Футляр с кинокамерой сполз с ее плеча и теперь болтался где-то у локтя, но документалистка и не подумала его поправлять. Умоляюще вытянув вперед руки, она предприняла очередную отчаянную попытку урезонить Юджина.
— Юджин! Погодите! Я приехала в Санто-Беньо вовсе не для того, чтобы повредить вам или вашему сыну! А только затем, чтобы отснять свой фильм! Да поверьте же мне наконец!
— Я тебе верю, — мрачно кивнул старик. — И ни минуты в тебе не сомневался.
— Тогда зачем… почему?..
— Зачем я должен тебя убить? Да потому, что я не хочу, чтобы этот фильм вышел на экраны!
Порыв ветра снова взметнул волосы Джиллиан; влажные рыжие пряди больно хлестнули по щекам. Но молодая женщина не посмела поднять руку и убрать локоны с глаз, — из опасенья, что любое резкое движение вызовет непредсказуемую реакцию сумасшедшего старика, от которого ее отделяли какие-нибудь несколько ярдов.
— Мой документальный фильм ничем не опозорит индейцев навахо! Напротив, прославит их, пробудит интерес к Древнему Народу!
— Идиотка! Неужто ты до сих пор не догадалась, что именно этого я и боюсь! Твое треклятое кино приманит сюда целую орду археологов да антропологов: всякий раз, как водохранилище станут осушать, они будут слетаться к руинам, точно мухи на мед! Хуже того: пока деревня под водой, глядишь, и водолазы сюда нагрянут! Станут рыться среди камней, добывая сувениры на память!
— Но…
Иссиня-черные глаза полыхнули безумным огнем.
— Ты что, никак не поймешь? Не нужны мне здесь никакие раскопки! И толпы любопытных не нужны! И нечего тебе было приезжать и ворошить прошлое, пробуждая к жизни давних призраков!
— Вы про Плакальщицу? Но ведь это просто легенда!
Бескровные стариковские губы снова изогнулись в улыбке, — такой леденяще-холодной, такой жуткой, что сердце Джиллиан словно сжала неумолимая ледяная рука.
— Ты уверена?
Несколько секунд документалистка оторопело глядела на старика, удивляясь собственной бестолковости. Что он хочет сказать? Сознание ее напоминало девственно-чистый лист бумаги: ни штриха, ни пометки, — полная пустота. Но тут обрывки сплетен, смешанные с местными преданиями и байками разорвали плотную пелену непонимания, точно мелкая шрапнель, и воображение заработало вовсю. Джиллиан потрясенно задохнулась, поднесла руку ко рту.
— Ох, Господи! Она… там, наверху, да? Ваша жена, Арабелла? Пегги рассказывала… — Джиллиан лихорадочно пыталась вспомнить подробности того памятного интервью перед кинокамерой с сестрами О'Брайен. — Пегги рассказывала, будто впервые услышала легенду о Плакальщице около тридцати лет назад. Из ваших уст… вскорости после исчезновения вашей жены.
Джиллиан облизнула пересохшие губы. По мере того, как отдельные куски головоломки составлялись в единый узор, ужас ее стремительно нарастал, парализуя волю и мысли.
— И легенда эта так потрясла простодушную Пегги, что впредь она уже не смела спускаться в каньон. Вы ведь этого добивались, так? Вот для чего вы измыслили историю про индейскую пленницу? Чтобы отпугнуть людей от развалин?
— Ну, не то чтобы я сам ее сочинил. Я слышал что-то похожее в детстве. А, когда понадобилось, просто слегка приукрасил старинное предание.
Губы его изогнулись. И на какой-то миг гордое, аристократическое лицо превратилось в искаженную, кошмарную маску.
— Очень уместная история, ты не находишь? Арабелла задумала меня бросить и сбежать с каким-то парнем. Я так и не дознался, кто это был. А когда мерзавка пригрозила, что и Чарли с собой заберет, я понял, что живой ее из каньона не выпущу. Так Арабелла превратилась в легендарную Плакальщицу, скорбящую по утраченному возлюбленному…
— Юджин…
— Да, там она и лежит, — в башне, погребенная под завалами камня. Вот уже тридцать лет как там покоится. Проспала бы и дольше, — целую вечность! — если бы тебе не взбрело в голову рыскать по окрестностям, да копаться среди развалин, да снимать свой треклятый…
Без предупреждения небеса с треском разорвались надвое. Сверкнула молния. Юджин сгорбился и непроизвольно обернулся на вспышку света, — глянуть, куда ударил разряд. Краткая секунда, не более…
Джиллиан поняла: эта краткая секунда — все, что у нее есть. Обуреваемая страхом, подстегиваемая адреналином, она намотала ремень от футляра на руку и размахнулась изо всех сил…
Тяжелый, окованный железом футляр пришелся Юджину по локтю. Скользящий удар отшвырнул его руку далеко в сторону. Иссохшие пальцы разжались, пистолет описал в воздухе широкую дугу и со стуком покатился по камням. Не успел Юджин восстановить равновесие, как Джиллиан снова размахнулась пошире, — и рассчитала амплитуду чуть точнее. На сей раз удар пришелся противнику в правый висок. Юджин крякнул — и тяжело осел на землю.
