Он просто маленький мальчик, которому пришлось многое вынести! — возмутилась Брук. — И мы должны ему помочь!
Мэтт успокаивающе сжал ее руку.
— Ребенку не нужна любая семья. Он хочет вернуться в свою.
— Возможно, — согласилась Брук, прижимая руку к губам. — Но думаю, о причинах лучше всего спросить самого Джеффри.
— Согласен. Пойдем.
Взявшись за руки, они вошли в комнату.
У телевизора, работавшего целый день, выключили звук, поэтому было непривычно тихо. На экране кадры сменяли один другой, не привлекая ничьего внимания. На полу валялся забытый медвежонок.
Оглядевшись, Брук поняла, что случилось.
Мальчик почувствовал себя слишком одиноким, и, отчаявшись, пошел па крайние меры.
Джеффри сидел за маленьким столиком в углу, повесив голову. Стоящий рядом врач убирал в сумку пластиковый контейнер с лекарствами. Увидев вошедших, он пояснил:
— Все в порядке, только несколько ушибов и ссадин. — Закончив собираться, он потрепал Джеффри по плечу и попрощался. — Пока, Джеффри. В следующий раз будь аккуратнее.
Мэтт первым приблизился к маленькой фигурке, съежившейся в темноте.
— Привет, ковбой. Могу я присесть?
Неопределенное пожатие плечами.
Брук подошла поближе и заметила огромный кровоподтек на лице ребенка.
— Ну и синяк, — сочувственно произнесла она. Очень больно?
Джеффри едва заметно кивнул.
— Хочешь, я принесу лед?
Мальчик отрицательно помотал головой.
Брук села на миниатюрный стульчик напротив Мэтта.
— Ты в порядке, парень? — спросил тот, слегка подталкивая Джеффри плечом.
Мальчик па мгновение поднял глаза.
— Почему вы сюда пришли?
Вопрос удивил Брук. В его тоне не чувствовалось никакого возмущения, только удивление. Она решила ждать, пока ответит Мэтт.
— Мы беспокоимся о тебе, вот почему. А ты нас здорово напугал.
— Почему?
— Мы волнуемся, Джеффри, — подтвердила Брук.
Мальчик промолчал.
— Скажи, на что похоже стоять на такой высоте? спросил Мэтт. — Я бы не смог: живот заболел бы от страха.
— Я тоже испугался.
— Да ну! — деланно удивился Мэтт, разглядывая через окно высоченный забор. — Я бы здорово перетрусил.
— Ты же ничего не боишься!
— Кто тебе сказал? Я боюсь пчел, ненавижу их укусы.
— Правда? — у Джеффри просветлел взгляд.
— А я боюсь лечить зубы, — подтвердила уязвимость взрослых Брук.
Переглянувшись, мужики кивнули. Еще бы! Все боятся!
— А еще я боюсь быть один, — тихо сказал Мэтт.
Севший голос выдавал его волнение.
Брук смотрела во все глаза: не было дня, когда бы Мэтт ее не удивил. Нельзя было и представить, глядя на фотографии в глянцевых журналах и слушая интервью с всесильным Мэттом, что он боится одиночества. Интуиция подсказывала, что Мэтт так заинтересован в судьбе мальчика, потому что чувствует схожесть их судеб. Честность мужчины впечатляла, и Брук, слушая его взволнованный голос, находила ответы на многие мучившие ее вопросы.
Джеффри тоже удивленно смотрел на большого и сильного мужчину.
— И ты?
— А как ты думаешь?! Я всегда ненавидел оставаться в доме один.
— Твои родители тоже тебя оставили?
— Не совсем так, как тебя. Но оставили одного.
Джеффри подался вперед, заинтересованный рассказом.
— Как?
— Они надолго уезжали.
— В отпуск?
— И по делам, и в отпуск.
— Да, но они приезжали на твой день рождения и Рождество. — В голосе мальчика звучало недоверие.
— Не всегда. Но когда приезжали, ясно давали попять, что им не нравится быть дома и проводить время со мной. — Боль, читаемую в глазах Мэтта, Брук ощутила как свою.
Она всегда воспринимала его как плейбоя, богатого парня, у которого в жизни не было абсолютно никаких забот. А теперь перед глазами ясно вырисовывался образ маленького мальчика, караулившего у холодного окна в доме бабушки момент возвращения родителей.
— Мои родители тоже меня не хотели, — уныло признался Джеффри, крутивший на пальце старый шнурок от ботинка. — Папа бросил маму до того, как я родился. А мама бросила меня здесь.
— Возможно, она тебя очень любит, но не может заботиться о тебе, — предположил Мэтт.
