Только мы не могли сделать это одновременно, потому что это выглядело бы, типа, неправдоподобно.
– Вы все сделали неправильно, – вступил Джоэл. – Ничего хорошего не получается, когда прибегают к подобным ухищрениям.
– К чему?
– К ухищрениям.
– А что это?
Джоэл посмотрел на Делию, подняв брови так высоко, что лоб стал похож на мятый вельвет.
– Твой отец хочет сказать, когда что-то подстраивают, – объяснила она Ною. – Когда что-то делают втихаря.
– А.
– Он хотел сказать, что вам надо было высказать свой протест открыто. Если я правильно поняла. – Делия ожидала, что Джоэл сам это разъяснит, но тот все еще сидел закатив глаза. – Вы это имели в виду?
– Он не знает, что такое ухищрение! – сказал Джоэл. Делия отложила свой сэндвич и принялась помешивать бульон ложкой.
– Он никогда не слышал слова «ухищрение». Вы можете в это поверить?
Она не ответила. Ной сказал:
– Не такое уж большое дело. Подумаешь.
– Не такое уж большое дело! – отозвался Джоэл. – Чему только сейчас детей в школе учат! Бога ради, слово «ухищрение» – не такой уж архаизм!
Делия заметила, что Ной решил не спрашивать, что такое «архаизм».
– Иногда мне кажется, что современная лексика просто сокращается до размеров какой-то крохотной дробинки, – обратился к ней Джоэл. – Засоряется сленговыми словечками, в то время как настоящие слова исчезают. Однажды я обнаружил, что администратор в нашем кафетерии не знает, что такое «приборы».
– Приборы? – переспросила она.
– Похоже, это слово вышло из употребления.
– Слово «приборы» вышло из употребления?
– Я могу найти этому только такое объяснение. Я сказал, что мы заказали новые приборы, а он спросил: «А что это?»
– О, ну это ерунда. Ты знаешь, что такое приборы, – повернулась она к Ною.
Тот кивнул, хотя и не рискнул объяснять.
– Видите? Оно не вышло из употребления! Тинси, – позвала Делия, – можешь принести нам дополнительные приборы?
– Сейчас иду, – сказала Тинси и загремела ножами и вилками за стойкой.
Делия с торжествующим видом посмотрела на Джоэла.
– О. Ну... –сказал он. Ной ухмыльнулся.
– Ты умеешь все уладить, Ди, – сказал он. И в конце концов даже Джоэл начал улыбаться.
Делия тоже улыбнулась, взяла свой сэндвич и откусила от него. Но в то же время она тихонько застонала – это было такое тонкое, нежное, почти беззвучное урчание в ее душе.
18
Ребенок Бинки родился в День труда – очень подходящая дата, как выразился Нат. Он позвонил им в тот же вечер и выкладывал эти новости дрожащим голосом, который, казалось, вот-вот сорвется.
– Три килограмма девятьсот сорок граммов. – прокричал он. – Джеймс Натаниэль Моффат!
– Джеймс! – воскликнула Делия. – Это мальчик?
– Это – мальчик. Можешь в такое поверить? – Он сдавленно кашлянул. – Не уверен, что я знаю, что делать с мальчиком.
– Вы справитесь, – сказала Делия. – Ной сейчас на пикнике, но он будет в восторге, когда я расскажу ему. Как Бинки?
– Лучше не бывает. Все прошло невероятно легко, и с Джеймсом все в порядке. Вот погоди, ты его еще увидишь, Делия. У него самое кругленькое личико на свете, просто карманные часики, а не личико, и светлые волосики, но Бинки говорит, что...
Можно было подумать, что Нат не проходил через это уже четыре раза.
Делия несколько преувеличила, когда сказала, что Ной будет в восторге. О, ему, конечно, было немного интересно – как выглядит ребенок и что скажет совет директоров. Но когда наступило утро среды, мальчик спросил, нельзя ли отложить обычный визит. Школа только что открылась снова, и он хотел записаться в секцию борьбы. Делия спросила:
– А что если мы только на секундочку заедем, чтобы посмотреть на малыша, а потом я тебя подброшу в школу?
– А завтра нельзя?
– Завтра у меня ученики, Ной, а послезавтра родительское чаепитие, а если оттягивать это слишком долго, твой дедушка решит, что тебе все равно. Я заранее ему позвоню и предупрежу, что ты не сможешь долго оставаться.
– Ну ладно, – разочарованно протянул Ной. Когда Делия заехала в школу, он как раз пытался спихнуть Джека Ньюэлла с тротуара, так что пришлось, несколько раз просигналить, чтобы привлечь его внимание. Подросток выпрямился, рывком открыл дверцу и забрался в машину.
– Привет, – сказала она, но Ной только растянулся на сиденье и глубже надвинул на лоб бейсболку.
Только позже, когда они уже выехали на дорогу, он сказал:
– Мне нужно перестать это делать.