Джиллиан склонилась над поверженным врагом. В висках у нее оглушительно стучало: точно работал паровой молот. Тяжело дыша, задыхаясь, чувствуя, как в крови неистово пульсирует адреналин, молодая женщина снова занесла футляр над головой, — выше, как можно выше! Руки ее дрожали от напряжения. Минуты казались вечностью. Но вот, наконец, документалистка убедилась, что старик не притворяется, и медленно опустила футляр.
Юджин Донован лежал без сознания.
Надолго ли — молодая женщина понятия не имела. И, уж разумеется, не собиралась дежурить над телом, чтобы установить доподлинно, как скоро противник очнется. Джиллиан на четвереньках поползла в ту сторону, куда отлетел пистолет, в отчаянии водя по камням руками и до боли в глазах вглядываясь, не блеснет ли где холодная сталь. Ей совсем не хотелось оставлять оружие в пределах досягаемости Юджина: кто его знает, вдруг старик придет в себя, отыщет «ствол» и бросится за нею в погоню! Но тут пронзительно заверещала рация — да так неожиданно, что с Джиллиан едва не приключился разрыв сердца.
Жадно хватая ртом воздух и опасливо косясь на Юджина, Джиллиан одной рукою шарила в карманах в поисках треклятого прибора, а второй пыталась наощупь отыскать пистолет, и все это — одновременно и сразу. Но вот, наконец, молодой женщине удалось-таки извлечь рацию и нажать кнопку приема.
— Джиллиан! — взревел Катберт. — Где ты?!
— У развалин. Юджин…
— Я же велел тебе немедленно уходить из каньона!
— Я уже собиралась, но…
— Ты не успеешь добраться до тропы! Лезь по скале в пещеру! Быстро!
Молодая женщина недоверчиво оглядела зарубки и выемки в камне, некогда служившие индейцам опорами для рук и ног.
— Ты что, спятил?
— Послушай: мне только что позвонили со станции контроля за уровнем воды в двадцати милях к северу отсюда. Речка, что текла по западному плоскогорью, изменила курс, — там берега обрушились. И весь поток обрушился в Санто-Беньо. И вниз по каньону движется стена из воды и грязи высотой в восемь футов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
— Юджин! Погодите! Я приехала в Санто-Беньо вовсе не для того, чтобы повредить вам или вашему сыну! А только затем, чтобы отснять свой фильм! Да поверьте же мне наконец!
— Я тебе верю, — мрачно кивнул старик. — И ни минуты в тебе не сомневался.
— Тогда зачем… почему?..
— Зачем я должен тебя убить? Да потому, что я не хочу, чтобы этот фильм вышел на экраны!
Порыв ветра снова взметнул волосы Джиллиан; влажные рыжие пряди больно хлестнули по щекам. Но молодая женщина не посмела поднять руку и убрать локоны с глаз, — из опасенья, что любое резкое движение вызовет непредсказуемую реакцию сумасшедшего старика, от которого ее отделяли какие-нибудь несколько ярдов.
— Мой документальный фильм ничем не опозорит индейцев навахо! Напротив, прославит их, пробудит интерес к Древнему Народу!
— Идиотка! Неужто ты до сих пор не догадалась, что именно этого я и боюсь! Твое треклятое кино приманит сюда целую орду археологов да антропологов: всякий раз, как водохранилище станут осушать, они будут слетаться к руинам, точно мухи на мед! Хуже того: пока деревня под водой, глядишь, и водолазы сюда нагрянут! Станут рыться среди камней, добывая сувениры на память!
— Но…
Иссиня-черные глаза полыхнули безумным огнем.
— Ты что, никак не поймешь? Не нужны мне здесь никакие раскопки! И толпы любопытных не нужны! И нечего тебе было приезжать и ворошить прошлое, пробуждая к жизни давних призраков!
— Вы про Плакальщицу? Но ведь это просто легенда!
Бескровные стариковские губы снова изогнулись в улыбке, — такой леденяще-холодной, такой жуткой, что сердце Джиллиан словно сжала неумолимая ледяная рука.
— Ты уверена?
Несколько секунд документалистка оторопело глядела на старика, удивляясь собственной бестолковости. Что он хочет сказать? Сознание ее напоминало девственно-чистый лист бумаги: ни штриха, ни пометки, — полная пустота. Но тут обрывки сплетен, смешанные с местными преданиями и байками разорвали плотную пелену непонимания, точно мелкая шрапнель, и воображение заработало вовсю. Джиллиан потрясенно задохнулась, поднесла руку ко рту.
