И ей захотелось сказать об этом громко. Во весь голос. Назвать его по имени еще раз. — Дима, — очень громко сказала она, точно позвала. Или — прикоснулась губами хотя бы к звуку его имени…
«Дима», — услышал он и даже обернулся. Почудится же, покачал головой. На темной улице никого не было. Только он один. И ночь. И луна на небе. Даже окна в домах уже не светились.
Только в Диминой душе что-то жило теплое и освещало все вокруг, потому что — слишком много там сейчас было света, в душе не помещалось.
И голос, позвавший его, был Тонин. Он заставил свое воображение вернуть ее образ, сделать зримым — ее детский профиль, ее широко распахнутые глаза, и — самое главное, ее улыбку. Ни у кого из его прежних женщин не было такой вот ясной, доверчивой, искренней улыбки.
А у нее была и у подружки ее…
Ему и самому хотелось улыбаться в ответ — даже сейчас, даже воображаемым улыбкам в ответ.
Он с сожалением вошел в свой подъезд. В другой мир. В реальность эту, на которую уже научился не обращать внимания, но сейчас она точно наступала или — угрожала?
Открыл дверь, включил чайник, потом привычно нажал на кнопку приемника: «Счастье есть, его не может не быть» — вырвалось оттуда, и снова с угрожающей интонацией, точно кто-то пытался предупредить его о расплате за это самое счастье.
Спать ему не хотелось. Несмотря на то что до рассвета оставались мгновения и надо было выспаться хоть немного, он заварил кофе, успокаивая себя тем, что это — растворимый и некрепкий и он заснет…
Потом покрутил ручку приемника, пытаясь найти что-нибудь спокойное, приятное, — и нашел Офру Хазу, песню из «Королевы Марго», напоенную печалью и болью.
— Как странно, — прошептал он, глядя в окно и ощущая, как в душу проникает тревога. — Почему-то всегда ждешь подвоха от судьбы, когда она начинает благоволить к тебе…
И почему-то ему вспомнилась Тонина подружка и ее — такое исполненное решимости: «Да, даже если придется заплатить жизнью».
Потому что лучше умереть, чем вот так, всю жизнь, в туннеле, как крыса, повторил он ее слова про себя. Лучше так…
ГЛАВА 6
С утра Вера Анатольевна чувствовала себя неважно. Голова напоминала свинцовый шар, наполненный пламенем. Глаза ломило, и все свидетельствовало о смене погоды. Больше всего Вере Анатольевне не нравилось, что немели пальцы рук. Она впадала в панику каждый раз, когда это происходило. Ее отчаянно пугал старческий артрит. Она представляла, как ее красивые, холеные руки превращаются в скрюченные лягушачьи лапы, опухшие, с искривленными пальцами, и ей хотелось закричать. А еще этот сон, который приснился ей ночью, — не то чтобы Вера Анатольевна снам верила, но неприятности почему-то всегда следовали после таких сновидений, да и настроение портилось.
Сон ей приснился отвратительный.
Будто Вера Анатольевна в каком-то огромном аэропорту, совершенно одна. А от людей остались только голоса — и Веру Анатольевну особенно пугало то, что она слышит рядом с собой разговор, и говорят о ней, ехидно так, обсуждают, а людей-то не видно…
Она даже не знала, что делает в этом чертовом аэропорту и куда ей надо лететь.
Где-то рядом детский голос отчетливо спросил: «Ма, а вон та тетя такая страшная, потому что злая, да?» И Вера Анатольевна снова обернулась, пытаясь увидеть маленького негодника, потому что она и не сомневалась, что это замечание было сделано в ее адрес. Ни ребенка, ни мамаши, его отчитавшей, она, конечно, не увидела. Она еще больше напугалась, попыталась найти в кармане куртки сигареты — сигарет не было… Только пустая пачка «Мальборо», которую Вера Анатольевна зло швырнула в урну. Был киоск, где разноцветные пятна сигаретных пачек, кока-колы и жевательных резинок свидетельствовали о присутствии жизни, и она побежала туда.
— Пачку «Мальборо», — попросила Вера Анатольевна, и ей ответили — да, минуточку, а потом пачка появилась на прилавке сама собой, и это стало последней каплей.
