– догадалась Делия.
– О, еду я закажу в ресторане, но это только между нами. Но мне кажется, ты могла бы придать ужину, так скажем, шик. Мне нужно, чтобы этот парень подумал, что я как раз такая, как надо, – респектабельная. А ты могла бы помочь внести какие-нибудь уютные домашние штрихи, ну, что поставить в середину стола и так далее. Ты, должно быть, делала все это дома, правда? У тебя есть такая штука, корзинка, которая похожа на рог изобилия?
– Здесь нет, – призналась Делия, – но я буду рада помочь, чем смогу.
– Здорово. – Белль оттеснила кота в сторонку – он собирался пойти за Делией – и открыла парадную дверь. Снаружи было прохладно, небо казалось цвета жести. – Этого парня зовут Генри Макилвэйн, я говорила? – спросила она. – Мы встречаемся уже несколько недель, и мне хотелось бы большей определенности. Я не хочу, чтобы он думал, что со мной можно просто хорошо проводить время! Может быть, ты могла бы в его присутствии обронить несколько замечаний. Например: «Господи, Белль, я надеюсь, ты приготовила свою знаменитую брюссельскую капусту?»
– Ты готовишь брюссельскую капусту?
– У меня нет выбора. Это единственное овощное блюдо из тех, что продается в «Копп Кэтеринг» и подходит для моего жарочного шкафа.
Делия спросила:
– А как ты выкручивалась с готовкой, когда жила с Нортоном?
– Мы обедали не дома. Но мне хочется, чтобы в этот раз все было по-другому. Может быть, ты могла бы попросить у меня один из моих рецептов, когда Генри будет поблизости.
– Не могу дождаться момента, когда я услышу один из твоих ответов, – пошутила Делия.
– Обед будет в час, но не могла бы ты спуститься чуть раньше, чтобы немного помочь? Накрыть на стол и все такое? И надень серое платье в светлую полоску. Это платье, оно такое, такое... серое, понимаешь, о чем я?
В День благодарения Делия долго спала, затем утром нежилась в постели, попивая чай и читая книгу, а кот лежал, свернувшись возле нее. В комнате мистера Лэма методично бубнил голос диктора. Делия догадалась, что это был телевизионный ведущий, а не радиодиктор. Теперь, когда дверь была приоткрыта, она могла слышать музыку, которая становилась то громче, то тише. Мелодия сопровождала какой-то видеоряд, и сегодня Делии удавалось выхватить несколько различимых фраз каждый раз, когда она ходила за водой для чая. «Мать-медведица ведет своих детенышей к...» – услышала она и «Самка паука отравляет свои жертвы...». Мистер Лэм, очевидно, смотрел шоу о дикой природе.
Вскоре после полудня Делия встала и начала одеваться. Она пожалела, что у нее нет нитки жемчуга, чтобы придать наряду более праздничный вид. Или хотя бы шарфа. Разве у нее не было шарфа с серым рисунком по краям? Да, был – дома, в Балтиморе. Она представила, как он лежит в лакированной бабушкиной шкатулке для перчаток.
Она накрасила губы особенно яркой помадой и затем наклонилась к зеркалу, чтобы поправить волосы. Отросшие локоны выглядели менее завитыми и какими-то более спокойными – это очень подходило мисс Гринстед. Хотя, когда она отступила назад, чтобы посмотреть, каково конечное впечатление, женщина, которая отражалась в зеркале, совсем не была похожа на мисс Гринстед. Это была Розмари Блай-Брайс.
Делия резко отвернулась от зеркала и взяла вазу с осенними цветами, которую купила за день до этого.
Кот увязался следом. Он скакал за ней по лестнице и вертелся вокруг ног, пока она стучала в дверь гостиной. Когда никто не открыл, она постучала в другую дверь, справа, и в конце концов повернула дверную ручку и просунула голову в столовую.
– Есть кто-нибудь? – спросила Делия. Господи, Белль и правда нуждалась в ее помощи.
Стол – один из тех длинных, узких предметов, передающих фактуру дерева, который можно увидеть на модных базарах, – до сих пор не был застелен скатертью. Делия поставила цветы и вошла в кухню.
– Белль? – позвала она.
Белль стояла, склонившись над раковиной. Ее руки были скрещены на белом, обильно украшенном рюшами переднике, по лицу струились слезы.
– Белль? Что случилось? – спросила Делия.
– Он не придет, – глухо ответила Белль.
– Твой бойфренд?
– Он вернулся к жене.
– Я не знала, что она у него была.
– Ну вот есть.
– О, мне жаль.
На самом деле она была в шоке, но старалась этого не показывать. Неудивительно, что Белль так хотелось выглядеть респектабельной! Делия тактично погладила женщину по плечу, просто на случай, если той нужно утешение. Оказалось, что нужно. Белль обняла Делию и уткнулась в шею, горестно всхлипывая.
