллула, — повторил он протяжным голосом, от которого ее всегда пронимала дрожь.
Таллула сглотнула комок в горле, вспоминая выражение его лица, когда Уайет выслушивал ее раздраженную речь по поводу «сумасшедших, просыпающихся ни свет ни заря в воскресное утро». Он не спеша окинул взглядом ее длинную футболку, обнаженные ноги, затем привлек Таллулу к себе, глухо прошептав:
— Выбирай: или мы займемся любовью прямо на крыльце, или пошли ловить рыбу.
Таллуле удалось-таки растянуть путь на рыбную ловлю. Она зашла к себе в кафе и переговорила там со всеми посетителями, собирая корзинку для пикника. Потом туда зашел Уайет и, кивнув ее отцу, изучающему каталог рыболовных снастей, объявил, что забирает Таллулу на рыбалку. Через минуту она уже сидела рядом со свежевыбритым Уайетом в его машине.
И вот он лежит на берегу. Ожидание окончено; час настал. Можно схватить заманчивую наживку, а можно навсегда остаться при своих страхах.
— Так что? — спросила Таллула, сжимая удочку.
— Приди в мою обитель, — похлопал Уайет по одеялу, на котором лежал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Отношения Уайета и Фоллен радовали Таллулу. Уайет вел себя по-дружески, не допуская никаких заигрываний. Таллула не могла запретить ему танцевать с Миракл; со щемящим сердцем она наблюдала за тем, как нежно Уайет обращается с девочкой. Казалось, эти мгновения — самое прекрасное, самое драгоценное, что есть у него в жизни. На глаза Таллулы навертывались слезы, и лук тут был ни при чем.
Каждый вечер после работы Уайет встречал ее, и начиналось взаимное обучение.
Таллула решила, что ей следует освоить технику рыбной ловли. Уайет мрачно, но терпеливо смотрел на то, как она забрасывает крючок в речку, потеряв при этом несколько его драгоценных блесен. В ответ на это Таллула объясняла, как ведет себя женщина, когда она увлечена, и предложила Уайету поменьше хмуриться, например, когда она закидывает удочку.
Уайет, похоже, честно соблюдал расстояние, на котором старалась держаться от него Таллула. Если он подходил слишком близко, у нее в животе все переворачивалось, и она спешила ускользнуть прочь. Когда Уайет появлялся в кафе, Таллула бросалась обслуживать клиентов с такой скоростью, что Норм жаловался на каторжный труд. Поэтому она переключилась на надраивание всех полированных поверхностей, какие только могла найти.
Похоже, Уайета это забавляло.
В начале второй недели июня, к недовольству мясника, Таллула отказалась от дальнейших поставок свинины — не могла забыть глазки-бусинки Лероя. Мясник раздраженно заявил, что, по его мнению, всем вегетарианцам уготована в аду самая горячая сковородка. Ведь усилившийся в последнее время интерес к рыбалке окончательно подрывал его дело.
Отец Таллулы, радостно предвкушая тот день, когда Уайет устроит демонстрацию своих снастей у него в магазине, попросил дочь непременно присутствовать. Это событие, назначенное на субботу, собрало огромное количество народу. Его должна была открывать торжественная процессия детей во главе с Лероем.
Таллула не вызывалась участвовать в этой акции. Она не просила его стоять у нее за спиной, держа ее левую руку в своей руке и управляя леской. Ее правая рука, также с помощью руки Уайета, бросила снасть в разноцветные кольца, плавающие по поверхности расположенного неподалеку от магазина спортивных товаров пруда.
Весь Элеганс был свидетелем того, как Уайет нашептывает что-то Таллуле на ухо: а говорил он о всех немыслимых вещах, которые собирается с ней сделать.
Вынужденная прижиматься к нему спиной, Таллула невольно чувствовала его желание. Впрочем, ее дрожащие ноги не оставляли сомнения в ответном чувстве. Ни от кого не ускользнула и довольная улыбка ее отца, одобрительно взирающего на них.
