Что же она наделала! Как ей после этого смотреть Гаю в глаза?
Как теперь Байрону смотреть Эйми в глаза? На следующее утро он расхаживал перед мониторами и ждал, когда она принесет ему завтрак. Может, солгать, что он не прочитал того сочинения, что она ему прислала?
Он изо всех сил пытался побороть искушение. Но после того как провел целый час без сна, гадая, что же в этом вложенном файле, любопытство одержало верх. То, что Байрон прочитал, его совершенно ошарашило. И возбудило до невероятной степени. Последние несколько дней он часто представлял, что занимается любовью с Эйми, но в воображении ему рисовалось, что все произойдет медленно и нежно. Или забавно. Но он никогда не представлял такой отчаянной и слегка грубоватой страсти.
Господи! Шли часы, взошло солнце, а он по-прежнему был охвачен страстью. Разве можно после этого перед нею устоять? Теперь его будет бросать в жар только от того, что он с ней в одной комнате. Гаспар мог спокойно отсиживаться за запертой дверью. Единственное, с чем ему придется столкнуться, — это с неловкостью, которую будет испытывать сама Эйми. Между ними и без того сложились напряженные отношения.
А Бофорту придется притвориться, что он не знает ничего, что произошло прошлой ночью. Придется общаться с Эйми, быть с нею рядом. Словом, вести себя как ни в чем не бывало, стараясь побороть желание заключить ее в объятия и начать целовать, срывая с нее одежду.
При этой мысли Байрон испытал еще большее возбуждение. Господи, вот так влип!
Он сидел, обхватив голову руками, и обдумывал, что сказать, когда она принесет ему завтрак. Он ждал и ждал…
Вдруг она так застесняется, что совсем не принесет завтрак?
При этой мысли он потянулся к пульту управления и включил монитор, подсоединенный к кухне. На кухне Эйми не было. Судя по всему, она даже не начинала готовить завтрак.
Его охватила паника. Что, если она уехала? Может, теперь она уже в аэропорту, покупает билет. Он поспешно переоделся в Бофорта и спустился на кухню.
— Эйми! — позвал он. Никто не откликнулся. Он подошел к двери ее комнаты и постучал. — Эйми!
За дверью ему послышался стон, а затем вновь наступила тишина.
— Эйми? — Он снова постучал в дверь, потом прижался к ней ухом. — С вами все в порядке?
Снова раздался стон, затем что-то упало на пол. Он пришел в ужас: вдруг с ней что-нибудь случилось? Повернул ручку — дверь была заперта. Ну и черт с ним! Он разбежался и вышиб ногой дверь.
Эйми, лежавшая в постели, взвизгнула. Через москитную сетку он увидел, как она присела в постели, а затем снова упала на подушки, прижав руки к вискам.
— Господи, что случилось? — Байрон подбежал к постели и откинул москитную сетку. Он так волновался, что даже забыл, что нужно говорить с акцентом. — Вы больны? Вам плохо?
— Пожалуйста, не говорите так громко, — простонала она.
Наконец он понял. У нее похмелье! На полу валялась пустая бутылка из-под вина — значит, вот что упало с таким грохотом. Он поставил бутылку на столик, рядом с двумя бокалами. Понюхал успевший растаять лед и понял, что прошлой ночью она занималась приготовлением коктейля из рома и пунша. Огромная ошибка. Если хватить лишнего рома, будет страшное похмелье, но кто же пьет ром после вина? Эх, Эйми, Эйми. Чувствуя к ней жалость, он присел на матрас.
— Похоже, вы провели бурную ночь.
— Не представляете, насколько бурную, — простонала она. — Думала, я проснусь мертвой.
— По-моему, вы только наполовину мертвы.
— Вы уверены?
— Более чем. — Он скользнул по ней взглядом. Одеяло сползло ей на талию, открыв взору белую шелковую ночнушку. Она выглядела девственно и сексуально. Этого ему только не хватало: еще один визуальный образ в придачу к картинам, которые рисовались в воображении. — У вас есть аспирин?
— Нет.
— Лежите смирно. Я скоро вернусь.
Байрон снова поднялся в башню, взял бутылочку аспирина, затем захватил с кухни большой стакан воды и лед. Вернувшись, он увидел, что Эйми возвращается из ванны. Шелковая сорочка едва прикрывала ее бедра. Он застыл, уставившись на ее ноги.
— Ланс. — Она произнесла его имя с протяжным техасским акцентом. — Вы можете на меня не пялиться? Я практически голая.
«Только в моем воображении», — подумал он, представляя ее полностью обнаженной. Фыркнув в знак презрения к ее скромности, он подошел и помог ей лечь в постель.
— Некоторые из ваших платьев примерно такой же длины.
— Не сравнивайте. Это — совсем другое дело. — Она опустилась на матрас и натянула простыню себе на подбородок. — У меня и без этого хватает причин для стыда.
— Вот. Возьмите.