В исступлении Вера Анатольевна бросилась прочь, не забыв, впрочем, прихватить сигареты, и долго бежала, не разбирая дороги и ничего не видя перед собой, натыкаясь на невидимые тела, бормоча привычно «простите» и вздрагивая от омерзения — она и думать никогда не думала, что прикосновения к невидимому так отвратительны…
Она выбежала из огромного зала, который больше напоминал длинный туннель, с облегчением вдохнула воздух, хотела воскликнуть «Слава богу!» и тут обнаружила, что стоит на взлетной полосе, а прямо на нее, набирая высоту, со страшным грохотом мчится огромный самолет. Веру Анатольевну парализовал страх, она застыла, боясь смотреть на этого монстра-птеродактиля, ей даже померещилось, что и в самом деле у него не колеса, а чешуйчатые лапы и он ее видит и прямо на нее, такую маленькую, нацелился… Она ойкнула, присела, глупо прикрыла голову руками и зажмурилась. Так и сидела, слушая грохот и рев приближающейся и неминуемой смерти. А он был все ближе, ближе, и тут она, по счастью великому, проснулась от собственного крика.
Сначала она даже не поняла, что находится у себя в комнате. Продолжала несколько минут конвульсивно биться и кричать «нет, не хочу!», а потом все-таки пришла в себя. Простыни были сбиты в комок, одеяло сползло на пол, а в зеркале напротив кровати виднелась всклокоченная голова Веры Анатольевны с вытаращенными от страха глазами.
За окном уже занимался рассвет, и Вера Анатольевна поднялась с кровати, едва только успокоилась немного. Можно было еще поспать, но она почему-то была уверена, что стоит ей закрыть глаза, как этот самолет вернется. Поэтому она, морщась от головной боли, уже в половине седьмого варила кофе. В пепельнице дымилась сигарета «Мальборо», на которую Вера Анатольевна посматривала с чувством неприятного страха, потому что пока даже эта сигарета напоминала ей о пережитом ночном кошмаре.
Ей очень хотелось курить, но рука замирала, приближаясь к сигарете, и где-то слышался рев самолета.
— Чертовщина какая-то, — пробормотала Вера Анатольевна. — Это что, быстрый способ бросить курить?
Она даже рассмеялась — вышло невесело и натянуто, но Вера Анатольевна твердо решила преодолеть страх и все-таки взяла сигарету в руки. С наслаждением и опаской затянулась, ожидая, что сейчас на нее свалится самолет из сна, но ничего не произошло. Странное дело — она вернулась окончательно в реальность с первой затяжкой, и даже немного улеглась головная боль, а после первого глотка кофе ей стало совсем хорошо. В голове прояснилась.
Только сильно захотелось спать.
— Ну нет, — заявила Вера Анатольевна. — Спать я пока не буду.
Она включила радио — голос диктора был восхитительно банален. Он что-то быстро рассказывал о событиях дня — в основном все касалось суда над опальным олигархом, которого пытались представить ангелом доброты и честности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
«Дима», — услышал он и даже обернулся. Почудится же, покачал головой. На темной улице никого не было. Только он один. И ночь. И луна на небе. Даже окна в домах уже не светились.
Только в Диминой душе что-то жило теплое и освещало все вокруг, потому что — слишком много там сейчас было света, в душе не помещалось.
И голос, позвавший его, был Тонин. Он заставил свое воображение вернуть ее образ, сделать зримым — ее детский профиль, ее широко распахнутые глаза, и — самое главное, ее улыбку. Ни у кого из его прежних женщин не было такой вот ясной, доверчивой, искренней улыбки.
А у нее была и у подружки ее…
Ему и самому хотелось улыбаться в ответ — даже сейчас, даже воображаемым улыбкам в ответ.
Он с сожалением вошел в свой подъезд. В другой мир. В реальность эту, на которую уже научился не обращать внимания, но сейчас она точно наступала или — угрожала?
Открыл дверь, включил чайник, потом привычно нажал на кнопку приемника: «Счастье есть, его не может не быть» — вырвалось оттуда, и снова с угрожающей интонацией, точно кто-то пытался предупредить его о расплате за это самое счастье.
Спать ему не хотелось. Несмотря на то что до рассвета оставались мгновения и надо было выспаться хоть немного, он заварил кофе, успокаивая себя тем, что это — растворимый и некрепкий и он заснет…
Потом покрутил ручку приемника, пытаясь найти что-нибудь спокойное, приятное, — и нашел Офру Хазу, песню из «Королевы Марго», напоенную печалью и болью.
— Как странно, — прошептал он, глядя в окно и ощущая, как в душу проникает тревога. — Почему-то всегда ждешь подвоха от судьбы, когда она начинает благоволить к тебе…
И почему-то ему вспомнилась Тонина подружка и ее — такое исполненное решимости: «Да, даже если придется заплатить жизнью».