– Это тот, кто мне был нужен! – плакала она. – В нем было все, чего я хотела! А сегодня утром он просто позвонил и... О, я должна была догадаться по тому, каким низким голосом он говорил, бормочущим низким голосом, как будто боялся, что кто-нибудь его услышит.
Она отпустила Делию, чтобы взять бумажное полотенце. Промокнув глаза, она рассказала:
– «Белль, – говорит он мне, – по поводу сегодня. Кое-что изменилось». – «Правда? – спрашиваю я. – И что же?» Я подумала, что, может, у него машина не заводится, или он хочет привести друга. «Ну, дело в том, – говорит он мне, – похоже, что мы с Пэнси снова вместе».
– А Пэнси – это его жена, – догадалась Делия.
– Да, а ребенка зовут Нарцисса, представляешь?
– А есть еще и ребенок?
– И она родилась даже не весной! Она родилась в октябре!
– Ты говоришь о... об этом, прошедшем октябре? Белль кивнула, громко высморкавшись.
– Так ребенку, что, месяц?
– Шесть недель.
Передник у Белль был такой новый, что на нем до сих пор виднелись следы от булавок с упаковки. Прическу женщина взбила еще выше, чем обычно, и первый раз Делия видела ее в настоящем платье – вероятно, это было платье, потому что из-под передника были видны ноги, обтянутые чулками с рисунком из морозных белых цветов, наподобие сливовых соцветий. Но то что осталось от макияжа, представляло собой жалкое зрелище: размазанная помада, размытая краска и серые потеки слез.
– Тебе придется сообщить остальным, – говорила она, утирая слезы. – Я этого обеда, наверное, не переживу.
– Но ведь все готово.
Делия посмотрела на завернутые в фольгу одноразовые блюда, которыми была заставлена вся столешница, тарелки и серебро, в беспорядке стоящие на кухонном столе, и пустые сервировочные блюда, которые ожидали своего часа. Сквозь подсвеченное окошко в духовке она могла различить коричневую индейку, только почему-то не чувствовала ее запаха.
– Эта индейка выглядит почти готовой, – сказала она хозяйке.
– Ее уже доставили готовой. Я ее только разогреваю. Мне пришлось всю ночь продержать ее в холодильнике.
– Тогда зачем отменять вечеринку? Может, тебя это взбодрит.
– Меня ничто не взбодрит, – хныкала Белль.
– Ну ладно, ты посиди тут, а я разберусь что к чему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– О, еду я закажу в ресторане, но это только между нами. Но мне кажется, ты могла бы придать ужину, так скажем, шик. Мне нужно, чтобы этот парень подумал, что я как раз такая, как надо, – респектабельная. А ты могла бы помочь внести какие-нибудь уютные домашние штрихи, ну, что поставить в середину стола и так далее. Ты, должно быть, делала все это дома, правда? У тебя есть такая штука, корзинка, которая похожа на рог изобилия?
– Здесь нет, – призналась Делия, – но я буду рада помочь, чем смогу.
– Здорово. – Белль оттеснила кота в сторонку – он собирался пойти за Делией – и открыла парадную дверь. Снаружи было прохладно, небо казалось цвета жести. – Этого парня зовут Генри Макилвэйн, я говорила? – спросила она. – Мы встречаемся уже несколько недель, и мне хотелось бы большей определенности. Я не хочу, чтобы он думал, что со мной можно просто хорошо проводить время! Может быть, ты могла бы в его присутствии обронить несколько замечаний. Например: «Господи, Белль, я надеюсь, ты приготовила свою знаменитую брюссельскую капусту?»
– Ты готовишь брюссельскую капусту?
– У меня нет выбора. Это единственное овощное блюдо из тех, что продается в «Копп Кэтеринг» и подходит для моего жарочного шкафа.
Делия спросила:
– А как ты выкручивалась с готовкой, когда жила с Нортоном?
– Мы обедали не дома. Но мне хочется, чтобы в этот раз все было по-другому. Может быть, ты могла бы попросить у меня один из моих рецептов, когда Генри будет поблизости.
– Не могу дождаться момента, когда я услышу один из твоих ответов, – пошутила Делия.
– Обед будет в час, но не могла бы ты спуститься чуть раньше, чтобы немного помочь? Накрыть на стол и все такое? И надень серое платье в светлую полоску. Это платье, оно такое, такое... серое, понимаешь, о чем я?
В День благодарения Делия долго спала, затем утром нежилась в постели, попивая чай и читая книгу, а кот лежал, свернувшись возле нее. В комнате мистера Лэма методично бубнил голос диктора. Делия догадалась, что это был телевизионный ведущий, а не радиодиктор. Теперь, когда дверь была приоткрыта, она могла слышать музыку, которая становилась то громче, то тише. Мелодия сопровождала какой-то видеоряд, и сегодня Делии удавалось выхватить несколько различимых фраз каждый раз, когда она ходила за водой для чая. «Мать-медведица ведет своих детенышей к...» – услышала она и «Самка паука отравляет свои жертвы...». Мистер Лэм, очевидно, смотрел шоу о дикой природе.
