Но о том, чтобы придержать Уайета для другой, не могло быть и речи.
Таллуле хотелось полностью завладеть им…
Но ей нельзя отдаться целиком еще одному мужчине и вновь испытать боль отвергнутой женщины — хотя Уайет, кажется, пока не собирается отвергать ее…
Таллула чувствовала, что ее крик на волейбольной площадке чувствительно задел его.
— Ты очень жестко прыгаешь… Теперь, должно быть, у тебя все тело ноет, — тихо сказала она, а Уайет легонько надавил на дверь. — Я приведу Лероя…
Уайет не двигался с места.
— Давай, — произнес он голосом, от которого у Таллулы зашевелились волосы на затылке, и вошел в дом.
Таллула могла бы без труда остановить его, но вместо этого сказала:
— Заходи.
Уайет окинул взглядом гостиную, где уже успел устроиться перед камином Лерой. Поросенок крепко спал, временами всхрапывая.
— Он устал, — прошептала Таллула. — Может, позволить ему переночевать здесь? Уайет недовольно фыркнул.
— Это у меня ноют все мышцы, Таллула Джейн, и прошлой ночью я плохо спал.
Мужественные черты Уайета особенно выделялись в этой крошечной гостиной — на фоне кружев, кукол и вышитых салфеток. Он стоял, широко расставив ноги, смахивая на ковбоя с Дикого Запада, готового к схватке.
Он взглянул на тренажер и мат перед телевизором.
— У тебя избыток энергии, — мрачно заметил он, словно обвиняя Таллулу в совершении преступления.
Таллула стиснула руки. Уайет выложился до конца ради победы ее команды и после того, как она ему выдала, играл вполне прилично, размеренно, с мрачной решимостью, пугавшей Таллулу. Только теперь она поняла, чего это ему стоило.
— Давай я разотру тебя бальзамом. Как ты думаешь, поможет?
Джек никогда не позволял ухаживать за собой, и Таллула ждала, что Уайет отвергнет ее предложение.
— Буду очень признателен, — вежливо пробормотал тот. — Где? — с надеждой взглянул он в сторону спальни.
— Хочешь, поговорим? — шепнула Таллуле Фоллен, поставив перед Маком Джонсоном тарелочку с его любимым печеньем.
Таллула поежилась, услышав донесшийся с кухни голос Уайета, где они с Нормом, довольные, пекли оладьи, обмениваясь рецептами фруктовых сиропов и медового крема.
Утром Уайет старался держаться бодро, несмотря на то что движения его были несколько скованны. Он нисколько не походил на человека, проспавшего целую ночь на кушетке, — скорее, его можно было принять за мальчишку, только что получившего от Санта-Клауса игрушечный паровоз.
Вытерев со стойки пролитое молоко, Таллула покачала головой. Фоллен усмехнулась.
— Вы очень подходите друг другу. Он — единственный мужчина, осмелившийся сказать тебе, что сегодня утром ты похожа на ворчливую бабку, и предложивший попить фруктового чаю, чтобы улучшить настроение, а то, мол, ты распугаешь всех посетителей. Ты набросилась на него, а стоило ему поцеловать тебя, как ты вознеслась на седьмое небо от счастья.
Таллулу обуял ужас.
У нее в гостях Уайет чувствовал себя как дома. Утром он заглянул к ней в спальню, улыбнувшись, когда Таллула поспешила натянуть одеяло до подбородка.
Он обошел весь дом, потрогал пальцем засохшие розы, изучил развешанные на стенах семейные фотографии. Маленькая комната наполнилась запахами свежевымытого мужского тела. Таллуле бросилась в глаза капелька воды, повисшая на седом волоске на груди…
В одних джинсах, с отросшей за ночь щетиной, Уайет выглядел опасно привлекательным.
— У тебя под раковиной текло, я подтянул, — задумчиво произнес он, раздвигая шторы и выглядывая на улицу.
Затем он повернулся к Таллуле и посмотрел таким взглядом, что у нее пересохло в горле.
— Я тебя люблю, — сказал он. — Несколько лет назад я хотел бы иметь детей от тебя. Я мечтал бы о том, как мы лежим с тобой в кровати, а дети залезают к нам под одеяло, прячась от непогоды. Но сейчас с меня будет достаточно второго куска пирога, — произнес он, словно разговаривая сам с собой. — Или приглашения лечь в эту постель.
Не успела Таллула и глазом моргнуть, как Уайет ушел, захватив с собой Лероя.
Таллула покачала головой…
Джек ненавидел работу по дому, он никогда не залеживался в кровати и не думал о том, чтобы усыновить ребенка…
Уайет заполнил ее жизнь. Мысль эта пугала Таллулу. Она так долго отгораживалась от окружающего мира своей свободой, и вот теперь Уайет медленно разрывает такой, казалось бы, прочный панцирь.
Ее пальцам стало холодно, и Таллула очнулась, обнаружив, что изо всех сил стискивает стойку.
Натянув на лицо ослепительную улыбку, она повернулась к Джонсонам, устроившимся за столиком в углу.
