Рианон прошла в кухню, и ей вдруг вспомнились намеки Оливера на то, что Лиззи, похоже, чересчур много пьет. Но отменять предложение было уже поздно, и она достала из холодильника бутылку “Моэ”.
Она давно решила, что, когда Оливер будет в Штатах, найдет время обсудить с Лиззи все ее проблемы. Более того, Рианон знала, что подруге нужно выговориться, но заботы о программе и предстоящей свадьбе отодвинули все остальное на второй план, и ей было некогда просто посидеть и поболтать с ней. А сейчас, когда такая возможность наконец представилась, все мысли Рианон крутились вокруг одного: Оливер должен был вернуться из Нью-Йорка утром и не вернулся. Накануне он оставил ей сообщение о том, что прилетит другим рейсом, но когда именно, не сказал. Она пыталась звонить ему на квартиру, то там никто не брал трубку. И автоответчика не было.
– Когда забираешь платье? – крикнула из комнаты Лиззи. Рианон похолодела. Почему-то она боялась об этом думать.
– В понедельник. А твое готово?
Лиззи появилась в дверях.
– Мария мне его вчера принесла. Они с Иветтой были так счастливы, что я заказала платье им. Отложили все дела, чтобы закончить вовремя. Они тебе не говорили?
Рианон улыбнулась:
– Да это же и так понятно. Жаль, конечно, что мы не сможем обеспечить им побольше рекламы, но, честно тебе скажу, я не вынесу, если на мою свадьбу явится пресса. По-моему, это не публичное мероприятие.
– Да они и так на седьмом небе оттого, что мы их талантам посвящаем целых полчаса, – возразила Лиззи. – Их уже знают в мире не меньше, чем знаменитостей, для которых они шьют. Спасибо. – Она взяла у Рианон бокал. – Да, а как твой отец? Будет?
– Господи, – пробормотала Рианон и прижала ладонь ко лбу, как будто простое упоминание об отце вызывало у нее головную боль. – Приедет. И фифа с ним. – Она вдруг побледнела от ужасной мысли. – Послушай, Лиззи, – застонала она, – а что, если опять?.. Вдруг он тоже меня бросит перед свадьбой?
Лиззи засмеялась и взяла подругу за руку:
– Чушь. Оливера что-то задержало, вот и все. Завтра он будет здесь. Хотя ты все равно найдешь, о чем беспокоиться, я тебя знаю.
Рианон вымученно улыбнулась.
– Не в его привычках задерживаться и не звонить, – сказала она, уставившись в бокал.
Лиззи смотрела на подругу, раздумывая, как ее утешить, и наконец решилась задать прямой вопрос:
– Он должен был встречаться в Нью-Йорке со Строссеном?
Ледяная игла пронзила сердце Рианон.
– Да, – кивнула она и подняла глаза на Лиззи. – Только не спрашивай меня, в чем там у них дело. Я и сама толком не знаю. Как только я заговаривала о Строссене, он сразу обрывал меня, Не хотел пугать. Говорил только, что все уладится. А в Африке он мне сказал, что хочет отделиться от Строссена. Злился очень. – Она глубоко вздохнула, запрокинула голову и сделала большой глоток шампанского. – Прости, Лиззи, я знаю, тебе надо поговорить, а я…
– Нет, это тебе надо поговорить, – возразила Лиззи. Она вдруг остро почувствовала, впервые за долгие недели, какое удивительное лекарство от одиночества – стать нужной тому, кого любишь. – Ты, случайно, раньше не наводила справки насчет этого типа, Строссена?
Рианон покачала головой:
– Нет. Мне было неловко… что-то предпринимать за спиной Оливера. – Она опять посмотрела на дно бокала.
– И ты боялась узнать что-то нехорошее, – безжалостно добавила Лиззи.
Рианон медленно кивнула и произнесла со вздохом:
– Громкие слова, да?
– Ага, – согласилась Лиззи. – Но это благородно. Только ты, Рианон, не можешь не понимать, что это значит. Ты до конца не доверяешь Оливеру.
Глаза Рианон сверкнули.
– Я ему полностью доверяю! – с жаром заявила она. – И значит это совершенно другое: я считала и считаю, что действовать втайне от него нельзя. Ясно, что Строссен на многое способен, и Оливеру меньше всего нужно, чтобы я рыскала вокруг такого человека. Я могла бы только навредить Оливеру.
– Хорошо, хорошо, пусть так, – поспешила успокоить ее Лиззи. – Может, присядем? Лично у меня после этих магазинов ноги гудят.
Рианон взяла бутылку шампанского и прошла вслед за Лиззи в комнату. Там они уселись на диван и положили ноги на кофейный столик.
Рианон бросила взгляд на свой перстень и ощутила новый приступ тревоги. Ей захотелось переменить тему.
– Кстати, я тебе не говорила, что в июле собираются приехать Симпсоны?
Лиззи покачала головой:
– Нет. А зачем?
– Разве они когда-нибудь скажут? – усмехнулась Рианон. – Вот приедут, тогда и увидим. А ты знаешь, что Ричард Коупленд уходит в отставку?
– В четверг мы с тобой это подробно обсудили, – напомнила ей Лиззи.
Рианон досадливо поморщилась.
– Да-да, извини. Я зациклилась. Давай лучше поговорим о тебе. И мне лучше сосредоточиться на чем-нибудь действительно важном, а не сходить с ума, когда дело, может, яйца выеденного не стоит.
– А что обо мне? – Лиззи пожала плечами. – Я одна. Что тут еще сказать? Ничего, переживу.
Взгляды их встретились, и Рианон вдруг стало стыдно за то, что в последние два месяца она была скверным другом.
– Ты все еще тоскуешь по Ричарду?
Лиззи кивнула и заставила себя улыбнуться.
– Конечно, но это же естественно, – безмятежным тоном ответила она. – Хотелось бы получше справляться со своими настроениями. Иногда я так злюсь, что мне буквально хочется убить кого-нибудь.
Рианон с сочувствием смотрела на Лиззи.
– А ты не думала посоветоваться с врачом? – мягко спросила она.
– Много раз. Но знаешь, мне нужен скорее не врач, а близкий человек, с которым я могла бы делиться. Как с Ричардом, Ну, наверное, не так, как с ним. Нельзя искать просто замену, но я ведь живой человек… – Голос ее задрожал, и она удрученно заглянула в бокал.
Рианон с улыбкой смотрела на нее.
– Я полагаю, если бы Энди объявился, ты бы мне сказала?
Лиззи со вздохом откинулась на спинку дивана.
– Да, конечно. Мне сейчас хочется только одного: понять, почему он не отзывается. И вообще зря он тогда заговорил о том, чтобы я осталась с ним. Оказывается, какая-то глупая клеточка во мне отнеслась к его предложению всерьез.
– Интересно, – встрепенулась Рианон. – Выходит, ты передумала? Теперь ты хочешь быть с ним?
– Да иди ты к черту! – вспылила Лиззи. – Я этого не говорила. Я сказала: зря он полез со своим предложением, вот и все. Гнусно он со мной обошелся: заставил подумать, что я для него что-то значу, и забыл про меня, как только взлетел самолет. А я столько времени хнычу из-за мужчины, с которым переспала пару раз. Что ж, это только доказывает, в каком я отчаянии. Да, я в отчаянии, что скрывать. Мне плохо одной. Я как будто только наполовину живая. Не с кем поговорить, не с кем заняться чем-нибудь. Бывает, я с пятницы до понедельника ни единым словом ни с кем не перекинусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140