– Что делать?
– Я не могу всю жизнь только и делать, что всех навещать! Маму и дедушку. Я уже в восьмом классе! У меня есть важные занятия!
На слове «занятия» голос мальчика предательски дрогнул, и Делия быстро посмотрела на него. Его голос должен был вот-вот начать ломаться. О господи, вот снова у нее на руках еще один подросток.
Но она только сказала:
– Может быть, ты мог бы перенести свои визиты на выходные.
– В выходные я зависаю с друзьями! Я тогда пропущу все веселье!
– Ну, я не знаю, Ной, – сказала она. – Обговори это с Натом и своей мамой.
– И не могла бы ты ехать помедленнее, чем девяносто миль в час? Я не хочу думать о том, как бы мне выжить для того, чтобы обговорить это, при том что я еду с маньячкой.
– Извини. – Она сбавила скорость. – Посмотри, что я купила для ребенка, на заднем сиденье.
Он взглянул назад, но не стал трогать пакет.
– Почему бы тебе просто не сказать мне, что там.
Крохотная пара кроссовок, не больше наперстка.
– А.
Раньше ничто не могло бы удержать подростка от желания посмотреть на подарок.
День был холодным и облачным, собирался дождь, но пока они ехали, на лобовое стекло упала только капля или две. Ной слушал радиостанцию, где певцы выкрикивали всякие ругательства, в то время как Делия мысленно напевала более спокойные мелодии – она научилась этому, пока ездила со своими детьми. И только начала напевать «Let it be», когда они выехали к Сениор-Сити.
– Не может быть, – сказал Ной.
Возле двойных дверей стояла вырезанная из дерева фигура аиста, четырех футов в высоту, на нем был бледно-голубой жилет, в клюве он держал бледно-голубой сверток. На портике были развешаны воздушные шарики того же цвета. Доска объявлений в фойе (на которой обычно висели благодарственные записки от выздоравливающих и списки тех, кто записался на автобусные путешествия в Йорк за покупками) была обклеена цветными фотографиями новорожденного. Три женщины обсуждали размер его ручек. Одна как раз сообщала подругам, что если у младенца большие ладони, значит, он будет высоким, а другая сказала, что это справедливо только для щенков.
В лифте Пуки совершала одно из своих бесконечных путешествий вверх-вниз. Сегодня она, похоже, понимала, что приехала на первый этаж, и, нажимая для них третью кнопку, сказала:
– Если поторопитесь, успеете посмотреть, как его купают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Вы все сделали неправильно, – вступил Джоэл. – Ничего хорошего не получается, когда прибегают к подобным ухищрениям.
– К чему?
– К ухищрениям.
– А что это?
Джоэл посмотрел на Делию, подняв брови так высоко, что лоб стал похож на мятый вельвет.
– Твой отец хочет сказать, когда что-то подстраивают, – объяснила она Ною. – Когда что-то делают втихаря.
– А.
– Он хотел сказать, что вам надо было высказать свой протест открыто. Если я правильно поняла. – Делия ожидала, что Джоэл сам это разъяснит, но тот все еще сидел закатив глаза. – Вы это имели в виду?
– Он не знает, что такое ухищрение! – сказал Джоэл. Делия отложила свой сэндвич и принялась помешивать бульон ложкой.
– Он никогда не слышал слова «ухищрение». Вы можете в это поверить?
Она не ответила. Ной сказал:
– Не такое уж большое дело. Подумаешь.
– Не такое уж большое дело! – отозвался Джоэл. – Чему только сейчас детей в школе учат! Бога ради, слово «ухищрение» – не такой уж архаизм!
Делия заметила, что Ной решил не спрашивать, что такое «архаизм».
– Иногда мне кажется, что современная лексика просто сокращается до размеров какой-то крохотной дробинки, – обратился к ней Джоэл. – Засоряется сленговыми словечками, в то время как настоящие слова исчезают. Однажды я обнаружил, что администратор в нашем кафетерии не знает, что такое «приборы».
– Приборы? – переспросила она.
– Похоже, это слово вышло из употребления.
– Слово «приборы» вышло из употребления?
– Я могу найти этому только такое объяснение. Я сказал, что мы заказали новые приборы, а он спросил: «А что это?»
– О, ну это ерунда. Ты знаешь, что такое приборы, – повернулась она к Ною.
Тот кивнул, хотя и не рискнул объяснять.
– Видите? Оно не вышло из употребления! Тинси, – позвала Делия, – можешь принести нам дополнительные приборы?
– Сейчас иду, – сказала Тинси и загремела ножами и вилками за стойкой.
Делия с торжествующим видом посмотрела на Джоэла.
– О. Ну... –сказал он. Ной ухмыльнулся.
– Ты умеешь все уладить, Ди, – сказал он. И в конце концов даже Джоэл начал улыбаться.