— С голубикой, — услышала она слова Норма.
— Что-то жарко сегодня, — пробормотала Фоллен, убирая волосы назад и завязывая их на затылке.
Без густых прядей черных волос, обычно скрывающих ее лицо, черты Фоллен показались Таллуле очень знакомыми. Лоб, прямые темные брови…
— Липовый мед лучше. — Вошедший с кухни Уайет наткнулся на Таллулу, которая не сводила глаз с Фоллен.
Та перевела взгляд на свежевыбритое лицо Уайета. Разглядела его строение, разрез глаз, уголки которых чуть опускались вниз, как у Фоллен. Потом глянула на женственный рот Фоллен, сравнила его мягкие линии с крупными губами Уайета…
Уайет помрачнел.
— Ты… ты…
— Пошли отсюда, — угрожающе произнес он, хватая Таллулу за руку и увлекая ее из кафе.
Та попыталась ухватиться свободной рукой за фонарный столб.
— Уайет!
Тот кивнул шерифу, с любопытством взирающему на них из патрульной машины.
— Пойдем, Таллула. Я все объясню. , — Ты — давно сгинувший никчемный неудачник, ты отец Фоллен, — выдавши Таллула, когда они проходили мимо бакалейной лавки.
— Угу. Не очень лестное определение.
— Вы очень похожи, — заметила она.
— Она гораздо красивее, — пробормотал Уайет, шагая так быстро, что Таллуле приходилось бежать за ним.
С противоположного конца улицы Уайета окликнул Челси Джонс, интересуясь, где лучше всего сегодня клюет.
— Попробуй в северной протоке, где волна бьет в западный берег, — ответил тот, таща Таллулу за собой.
— Ты — отец Фоллен, — повторила она, когда Уайет, подталкивая ее в спину, зашел к ней домой.
— Да, — мрачно подтвердил он, падая в мягкое кресло с видом человека, мир которого рушится.
Он опустил глаза на сплетенные руки с таким убитым выражением, что Таллула встала на колени, прижавшись к его лицу, терзаемая болью, которую он в себе нес, и прошептала:
— Расскажи все…
Чувствуя, как у нее по щекам катятся слезы, она села к нему на колени, прижимая его голову к своей груди. Она укутала его в свои объятия, и он рассказал о жизни, растраченной впустую, о своих поисках… о том, как наконец нашел дочь и начал строить для нее безопасную жизнь… Он изложил свой замысел войти в жизнь Фоллен мягко, дать ей хорошенько узнать его и лишь после этого открыться…
Таллула нежно укачивала его, пытаясь облегчить ему страдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Таллуле хотелось полностью завладеть им…
Но ей нельзя отдаться целиком еще одному мужчине и вновь испытать боль отвергнутой женщины — хотя Уайет, кажется, пока не собирается отвергать ее…
Таллула чувствовала, что ее крик на волейбольной площадке чувствительно задел его.
— Ты очень жестко прыгаешь… Теперь, должно быть, у тебя все тело ноет, — тихо сказала она, а Уайет легонько надавил на дверь. — Я приведу Лероя…
Уайет не двигался с места.
— Давай, — произнес он голосом, от которого у Таллулы зашевелились волосы на затылке, и вошел в дом.
Таллула могла бы без труда остановить его, но вместо этого сказала:
— Заходи.
Уайет окинул взглядом гостиную, где уже успел устроиться перед камином Лерой. Поросенок крепко спал, временами всхрапывая.
— Он устал, — прошептала Таллула. — Может, позволить ему переночевать здесь? Уайет недовольно фыркнул.
— Это у меня ноют все мышцы, Таллула Джейн, и прошлой ночью я плохо спал.
Мужественные черты Уайета особенно выделялись в этой крошечной гостиной — на фоне кружев, кукол и вышитых салфеток. Он стоял, широко расставив ноги, смахивая на ковбоя с Дикого Запада, готового к схватке.
Он взглянул на тренажер и мат перед телевизором.
— У тебя избыток энергии, — мрачно заметил он, словно обвиняя Таллулу в совершении преступления.
Таллула стиснула руки. Уайет выложился до конца ради победы ее команды и после того, как она ему выдала, играл вполне прилично, размеренно, с мрачной решимостью, пугавшей Таллулу. Только теперь она поняла, чего это ему стоило.
— Давай я разотру тебя бальзамом. Как ты думаешь, поможет?
Джек никогда не позволял ухаживать за собой, и Таллула ждала, что Уайет отвергнет ее предложение.
— Буду очень признателен, — вежливо пробормотал тот. — Где? — с надеждой взглянул он в сторону спальни.
— Хочешь, поговорим? — шепнула Таллуле Фоллен, поставив перед Маком Джонсоном тарелочку с его любимым печеньем.
Таллула поежилась, услышав донесшийся с кухни голос Уайета, где они с Нормом, довольные, пекли оладьи, обмениваясь рецептами фруктовых сиропов и медового крема.
Утром Уайет старался держаться бодро, несмотря на то что движения его были несколько скованны. Он нисколько не походил на человека, проспавшего целую ночь на кушетке, — скорее, его можно было принять за мальчишку, только что получившего от Санта-Клауса игрушечный паровоз.
