Нет, он не имел права воспользоваться ситуацией.
– Бесс, – пробормотал он. – Лаванда.
– Что ты сказал? Я не расслышала.
Невероятное усилие потребовалось ему для того, чтобы поднять голову и взглянуть ей в глаза, которые были совсем рядом.
– Я сказал, – он с трудом сглотнул слюну. – Лаванда. Ты пахнешь лавандой.
– А. – Ее щеки покрылись легким румянцем. – Я полощу ею рот, после того, как почищу зубы.
Зубы. Его взгляд упал на ее чувственный, соблазнительный рот. Он подвинулся ближе к ней и почувствовал легкое дыхание у себя на щеке. Ее губы были так близко. Какой соблазн!
«Ну, что из того, если я ее поцелую? – спросил он себя. Ничего страшного, один поцелуй».
Глава 7
Нет, он не мог этого сделать, не смог прикоснуться губами к ее губам, преодолеть это крошечное пространство, разделявшее их. Просто потому, что ему не пришлось этого сделать: Бэнни опередила его.
Это было так легко. Она решила просто приласкать его, облегчить немного боль в руке. Но чем дольше она держала его в объятиях, тем сильнее билось ее сердце. Она всем телом ощущала теплоту его тела. Его дыхание ощущалось на ее губах. Всякие мысли об утешении и милосердии вылетели у нее из головы. Ей вдруг захотелось почувствовать себя обыкновенной девушкой, которая тайком целуется со своим милым за конюшней. Она приблизила губы к его губам и они слились в поцелуе. Она думала, что этот поцелуй будет нежным, но вместо этого он был страстным и говорил о чем-то большем, чем дружеские чувства. Это было удивительно. Она еще никогда не испытывала ничего подобного. Ей захотелось большего, она прижалась к нему и обвила его шею руками. В глазах у нее потемнело, она ничего не видела. Бэнни прикоснулась к его руке и почувствовала через шерстяную ткань его твердые мускулы.
– Джон, – прошептала она. – Джон.
Он резко вскочил на ноги. Бэнни открыла глаза и вопросительно посмотрела на него.
– Джон?
– Бесс. – В его голосе чувствовалось напряжение. Он протянул к ней руку, но на полпути его рука остановилась и повисла в воздухе, как будто он не знал, что с ней делать.
– Извини, Бесс.
Джон выскочил из таверны, хлопнув за собой дверью.
Бэнни все еще смотрела на дверь, как будто не могла осознать, что его уже нет рядом с ней.
Боже всемогущий, что же она сделала не так? Она подняла дрожащую руку ко рту. Она поцеловала его, а он убежал, как убежал бы английский солдат, если на него шла армия американцев, а вокруг на целые мили не было бы ни одного британского военного. Ей вдруг пришло в голову, что многие женщины прельстились его красивой внешностью и замучили его своими поцелуями. Он считал ее настоящим другом, а она оказалась обыкновенной женщиной, которую ослепляет красивое лицо и мускулистая фигура. Да, она захотела слишком многого.
Она напугала его, в этом не было сомнения. Элизабет умела наводить ужас на мужчин, но она не собиралась делать этого с Джоном.
Давным-давно она смирилась с тем, что, по всей вероятности, ожидало ее в будущем: у нее будет музыка. У нее будет, конечно, и семья, мать, отец, братья, но не будет у нее ни свиданий, ни поцелуев, ни детей. Она знала это давно, но забыла. И поплатилась за это – она потеряла настоящего друга.
Бэнни положила руки на стол и грустно уронила на них голову.
* * *
Господи, что он натворил? Он сделал самое худшее, что можно было сделать. Мышцы слегка побаливали от напряжения, которое он испытывал, стараясь удержать себя и не обнять Бэнни, когда она целовала его. Ну, хоть это ему удалось. Интересно, что она думает о нем? И что еще важнее – что ему делать дальше?
Он мог бы не показываться в Нью-Уэксфорде как можно дольше. Но тогда задание не будет выполнено. Мир держался на волоске. Назревал конфликт между враждующими сторонами. А в дальнейшем будет еще меньше шансов поправить положение. Самое лучшее, что он мог бы сделать – это использовать ее в своих целях. Он мог бы вытянуть из нее любые сведения. Ее семья была в курсе всего, что происходило в округе.
Это было бы вполне логично. Но его совесть – или, вернее, то, что от нее осталось – упорно сопротивлялось этой идее. Бесс не заслуживала такого обращения с ней. Да, он так долго притворялся дурачком, что уже наполовину был им на самом деле.
Бэнни была осторожна и всегда держалась в тени. В самом дальнем углу «Дансинг Эля» была дверь в темную кладовую. Там она могла слушать и наблюдать, не рискуя попасться на глаза отцу. Конечно, Кэд знал об этом. Но пока Бэнни не напоминала ему о своем присутствии, он мог делать вид, что ее там нет. Если бы он увидел дочь в главной комнате, он, вероятнее всего, просто выставил бы ее за дверь. Собрание «Сынов Свободы» не место для женщины.