— Нет. Она всегда говорила, что я доставляю ей слишком много хлопот.
— Идиотка!
Глаза Джеффри расширились, но он молча пожал плечами. Тишина не прерывалась, пока Брук не сказала:
— Та милая пара, что тебя навещала, хочет, чтобы ты жил с ними.
— Нет, — покачал головой мальчик, — они хотят собственного ребенка, но она не может забеременеть. Они хотят не меня, а какой-то заменитель.
Брук была готова разрыдаться, слыша подобные речи из уст маленького мальчика, обделенного любовью и лаской. Больше всего на свете ей хотелось схватить Джеффри на руки и прижать тщедушное тельце к себе. Брук безумно хотела дать мальчику семью, но не имела и своей.
Глядя на детские страдания, она прозрела. То, о чем только и стоит мечтать в этой жизни, — семья.
Обычная семья, где люди, любя, заботятся друг о друге. Но Брук поскорее загнала эту мысль в самый дальний уголок своего подсознания.
Она относится к Мэтту с большим уважением, потому что он абсолютно не похож на нарисованный газетчиками образ. Для Мэтта семья — это святое. Он способен на глубокое, сильное чувство. Он нежный и страстный любовник. Если Прекрасный Принц существует, то искать его следует в Сан-Антонио среди мужчин, носящих ковбойскую шляпу.
Неудивительно, что Брук не хочется прекращать их отношения. Неудивительно, что ей хочется замуж за Мэтта. Жалко только, что вряд ли он когда-нибудь сможет разделить ее чувство. А она, прекрасно понимая, что будет мучиться от неразделенного чувства, все-таки медленно и неотвратимо влюблялась в него. И уже не представляла себе, как можно без него жить.
«Ты же ничего не боишься!» Восклицание Джеффри звучало в ушах Мэтта еще долгое время.
Три часа они находились в приюте, играли, разговаривали, помогая мальчику разобраться со своими проблемами.
Так уж и ничего, с горечью думал Мэтт. Он боялся не только одиночества, гораздо страшнее быть отвергнутым. Деньги помогали ему преодолевать многие трудности, в особенности с женщинами.
Но Мэтт отвергал их всех, будучи уверенным в том, что от него хотят лишь денег. До сих пор это срабатывало.
Но Брук…
— Джеффри, — начал Мэтт, вкладывая последний недостающий фрагмент в головоломку, — я надеюсь, ты придешь завтра на нашу свадьбу?
— Конечно!
— Что?! — Сложно кричать шепотом, но у Брук, кажется, получилось. — Что ты делаешь?
— То, что давно требовалось сделать.
Если он и дальше будет позволять Брук делать все, что ей заблагорассудится, он потеряет лучшее из всего, что имел в жизни.
— Я не приду, если вы не хотите меня видеть. Опустив голову, Джеффри складывал головоломку в коробку.
— Нет, — спокойным голосом принялась объяснять Брук, — я хочу, чтобы ты был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Мэтт успокаивающе сжал ее руку.
— Ребенку не нужна любая семья. Он хочет вернуться в свою.
— Возможно, — согласилась Брук, прижимая руку к губам. — Но думаю, о причинах лучше всего спросить самого Джеффри.
— Согласен. Пойдем.
Взявшись за руки, они вошли в комнату.
У телевизора, работавшего целый день, выключили звук, поэтому было непривычно тихо. На экране кадры сменяли один другой, не привлекая ничьего внимания. На полу валялся забытый медвежонок.
Оглядевшись, Брук поняла, что случилось.
Мальчик почувствовал себя слишком одиноким, и, отчаявшись, пошел па крайние меры.
Джеффри сидел за маленьким столиком в углу, повесив голову. Стоящий рядом врач убирал в сумку пластиковый контейнер с лекарствами. Увидев вошедших, он пояснил:
— Все в порядке, только несколько ушибов и ссадин. — Закончив собираться, он потрепал Джеффри по плечу и попрощался. — Пока, Джеффри. В следующий раз будь аккуратнее.
Мэтт первым приблизился к маленькой фигурке, съежившейся в темноте.
— Привет, ковбой. Могу я присесть?
Неопределенное пожатие плечами.
Брук подошла поближе и заметила огромный кровоподтек на лице ребенка.
— Ну и синяк, — сочувственно произнесла она. Очень больно?
Джеффри едва заметно кивнул.
— Хочешь, я принесу лед?
Мальчик отрицательно помотал головой.
Брук села на миниатюрный стульчик напротив Мэтта.
— Ты в порядке, парень? — спросил тот, слегка подталкивая Джеффри плечом.