Вскоре после полудня Делия встала и начала одеваться. Она пожалела, что у нее нет нитки жемчуга, чтобы придать наряду более праздничный вид. Или хотя бы шарфа. Разве у нее не было шарфа с серым рисунком по краям? Да, был – дома, в Балтиморе. Она представила, как он лежит в лакированной бабушкиной шкатулке для перчаток.
Она накрасила губы особенно яркой помадой и затем наклонилась к зеркалу, чтобы поправить волосы. Отросшие локоны выглядели менее завитыми и какими-то более спокойными – это очень подходило мисс Гринстед. Хотя, когда она отступила назад, чтобы посмотреть, каково конечное впечатление, женщина, которая отражалась в зеркале, совсем не была похожа на мисс Гринстед. Это была Розмари Блай-Брайс.
Делия резко отвернулась от зеркала и взяла вазу с осенними цветами, которую купила за день до этого.
Кот увязался следом. Он скакал за ней по лестнице и вертелся вокруг ног, пока она стучала в дверь гостиной. Когда никто не открыл, она постучала в другую дверь, справа, и в конце концов повернула дверную ручку и просунула голову в столовую.
– Есть кто-нибудь? – спросила Делия. Господи, Белль и правда нуждалась в ее помощи.
Стол – один из тех длинных, узких предметов, передающих фактуру дерева, который можно увидеть на модных базарах, – до сих пор не был застелен скатертью. Делия поставила цветы и вошла в кухню.
– Белль? – позвала она.
Белль стояла, склонившись над раковиной. Ее руки были скрещены на белом, обильно украшенном рюшами переднике, по лицу струились слезы.
– Белль? Что случилось? – спросила Делия.
– Он не придет, – глухо ответила Белль.
– Твой бойфренд?
– Он вернулся к жене.
– Я не знала, что она у него была.
– Ну вот есть.
– О, мне жаль.
На самом деле она была в шоке, но старалась этого не показывать. Неудивительно, что Белль так хотелось выглядеть респектабельной! Делия тактично погладила женщину по плечу, просто на случай, если той нужно утешение. Оказалось, что нужно. Белль обняла Делию и уткнулась в шею, горестно всхлипывая.
– Это тот, кто мне был нужен! – плакала она. – В нем было все, чего я хотела! А сегодня утром он просто позвонил и... О, я должна была догадаться по тому, каким низким голосом он говорил, бормочущим низким голосом, как будто боялся, что кто-нибудь его услышит.
Она отпустила Делию, чтобы взять бумажное полотенце. Промокнув глаза, она рассказала:
– «Белль, – говорит он мне, – по поводу сегодня. Кое-что изменилось». – «Правда? – спрашиваю я. – И что же?» Я подумала, что, может, у него машина не заводится, или он хочет привести друга. «Ну, дело в том, – говорит он мне, – похоже, что мы с Пэнси снова вместе».
– А Пэнси – это его жена, – догадалась Делия.
– Да, а ребенка зовут Нарцисса, представляешь?
– А есть еще и ребенок?
– И она родилась даже не весной! Она родилась в октябре!
– Ты говоришь о... об этом, прошедшем октябре? Белль кивнула, громко высморкавшись.
– Так ребенку, что, месяц?
– Шесть недель.
Передник у Белль был такой новый, что на нем до сих пор виднелись следы от булавок с упаковки. Прическу женщина взбила еще выше, чем обычно, и первый раз Делия видела ее в настоящем платье – вероятно, это было платье, потому что из-под передника были видны ноги, обтянутые чулками с рисунком из морозных белых цветов, наподобие сливовых соцветий. Но то что осталось от макияжа, представляло собой жалкое зрелище: размазанная помада, размытая краска и серые потеки слез.
– Тебе придется сообщить остальным, – говорила она, утирая слезы. – Я этого обеда, наверное, не переживу.
– Но ведь все готово.
Делия посмотрела на завернутые в фольгу одноразовые блюда, которыми была заставлена вся столешница, тарелки и серебро, в беспорядке стоящие на кухонном столе, и пустые сервировочные блюда, которые ожидали своего часа. Сквозь подсвеченное окошко в духовке она могла различить коричневую индейку, только почему-то не чувствовала ее запаха.
– Эта индейка выглядит почти готовой, – сказала она хозяйке.
– Ее уже доставили готовой. Я ее только разогреваю. Мне пришлось всю ночь продержать ее в холодильнике.
– Тогда зачем отменять вечеринку? Может, тебя это взбодрит.
– Меня ничто не взбодрит, – хныкала Белль.
– Ну ладно, ты посиди тут, а я разберусь что к чему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103