Потому что лучше умереть, чем вот так, всю жизнь, в туннеле, как крыса, повторил он ее слова про себя. Лучше так…
ГЛАВА 6
С утра Вера Анатольевна чувствовала себя неважно. Голова напоминала свинцовый шар, наполненный пламенем. Глаза ломило, и все свидетельствовало о смене погоды. Больше всего Вере Анатольевне не нравилось, что немели пальцы рук. Она впадала в панику каждый раз, когда это происходило. Ее отчаянно пугал старческий артрит. Она представляла, как ее красивые, холеные руки превращаются в скрюченные лягушачьи лапы, опухшие, с искривленными пальцами, и ей хотелось закричать. А еще этот сон, который приснился ей ночью, — не то чтобы Вера Анатольевна снам верила, но неприятности почему-то всегда следовали после таких сновидений, да и настроение портилось.
Сон ей приснился отвратительный.
Будто Вера Анатольевна в каком-то огромном аэропорту, совершенно одна. А от людей остались только голоса — и Веру Анатольевну особенно пугало то, что она слышит рядом с собой разговор, и говорят о ней, ехидно так, обсуждают, а людей-то не видно…
Она даже не знала, что делает в этом чертовом аэропорту и куда ей надо лететь.
Где-то рядом детский голос отчетливо спросил: «Ма, а вон та тетя такая страшная, потому что злая, да?» И Вера Анатольевна снова обернулась, пытаясь увидеть маленького негодника, потому что она и не сомневалась, что это замечание было сделано в ее адрес. Ни ребенка, ни мамаши, его отчитавшей, она, конечно, не увидела. Она еще больше напугалась, попыталась найти в кармане куртки сигареты — сигарет не было… Только пустая пачка «Мальборо», которую Вера Анатольевна зло швырнула в урну. Был киоск, где разноцветные пятна сигаретных пачек, кока-колы и жевательных резинок свидетельствовали о присутствии жизни, и она побежала туда.
— Пачку «Мальборо», — попросила Вера Анатольевна, и ей ответили — да, минуточку, а потом пачка появилась на прилавке сама собой, и это стало последней каплей.
В исступлении Вера Анатольевна бросилась прочь, не забыв, впрочем, прихватить сигареты, и долго бежала, не разбирая дороги и ничего не видя перед собой, натыкаясь на невидимые тела, бормоча привычно «простите» и вздрагивая от омерзения — она и думать никогда не думала, что прикосновения к невидимому так отвратительны…
Она выбежала из огромного зала, который больше напоминал длинный туннель, с облегчением вдохнула воздух, хотела воскликнуть «Слава богу!» и тут обнаружила, что стоит на взлетной полосе, а прямо на нее, набирая высоту, со страшным грохотом мчится огромный самолет. Веру Анатольевну парализовал страх, она застыла, боясь смотреть на этого монстра-птеродактиля, ей даже померещилось, что и в самом деле у него не колеса, а чешуйчатые лапы и он ее видит и прямо на нее, такую маленькую, нацелился… Она ойкнула, присела, глупо прикрыла голову руками и зажмурилась. Так и сидела, слушая грохот и рев приближающейся и неминуемой смерти. А он был все ближе, ближе, и тут она, по счастью великому, проснулась от собственного крика.
Сначала она даже не поняла, что находится у себя в комнате. Продолжала несколько минут конвульсивно биться и кричать «нет, не хочу!», а потом все-таки пришла в себя. Простыни были сбиты в комок, одеяло сползло на пол, а в зеркале напротив кровати виднелась всклокоченная голова Веры Анатольевны с вытаращенными от страха глазами.
За окном уже занимался рассвет, и Вера Анатольевна поднялась с кровати, едва только успокоилась немного. Можно было еще поспать, но она почему-то была уверена, что стоит ей закрыть глаза, как этот самолет вернется. Поэтому она, морщась от головной боли, уже в половине седьмого варила кофе. В пепельнице дымилась сигарета «Мальборо», на которую Вера Анатольевна посматривала с чувством неприятного страха, потому что пока даже эта сигарета напоминала ей о пережитом ночном кошмаре.
Ей очень хотелось курить, но рука замирала, приближаясь к сигарете, и где-то слышался рев самолета.
— Чертовщина какая-то, — пробормотала Вера Анатольевна. — Это что, быстрый способ бросить курить?
Она даже рассмеялась — вышло невесело и натянуто, но Вера Анатольевна твердо решила преодолеть страх и все-таки взяла сигарету в руки. С наслаждением и опаской затянулась, ожидая, что сейчас на нее свалится самолет из сна, но ничего не произошло. Странное дело — она вернулась окончательно в реальность с первой затяжкой, и даже немного улеглась головная боль, а после первого глотка кофе ей стало совсем хорошо. В голове прояснилась.
Только сильно захотелось спать.
— Ну нет, — заявила Вера Анатольевна. — Спать я пока не буду.
Она включила радио — голос диктора был восхитительно банален. Он что-то быстро рассказывал о событиях дня — в основном все касалось суда над опальным олигархом, которого пытались представить ангелом доброты и честности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69