— Ох, Господи! Она… там, наверху, да? Ваша жена, Арабелла? Пегги рассказывала… — Джиллиан лихорадочно пыталась вспомнить подробности того памятного интервью перед кинокамерой с сестрами О'Брайен. — Пегги рассказывала, будто впервые услышала легенду о Плакальщице около тридцати лет назад. Из ваших уст… вскорости после исчезновения вашей жены.
Джиллиан облизнула пересохшие губы. По мере того, как отдельные куски головоломки составлялись в единый узор, ужас ее стремительно нарастал, парализуя волю и мысли.
— И легенда эта так потрясла простодушную Пегги, что впредь она уже не смела спускаться в каньон. Вы ведь этого добивались, так? Вот для чего вы измыслили историю про индейскую пленницу? Чтобы отпугнуть людей от развалин?
— Ну, не то чтобы я сам ее сочинил. Я слышал что-то похожее в детстве. А, когда понадобилось, просто слегка приукрасил старинное предание.
Губы его изогнулись. И на какой-то миг гордое, аристократическое лицо превратилось в искаженную, кошмарную маску.
— Очень уместная история, ты не находишь? Арабелла задумала меня бросить и сбежать с каким-то парнем. Я так и не дознался, кто это был. А когда мерзавка пригрозила, что и Чарли с собой заберет, я понял, что живой ее из каньона не выпущу. Так Арабелла превратилась в легендарную Плакальщицу, скорбящую по утраченному возлюбленному…
— Юджин…
— Да, там она и лежит, — в башне, погребенная под завалами камня. Вот уже тридцать лет как там покоится. Проспала бы и дольше, — целую вечность! — если бы тебе не взбрело в голову рыскать по окрестностям, да копаться среди развалин, да снимать свой треклятый…
Без предупреждения небеса с треском разорвались надвое. Сверкнула молния. Юджин сгорбился и непроизвольно обернулся на вспышку света, — глянуть, куда ударил разряд. Краткая секунда, не более…
Джиллиан поняла: эта краткая секунда — все, что у нее есть. Обуреваемая страхом, подстегиваемая адреналином, она намотала ремень от футляра на руку и размахнулась изо всех сил…
Тяжелый, окованный железом футляр пришелся Юджину по локтю. Скользящий удар отшвырнул его руку далеко в сторону. Иссохшие пальцы разжались, пистолет описал в воздухе широкую дугу и со стуком покатился по камням. Не успел Юджин восстановить равновесие, как Джиллиан снова размахнулась пошире, — и рассчитала амплитуду чуть точнее. На сей раз удар пришелся противнику в правый висок. Юджин крякнул — и тяжело осел на землю.
Джиллиан склонилась над поверженным врагом. В висках у нее оглушительно стучало: точно работал паровой молот. Тяжело дыша, задыхаясь, чувствуя, как в крови неистово пульсирует адреналин, молодая женщина снова занесла футляр над головой, — выше, как можно выше! Руки ее дрожали от напряжения. Минуты казались вечностью. Но вот, наконец, документалистка убедилась, что старик не притворяется, и медленно опустила футляр.
Юджин Донован лежал без сознания.
Надолго ли — молодая женщина понятия не имела. И, уж разумеется, не собиралась дежурить над телом, чтобы установить доподлинно, как скоро противник очнется. Джиллиан на четвереньках поползла в ту сторону, куда отлетел пистолет, в отчаянии водя по камням руками и до боли в глазах вглядываясь, не блеснет ли где холодная сталь. Ей совсем не хотелось оставлять оружие в пределах досягаемости Юджина: кто его знает, вдруг старик придет в себя, отыщет «ствол» и бросится за нею в погоню! Но тут пронзительно заверещала рация — да так неожиданно, что с Джиллиан едва не приключился разрыв сердца.
Жадно хватая ртом воздух и опасливо косясь на Юджина, Джиллиан одной рукою шарила в карманах в поисках треклятого прибора, а второй пыталась наощупь отыскать пистолет, и все это — одновременно и сразу. Но вот, наконец, молодой женщине удалось-таки извлечь рацию и нажать кнопку приема.
— Джиллиан! — взревел Катберт. — Где ты?!
— У развалин. Юджин…
— Я же велел тебе немедленно уходить из каньона!
— Я уже собиралась, но…
— Ты не успеешь добраться до тропы! Лезь по скале в пещеру! Быстро!
Молодая женщина недоверчиво оглядела зарубки и выемки в камне, некогда служившие индейцам опорами для рук и ног.
— Ты что, спятил?
— Послушай: мне только что позвонили со станции контроля за уровнем воды в двадцати милях к северу отсюда. Речка, что текла по западному плоскогорью, изменила курс, — там берега обрушились. И весь поток обрушился в Санто-Беньо. И вниз по каньону движется стена из воды и грязи высотой в восемь футов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68