К радости Миракл, Уайет держал ее на одной руке, а второй закидывал блесну в выбранные ею колечки. Она была просто очарована, когда он вложил ей в руку поводок Лероя. Девочка несколько раз останавливалась во время шествия, чтобы гордо поправить водруженную на голову поросенка соломенную шляпу с цветами Провожая Таллулу домой, Уайет заметил разболтанную дверную петлю и затянул ее с помощью перочинного ножа. Таллула попыталась выпроводить его, но он медленно привлек ее к себе и поцеловал так, что она растаяла.
А может быть, она растаяла от тех слов, что говорил ей Уайет? Как он хочет ее… Внезапно Таллула поймала себя на том, что прижимается к нему, целуя с таким жаром, какого не помнила с юности. Его огромные руки прошлись по ее ребрам, она застонала, изнывая от желания ощутить их на своей груди. И, словно прочтя ее мысли, Уайет медленно и нежно обхватил ее грудь. С удовлетворением вздохнув, он провел рукой по округлым формам, и Таллула снова ощутила себя женщиной, способной внушать страсть…
В этот июньский вечер на увитом виноградом крыльце своего дома Таллула впервые в жизни испытала, что такое сидеть на коленях влюбленного мужчины. Уайет, вытащив на крыльцо массивное деревянное кресло, привлек ее к себе, устроив ее голову на своем плече, и в певучей южной манере тихо произнес:
— Таллула.
Она так испугалась, что, порывисто вскочив с его коленей, скрылась в доме.
В следующее воскресенье — заканчивалась третья неделя июня — Уайет лежал на берегу речки в одних джинсах, а Таллула старательно училась правильно закидывать удочку. Вечернее солнце словно вымазало золотым маслом смуглую кожу Уайета, и Таллула то и дело отвлекалась, поглядывая украдкой на единственную седую прядь у него в волосах, которую видела даже во сне.
— Надо оставлять женщине некоторую свободу, — рассеянно заметила Таллула, не отрывая взгляда от поднимающейся к поверхности воды форели. Почему-то рыба упорно держалась в стороне от тех мест, куда она закидывала наживку. — В определенные моменты, например когда я разгорячена после волейбола, не бросай на меня такие знойные взгляды. И потом, зачем ты прямо-таки со злобой сказал Джонни, что кончились те времена, когда можно было шлепать меня по заду?
— Ты была вспотевшая, — ответил Уайет, засовывая в рот травинку. — И я действительно был зол. Не дергай так резко.
— И что с того, что я вспотела? Видишь ли, Уайет, женщинам тоже свойственно потеть. Я трачу много сил. — Таллула вытерла потные ладони о шорты. — Никогда-никогда не говори женщине, что она потеет. Это дурной тон.
— Иди сюда, — промолвил Уайет так тихо, что его слова едва не потонули в шуме воды. Листья осин трепетали, колеблемые легким ветерком, пели птицы.
Таллула замерла с поднятой удочкой. Что-то неведомое пробудилось в ней, когда Уайет ранним утром постучал в ее окно, и это чувство снова стало разгораться в ней.
— Иди сюда, Таллула, — повторил он протяжным голосом, от которого ее всегда пронимала дрожь.
Таллула сглотнула комок в горле, вспоминая выражение его лица, когда Уайет выслушивал ее раздраженную речь по поводу «сумасшедших, просыпающихся ни свет ни заря в воскресное утро». Он не спеша окинул взглядом ее длинную футболку, обнаженные ноги, затем привлек Таллулу к себе, глухо прошептав:
— Выбирай: или мы займемся любовью прямо на крыльце, или пошли ловить рыбу.
Таллуле удалось-таки растянуть путь на рыбную ловлю. Она зашла к себе в кафе и переговорила там со всеми посетителями, собирая корзинку для пикника. Потом туда зашел Уайет и, кивнув ее отцу, изучающему каталог рыболовных снастей, объявил, что забирает Таллулу на рыбалку. Через минуту она уже сидела рядом со свежевыбритым Уайетом в его машине.
И вот он лежит на берегу. Ожидание окончено; час настал. Можно схватить заманчивую наживку, а можно навсегда остаться при своих страхах.
— Так что? — спросила Таллула, сжимая удочку.
— Приди в мою обитель, — похлопал Уайет по одеялу, на котором лежал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37