Бэнни знала об этих собраниях уже по меньшей мере пять лет. В конце концов, почти треть находившихся в этой комнате мужчин были ее родственниками. Это была слабоорганизованная группа в небольшом поселке, которая никогда не привлекала к себе особого внимания англичан. Последние несколько лет им нечем было заняться, кроме как изредка собираться выпить, пожаловаться на корону и обменяться сведениями, распространяемыми различными комитетами.
Бэнни начала попытки уговорить отца позволить ей посещать эти собрания, с того самого момента, как узнала об их существовании. Она была такой же патриоткой; как и ее братья. Кроме того, ее завораживали рассказы о стычках в Бостоне, Нью-Йорке и Филадельфии.
Кэд и сам хотел бы, чтобы Бэнни присутствовала на собраниях – все другие его дети были здесь. Но Мэри в совершенно недвусмысленных выражениях дала ему понять, что ее дочь никогда не станет посещать сборища любителей выпить и поболтать, называющих себя патриотами. И Кэду приходилось отсылать Бэнни домой всякий раз, когда он замечал ее в таверне во время собраний.
Потому Кэд и Бэнни порешили на том, что она может присутствовать на этих собраниях, не попадаясь ему на глаза.
В этот декабрьский вечер собравшиеся в «Дансинг Эле» выглядели необычно подавленными. Это было очередное ежемесячное собрание. Со дня смотра прошла уже неделя, и как раз сегодня выпал первый снег. В самой же таверне летали клубы дыма, обволакивая притихших людей. Неверный свет свечей оставлял большую часть комнаты в тени.
– Ну, что, ребята, нам повезло. Мы все-таки смогли провести смотр до того, как появились красномундирники, – заговорил Кэд.
– А что, если бы они пришли раньше? – крикнул кто-то. – Мы могли бы справиться с ними.
– Да, уж, но какой ценой? – Адам взял огромную кружку пива, стоявшую перед ним. – Мои дети были там, Мартин, и твои тоже.
– Думаю, мы все согласны, что столкновение неизбежно, – сказал Кэд. – Но я не вижу ничего, что помешало бы нам выбрать место и время по своему усмотрению.
Он нахмурился.
– Не могу понять, почему они все-таки успели, несмотря на то, что мы перенесли время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Бесс, – пробормотал он. – Лаванда.
– Что ты сказал? Я не расслышала.
Невероятное усилие потребовалось ему для того, чтобы поднять голову и взглянуть ей в глаза, которые были совсем рядом.
– Я сказал, – он с трудом сглотнул слюну. – Лаванда. Ты пахнешь лавандой.
– А. – Ее щеки покрылись легким румянцем. – Я полощу ею рот, после того, как почищу зубы.
Зубы. Его взгляд упал на ее чувственный, соблазнительный рот. Он подвинулся ближе к ней и почувствовал легкое дыхание у себя на щеке. Ее губы были так близко. Какой соблазн!
«Ну, что из того, если я ее поцелую? – спросил он себя. Ничего страшного, один поцелуй».
Глава 7
Нет, он не мог этого сделать, не смог прикоснуться губами к ее губам, преодолеть это крошечное пространство, разделявшее их. Просто потому, что ему не пришлось этого сделать: Бэнни опередила его.
Это было так легко. Она решила просто приласкать его, облегчить немного боль в руке. Но чем дольше она держала его в объятиях, тем сильнее билось ее сердце. Она всем телом ощущала теплоту его тела. Его дыхание ощущалось на ее губах. Всякие мысли об утешении и милосердии вылетели у нее из головы. Ей вдруг захотелось почувствовать себя обыкновенной девушкой, которая тайком целуется со своим милым за конюшней. Она приблизила губы к его губам и они слились в поцелуе. Она думала, что этот поцелуй будет нежным, но вместо этого он был страстным и говорил о чем-то большем, чем дружеские чувства. Это было удивительно. Она еще никогда не испытывала ничего подобного. Ей захотелось большего, она прижалась к нему и обвила его шею руками. В глазах у нее потемнело, она ничего не видела. Бэнни прикоснулась к его руке и почувствовала через шерстяную ткань его твердые мускулы.
– Джон, – прошептала она. – Джон.
Он резко вскочил на ноги. Бэнни открыла глаза и вопросительно посмотрела на него.
– Джон?
– Бесс. – В его голосе чувствовалось напряжение. Он протянул к ней руку, но на полпути его рука остановилась и повисла в воздухе, как будто он не знал, что с ней делать.
– Извини, Бесс.
Джон выскочил из таверны, хлопнув за собой дверью.
Бэнни все еще смотрела на дверь, как будто не могла осознать, что его уже нет рядом с ней.