Он протянул ей аспирин. Она проглотила аспирин, осушила стакан и с тяжелым вздохом закрыла глаза.
— Лучше? — спросил он.
— Думаю, лучше мне уже никогда не будет. Он осторожно отвел с ее лба кудрявую прядку.
— Так сильно болит голова?
— Дело не только в этом. — По щекам у нее потекли слезы, и она еще крепче зажмурилась. — Этой ночью я совершила ужасно глупый поступок. Как я теперь предстану перед Гаем?
— Может, расскажете мне, в чем дело? — Он прижал к ее лбу лед, завернутый в тряпочку. — Возможно, все не так уж и страшно.
— Нет, я не могу вам сказать! — Эйми выхватила у него тряпочку со льдом. — И не смейте спрашивать Гая. Пожалуйста, обещайте, что вы не станете его ни о чем спрашивать!
— Обещаю.
— И об этом ему тоже не говорите. — Она указала кивком на выбитую дверь. — Поверить не могу, что вы это сделали.
— Дверь я сейчас починю, и никто, кроме нас с вами, об этом не узнает.
Неожиданно она разрыдалась: — О Господи, как же я хочу домой! Знаю, я обещала остаться до девичника перед свадьбами моих подруг, но я не могу! Не могу остаться, вот и все! Я хочу домой!
— Ш-ш! — Не в силах совладать с собой, он обнял ее. Слава Богу, она не стала сопротивляться. Байрон прижимал Эйми к себе, а она плакала, уткнувшись ему в грудь. — Может, все не так уж и страшно.
— Вы просто не знаете! — Она расслабилась и еще крепче прижалась к нему.
Он закрыл глаза и наслаждался тем, что обнимает ее, прикасается к ней. Его ладони начали рисовать круги на ее спине, в то время как он вдыхал запах ее кожи.
— Может, когда вы придете в себя, случай, о котором вы говорите, даже покажется вам забавным.
Она приглушенно рассмеялась.
— Поверьте, это никогда не покажется мне забавным. Я могу надеяться пережить это унижение только при условии, что уеду как можно дальше от Сент-Бартса. — Она отодвинулась от него и вытерла ладонью щеки. — Как только вернусь домой, сразу же отправлюсь к гипнотизеру. Может, ему удастся стереть события прошлой ночи у меня из памяти.
— Что же могло произойти такого ужасного? — Он почувствовал странную пустоту в руках, когда Эйми снова откинулась на подушки. — Поговорите с Гаспаром о том, что произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Как теперь Байрону смотреть Эйми в глаза? На следующее утро он расхаживал перед мониторами и ждал, когда она принесет ему завтрак. Может, солгать, что он не прочитал того сочинения, что она ему прислала?
Он изо всех сил пытался побороть искушение. Но после того как провел целый час без сна, гадая, что же в этом вложенном файле, любопытство одержало верх. То, что Байрон прочитал, его совершенно ошарашило. И возбудило до невероятной степени. Последние несколько дней он часто представлял, что занимается любовью с Эйми, но в воображении ему рисовалось, что все произойдет медленно и нежно. Или забавно. Но он никогда не представлял такой отчаянной и слегка грубоватой страсти.
Господи! Шли часы, взошло солнце, а он по-прежнему был охвачен страстью. Разве можно после этого перед нею устоять? Теперь его будет бросать в жар только от того, что он с ней в одной комнате. Гаспар мог спокойно отсиживаться за запертой дверью. Единственное, с чем ему придется столкнуться, — это с неловкостью, которую будет испытывать сама Эйми. Между ними и без того сложились напряженные отношения.
А Бофорту придется притвориться, что он не знает ничего, что произошло прошлой ночью. Придется общаться с Эйми, быть с нею рядом. Словом, вести себя как ни в чем не бывало, стараясь побороть желание заключить ее в объятия и начать целовать, срывая с нее одежду.
При этой мысли Байрон испытал еще большее возбуждение. Господи, вот так влип!
Он сидел, обхватив голову руками, и обдумывал, что сказать, когда она принесет ему завтрак. Он ждал и ждал…
Вдруг она так застесняется, что совсем не принесет завтрак?
При этой мысли он потянулся к пульту управления и включил монитор, подсоединенный к кухне. На кухне Эйми не было. Судя по всему, она даже не начинала готовить завтрак.
Его охватила паника. Что, если она уехала? Может, теперь она уже в аэропорту, покупает билет. Он поспешно переоделся в Бофорта и спустился на кухню.
— Эйми! — позвал он. Никто не откликнулся. Он подошел к двери ее комнаты и постучал. — Эйми!
За дверью ему послышался стон, а затем вновь наступила тишина.
— Эйми? — Он снова постучал в дверь, потом прижался к ней ухом. — С вами все в порядке?
Снова раздался стон, затем что-то упало на пол. Он пришел в ужас: вдруг с ней что-нибудь случилось? Повернул ручку — дверь была заперта. Ну и черт с ним! Он разбежался и вышиб ногой дверь.