Вытерев со стойки пролитое молоко, Таллула покачала головой. Фоллен усмехнулась.
— Вы очень подходите друг другу. Он — единственный мужчина, осмелившийся сказать тебе, что сегодня утром ты похожа на ворчливую бабку, и предложивший попить фруктового чаю, чтобы улучшить настроение, а то, мол, ты распугаешь всех посетителей. Ты набросилась на него, а стоило ему поцеловать тебя, как ты вознеслась на седьмое небо от счастья.
Таллулу обуял ужас.
У нее в гостях Уайет чувствовал себя как дома. Утром он заглянул к ней в спальню, улыбнувшись, когда Таллула поспешила натянуть одеяло до подбородка.
Он обошел весь дом, потрогал пальцем засохшие розы, изучил развешанные на стенах семейные фотографии. Маленькая комната наполнилась запахами свежевымытого мужского тела. Таллуле бросилась в глаза капелька воды, повисшая на седом волоске на груди…
В одних джинсах, с отросшей за ночь щетиной, Уайет выглядел опасно привлекательным.
— У тебя под раковиной текло, я подтянул, — задумчиво произнес он, раздвигая шторы и выглядывая на улицу.
Затем он повернулся к Таллуле и посмотрел таким взглядом, что у нее пересохло в горле.
— Я тебя люблю, — сказал он. — Несколько лет назад я хотел бы иметь детей от тебя. Я мечтал бы о том, как мы лежим с тобой в кровати, а дети залезают к нам под одеяло, прячась от непогоды. Но сейчас с меня будет достаточно второго куска пирога, — произнес он, словно разговаривая сам с собой. — Или приглашения лечь в эту постель.
Не успела Таллула и глазом моргнуть, как Уайет ушел, захватив с собой Лероя.
Таллула покачала головой…
Джек ненавидел работу по дому, он никогда не залеживался в кровати и не думал о том, чтобы усыновить ребенка…
Уайет заполнил ее жизнь. Мысль эта пугала Таллулу. Она так долго отгораживалась от окружающего мира своей свободой, и вот теперь Уайет медленно разрывает такой, казалось бы, прочный панцирь.
Ее пальцам стало холодно, и Таллула очнулась, обнаружив, что изо всех сил стискивает стойку.
Натянув на лицо ослепительную улыбку, она повернулась к Джонсонам, устроившимся за столиком в углу.
— С голубикой, — услышала она слова Норма.
— Что-то жарко сегодня, — пробормотала Фоллен, убирая волосы назад и завязывая их на затылке.
Без густых прядей черных волос, обычно скрывающих ее лицо, черты Фоллен показались Таллуле очень знакомыми. Лоб, прямые темные брови…
— Липовый мед лучше. — Вошедший с кухни Уайет наткнулся на Таллулу, которая не сводила глаз с Фоллен.
Та перевела взгляд на свежевыбритое лицо Уайета. Разглядела его строение, разрез глаз, уголки которых чуть опускались вниз, как у Фоллен. Потом глянула на женственный рот Фоллен, сравнила его мягкие линии с крупными губами Уайета…
Уайет помрачнел.
— Ты… ты…
— Пошли отсюда, — угрожающе произнес он, хватая Таллулу за руку и увлекая ее из кафе.
Та попыталась ухватиться свободной рукой за фонарный столб.
— Уайет!
Тот кивнул шерифу, с любопытством взирающему на них из патрульной машины.
— Пойдем, Таллула. Я все объясню. , — Ты — давно сгинувший никчемный неудачник, ты отец Фоллен, — выдавши Таллула, когда они проходили мимо бакалейной лавки.
— Угу. Не очень лестное определение.
— Вы очень похожи, — заметила она.
— Она гораздо красивее, — пробормотал Уайет, шагая так быстро, что Таллуле приходилось бежать за ним.
С противоположного конца улицы Уайета окликнул Челси Джонс, интересуясь, где лучше всего сегодня клюет.
— Попробуй в северной протоке, где волна бьет в западный берег, — ответил тот, таща Таллулу за собой.
— Ты — отец Фоллен, — повторила она, когда Уайет, подталкивая ее в спину, зашел к ней домой.
— Да, — мрачно подтвердил он, падая в мягкое кресло с видом человека, мир которого рушится.
Он опустил глаза на сплетенные руки с таким убитым выражением, что Таллула встала на колени, прижавшись к его лицу, терзаемая болью, которую он в себе нес, и прошептала:
— Расскажи все…
Чувствуя, как у нее по щекам катятся слезы, она села к нему на колени, прижимая его голову к своей груди. Она укутала его в свои объятия, и он рассказал о жизни, растраченной впустую, о своих поисках… о том, как наконец нашел дочь и начал строить для нее безопасную жизнь… Он изложил свой замысел войти в жизнь Фоллен мягко, дать ей хорошенько узнать его и лишь после этого открыться…
Таллула нежно укачивала его, пытаясь облегчить ему страдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37