Боже всемогущий, что же она сделала не так? Она подняла дрожащую руку ко рту. Она поцеловала его, а он убежал, как убежал бы английский солдат, если на него шла армия американцев, а вокруг на целые мили не было бы ни одного британского военного. Ей вдруг пришло в голову, что многие женщины прельстились его красивой внешностью и замучили его своими поцелуями. Он считал ее настоящим другом, а она оказалась обыкновенной женщиной, которую ослепляет красивое лицо и мускулистая фигура. Да, она захотела слишком многого.
Она напугала его, в этом не было сомнения. Элизабет умела наводить ужас на мужчин, но она не собиралась делать этого с Джоном.
Давным-давно она смирилась с тем, что, по всей вероятности, ожидало ее в будущем: у нее будет музыка. У нее будет, конечно, и семья, мать, отец, братья, но не будет у нее ни свиданий, ни поцелуев, ни детей. Она знала это давно, но забыла. И поплатилась за это – она потеряла настоящего друга.
Бэнни положила руки на стол и грустно уронила на них голову.
* * *
Господи, что он натворил? Он сделал самое худшее, что можно было сделать. Мышцы слегка побаливали от напряжения, которое он испытывал, стараясь удержать себя и не обнять Бэнни, когда она целовала его. Ну, хоть это ему удалось. Интересно, что она думает о нем? И что еще важнее – что ему делать дальше?
Он мог бы не показываться в Нью-Уэксфорде как можно дольше. Но тогда задание не будет выполнено. Мир держался на волоске. Назревал конфликт между враждующими сторонами. А в дальнейшем будет еще меньше шансов поправить положение. Самое лучшее, что он мог бы сделать – это использовать ее в своих целях. Он мог бы вытянуть из нее любые сведения. Ее семья была в курсе всего, что происходило в округе.
Это было бы вполне логично. Но его совесть – или, вернее, то, что от нее осталось – упорно сопротивлялось этой идее. Бесс не заслуживала такого обращения с ней. Да, он так долго притворялся дурачком, что уже наполовину был им на самом деле.
Бэнни была осторожна и всегда держалась в тени. В самом дальнем углу «Дансинг Эля» была дверь в темную кладовую. Там она могла слушать и наблюдать, не рискуя попасться на глаза отцу. Конечно, Кэд знал об этом. Но пока Бэнни не напоминала ему о своем присутствии, он мог делать вид, что ее там нет. Если бы он увидел дочь в главной комнате, он, вероятнее всего, просто выставил бы ее за дверь. Собрание «Сынов Свободы» не место для женщины.
Бэнни знала об этих собраниях уже по меньшей мере пять лет. В конце концов, почти треть находившихся в этой комнате мужчин были ее родственниками. Это была слабоорганизованная группа в небольшом поселке, которая никогда не привлекала к себе особого внимания англичан. Последние несколько лет им нечем было заняться, кроме как изредка собираться выпить, пожаловаться на корону и обменяться сведениями, распространяемыми различными комитетами.
Бэнни начала попытки уговорить отца позволить ей посещать эти собрания, с того самого момента, как узнала об их существовании. Она была такой же патриоткой; как и ее братья. Кроме того, ее завораживали рассказы о стычках в Бостоне, Нью-Йорке и Филадельфии.
Кэд и сам хотел бы, чтобы Бэнни присутствовала на собраниях – все другие его дети были здесь. Но Мэри в совершенно недвусмысленных выражениях дала ему понять, что ее дочь никогда не станет посещать сборища любителей выпить и поболтать, называющих себя патриотами. И Кэду приходилось отсылать Бэнни домой всякий раз, когда он замечал ее в таверне во время собраний.
Потому Кэд и Бэнни порешили на том, что она может присутствовать на этих собраниях, не попадаясь ему на глаза.
В этот декабрьский вечер собравшиеся в «Дансинг Эле» выглядели необычно подавленными. Это было очередное ежемесячное собрание. Со дня смотра прошла уже неделя, и как раз сегодня выпал первый снег. В самой же таверне летали клубы дыма, обволакивая притихших людей. Неверный свет свечей оставлял большую часть комнаты в тени.
– Ну, что, ребята, нам повезло. Мы все-таки смогли провести смотр до того, как появились красномундирники, – заговорил Кэд.
– А что, если бы они пришли раньше? – крикнул кто-то. – Мы могли бы справиться с ними.
– Да, уж, но какой ценой? – Адам взял огромную кружку пива, стоявшую перед ним. – Мои дети были там, Мартин, и твои тоже.
– Думаю, мы все согласны, что столкновение неизбежно, – сказал Кэд. – Но я не вижу ничего, что помешало бы нам выбрать место и время по своему усмотрению.
Он нахмурился.
– Не могу понять, почему они все-таки успели, несмотря на то, что мы перенесли время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62