Эйми, лежавшая в постели, взвизгнула. Через москитную сетку он увидел, как она присела в постели, а затем снова упала на подушки, прижав руки к вискам.
— Господи, что случилось? — Байрон подбежал к постели и откинул москитную сетку. Он так волновался, что даже забыл, что нужно говорить с акцентом. — Вы больны? Вам плохо?
— Пожалуйста, не говорите так громко, — простонала она.
Наконец он понял. У нее похмелье! На полу валялась пустая бутылка из-под вина — значит, вот что упало с таким грохотом. Он поставил бутылку на столик, рядом с двумя бокалами. Понюхал успевший растаять лед и понял, что прошлой ночью она занималась приготовлением коктейля из рома и пунша. Огромная ошибка. Если хватить лишнего рома, будет страшное похмелье, но кто же пьет ром после вина? Эх, Эйми, Эйми. Чувствуя к ней жалость, он присел на матрас.
— Похоже, вы провели бурную ночь.
— Не представляете, насколько бурную, — простонала она. — Думала, я проснусь мертвой.
— По-моему, вы только наполовину мертвы.
— Вы уверены?
— Более чем. — Он скользнул по ней взглядом. Одеяло сползло ей на талию, открыв взору белую шелковую ночнушку. Она выглядела девственно и сексуально. Этого ему только не хватало: еще один визуальный образ в придачу к картинам, которые рисовались в воображении. — У вас есть аспирин?
— Нет.
— Лежите смирно. Я скоро вернусь.
Байрон снова поднялся в башню, взял бутылочку аспирина, затем захватил с кухни большой стакан воды и лед. Вернувшись, он увидел, что Эйми возвращается из ванны. Шелковая сорочка едва прикрывала ее бедра. Он застыл, уставившись на ее ноги.
— Ланс. — Она произнесла его имя с протяжным техасским акцентом. — Вы можете на меня не пялиться? Я практически голая.
«Только в моем воображении», — подумал он, представляя ее полностью обнаженной. Фыркнув в знак презрения к ее скромности, он подошел и помог ей лечь в постель.
— Некоторые из ваших платьев примерно такой же длины.
— Не сравнивайте. Это — совсем другое дело. — Она опустилась на матрас и натянула простыню себе на подбородок. — У меня и без этого хватает причин для стыда.
— Вот. Возьмите.
Он протянул ей аспирин. Она проглотила аспирин, осушила стакан и с тяжелым вздохом закрыла глаза.
— Лучше? — спросил он.
— Думаю, лучше мне уже никогда не будет. Он осторожно отвел с ее лба кудрявую прядку.
— Так сильно болит голова?
— Дело не только в этом. — По щекам у нее потекли слезы, и она еще крепче зажмурилась. — Этой ночью я совершила ужасно глупый поступок. Как я теперь предстану перед Гаем?
— Может, расскажете мне, в чем дело? — Он прижал к ее лбу лед, завернутый в тряпочку. — Возможно, все не так уж и страшно.
— Нет, я не могу вам сказать! — Эйми выхватила у него тряпочку со льдом. — И не смейте спрашивать Гая. Пожалуйста, обещайте, что вы не станете его ни о чем спрашивать!
— Обещаю.
— И об этом ему тоже не говорите. — Она указала кивком на выбитую дверь. — Поверить не могу, что вы это сделали.
— Дверь я сейчас починю, и никто, кроме нас с вами, об этом не узнает.
Неожиданно она разрыдалась: — О Господи, как же я хочу домой! Знаю, я обещала остаться до девичника перед свадьбами моих подруг, но я не могу! Не могу остаться, вот и все! Я хочу домой!
— Ш-ш! — Не в силах совладать с собой, он обнял ее. Слава Богу, она не стала сопротивляться. Байрон прижимал Эйми к себе, а она плакала, уткнувшись ему в грудь. — Может, все не так уж и страшно.
— Вы просто не знаете! — Она расслабилась и еще крепче прижалась к нему.
Он закрыл глаза и наслаждался тем, что обнимает ее, прикасается к ней. Его ладони начали рисовать круги на ее спине, в то время как он вдыхал запах ее кожи.
— Может, когда вы придете в себя, случай, о котором вы говорите, даже покажется вам забавным.
Она приглушенно рассмеялась.
— Поверьте, это никогда не покажется мне забавным. Я могу надеяться пережить это унижение только при условии, что уеду как можно дальше от Сент-Бартса. — Она отодвинулась от него и вытерла ладонью щеки. — Как только вернусь домой, сразу же отправлюсь к гипнотизеру. Может, ему удастся стереть события прошлой ночи у меня из памяти.
— Что же могло произойти такого ужасного? — Он почувствовал странную пустоту в руках, когда Эйми снова откинулась на подушки. — Поговорите с Гаспаром о том, что произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66