Делия тоже улыбнулась, взяла свой сэндвич и откусила от него. Но в то же время она тихонько застонала – это было такое тонкое, нежное, почти беззвучное урчание в ее душе.
18
Ребенок Бинки родился в День труда – очень подходящая дата, как выразился Нат. Он позвонил им в тот же вечер и выкладывал эти новости дрожащим голосом, который, казалось, вот-вот сорвется.
– Три килограмма девятьсот сорок граммов. – прокричал он. – Джеймс Натаниэль Моффат!
– Джеймс! – воскликнула Делия. – Это мальчик?
– Это – мальчик. Можешь в такое поверить? – Он сдавленно кашлянул. – Не уверен, что я знаю, что делать с мальчиком.
– Вы справитесь, – сказала Делия. – Ной сейчас на пикнике, но он будет в восторге, когда я расскажу ему. Как Бинки?
– Лучше не бывает. Все прошло невероятно легко, и с Джеймсом все в порядке. Вот погоди, ты его еще увидишь, Делия. У него самое кругленькое личико на свете, просто карманные часики, а не личико, и светлые волосики, но Бинки говорит, что...
Можно было подумать, что Нат не проходил через это уже четыре раза.
Делия несколько преувеличила, когда сказала, что Ной будет в восторге. О, ему, конечно, было немного интересно – как выглядит ребенок и что скажет совет директоров. Но когда наступило утро среды, мальчик спросил, нельзя ли отложить обычный визит. Школа только что открылась снова, и он хотел записаться в секцию борьбы. Делия спросила:
– А что если мы только на секундочку заедем, чтобы посмотреть на малыша, а потом я тебя подброшу в школу?
– А завтра нельзя?
– Завтра у меня ученики, Ной, а послезавтра родительское чаепитие, а если оттягивать это слишком долго, твой дедушка решит, что тебе все равно. Я заранее ему позвоню и предупрежу, что ты не сможешь долго оставаться.
– Ну ладно, – разочарованно протянул Ной. Когда Делия заехала в школу, он как раз пытался спихнуть Джека Ньюэлла с тротуара, так что пришлось, несколько раз просигналить, чтобы привлечь его внимание. Подросток выпрямился, рывком открыл дверцу и забрался в машину.
– Привет, – сказала она, но Ной только растянулся на сиденье и глубже надвинул на лоб бейсболку.
Только позже, когда они уже выехали на дорогу, он сказал:
– Мне нужно перестать это делать.
– Что делать?
– Я не могу всю жизнь только и делать, что всех навещать! Маму и дедушку. Я уже в восьмом классе! У меня есть важные занятия!
На слове «занятия» голос мальчика предательски дрогнул, и Делия быстро посмотрела на него. Его голос должен был вот-вот начать ломаться. О господи, вот снова у нее на руках еще один подросток.
Но она только сказала:
– Может быть, ты мог бы перенести свои визиты на выходные.
– В выходные я зависаю с друзьями! Я тогда пропущу все веселье!
– Ну, я не знаю, Ной, – сказала она. – Обговори это с Натом и своей мамой.
– И не могла бы ты ехать помедленнее, чем девяносто миль в час? Я не хочу думать о том, как бы мне выжить для того, чтобы обговорить это, при том что я еду с маньячкой.
– Извини. – Она сбавила скорость. – Посмотри, что я купила для ребенка, на заднем сиденье.
Он взглянул назад, но не стал трогать пакет.
– Почему бы тебе просто не сказать мне, что там.
Крохотная пара кроссовок, не больше наперстка.
– А.
Раньше ничто не могло бы удержать подростка от желания посмотреть на подарок.
День был холодным и облачным, собирался дождь, но пока они ехали, на лобовое стекло упала только капля или две. Ной слушал радиостанцию, где певцы выкрикивали всякие ругательства, в то время как Делия мысленно напевала более спокойные мелодии – она научилась этому, пока ездила со своими детьми. И только начала напевать «Let it be», когда они выехали к Сениор-Сити.
– Не может быть, – сказал Ной.
Возле двойных дверей стояла вырезанная из дерева фигура аиста, четырех футов в высоту, на нем был бледно-голубой жилет, в клюве он держал бледно-голубой сверток. На портике были развешаны воздушные шарики того же цвета. Доска объявлений в фойе (на которой обычно висели благодарственные записки от выздоравливающих и списки тех, кто записался на автобусные путешествия в Йорк за покупками) была обклеена цветными фотографиями новорожденного. Три женщины обсуждали размер его ручек. Одна как раз сообщала подругам, что если у младенца большие ладони, значит, он будет высоким, а другая сказала, что это справедливо только для щенков.
В лифте Пуки совершала одно из своих бесконечных путешествий вверх-вниз. Сегодня она, похоже, понимала, что приехала на первый этаж, и, нажимая для них третью кнопку, сказала:
– Если поторопитесь, успеете посмотреть, как его купают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103