Мальчик па мгновение поднял глаза.
— Почему вы сюда пришли?
Вопрос удивил Брук. В его тоне не чувствовалось никакого возмущения, только удивление. Она решила ждать, пока ответит Мэтт.
— Мы беспокоимся о тебе, вот почему. А ты нас здорово напугал.
— Почему?
— Мы волнуемся, Джеффри, — подтвердила Брук.
Мальчик промолчал.
— Скажи, на что похоже стоять на такой высоте? спросил Мэтт. — Я бы не смог: живот заболел бы от страха.
— Я тоже испугался.
— Да ну! — деланно удивился Мэтт, разглядывая через окно высоченный забор. — Я бы здорово перетрусил.
— Ты же ничего не боишься!
— Кто тебе сказал? Я боюсь пчел, ненавижу их укусы.
— Правда? — у Джеффри просветлел взгляд.
— А я боюсь лечить зубы, — подтвердила уязвимость взрослых Брук.
Переглянувшись, мужики кивнули. Еще бы! Все боятся!
— А еще я боюсь быть один, — тихо сказал Мэтт.
Севший голос выдавал его волнение.
Брук смотрела во все глаза: не было дня, когда бы Мэтт ее не удивил. Нельзя было и представить, глядя на фотографии в глянцевых журналах и слушая интервью с всесильным Мэттом, что он боится одиночества. Интуиция подсказывала, что Мэтт так заинтересован в судьбе мальчика, потому что чувствует схожесть их судеб. Честность мужчины впечатляла, и Брук, слушая его взволнованный голос, находила ответы на многие мучившие ее вопросы.
Джеффри тоже удивленно смотрел на большого и сильного мужчину.
— И ты?
— А как ты думаешь?! Я всегда ненавидел оставаться в доме один.
— Твои родители тоже тебя оставили?
— Не совсем так, как тебя. Но оставили одного.
Джеффри подался вперед, заинтересованный рассказом.
— Как?
— Они надолго уезжали.
— В отпуск?
— И по делам, и в отпуск.
— Да, но они приезжали на твой день рождения и Рождество. — В голосе мальчика звучало недоверие.
— Не всегда. Но когда приезжали, ясно давали попять, что им не нравится быть дома и проводить время со мной. — Боль, читаемую в глазах Мэтта, Брук ощутила как свою.
Она всегда воспринимала его как плейбоя, богатого парня, у которого в жизни не было абсолютно никаких забот. А теперь перед глазами ясно вырисовывался образ маленького мальчика, караулившего у холодного окна в доме бабушки момент возвращения родителей.
— Мои родители тоже меня не хотели, — уныло признался Джеффри, крутивший на пальце старый шнурок от ботинка. — Папа бросил маму до того, как я родился. А мама бросила меня здесь.
— Возможно, она тебя очень любит, но не может заботиться о тебе, — предположил Мэтт.
— Нет. Она всегда говорила, что я доставляю ей слишком много хлопот.
— Идиотка!
Глаза Джеффри расширились, но он молча пожал плечами. Тишина не прерывалась, пока Брук не сказала:
— Та милая пара, что тебя навещала, хочет, чтобы ты жил с ними.
— Нет, — покачал головой мальчик, — они хотят собственного ребенка, но она не может забеременеть. Они хотят не меня, а какой-то заменитель.
Брук была готова разрыдаться, слыша подобные речи из уст маленького мальчика, обделенного любовью и лаской. Больше всего на свете ей хотелось схватить Джеффри на руки и прижать тщедушное тельце к себе. Брук безумно хотела дать мальчику семью, но не имела и своей.
Глядя на детские страдания, она прозрела. То, о чем только и стоит мечтать в этой жизни, — семья.
Обычная семья, где люди, любя, заботятся друг о друге. Но Брук поскорее загнала эту мысль в самый дальний уголок своего подсознания.
Она относится к Мэтту с большим уважением, потому что он абсолютно не похож на нарисованный газетчиками образ. Для Мэтта семья — это святое. Он способен на глубокое, сильное чувство. Он нежный и страстный любовник. Если Прекрасный Принц существует, то искать его следует в Сан-Антонио среди мужчин, носящих ковбойскую шляпу.
Неудивительно, что Брук не хочется прекращать их отношения. Неудивительно, что ей хочется замуж за Мэтта. Жалко только, что вряд ли он когда-нибудь сможет разделить ее чувство. А она, прекрасно понимая, что будет мучиться от неразделенного чувства, все-таки медленно и неотвратимо влюблялась в него. И уже не представляла себе, как можно без него жить.
«Ты же ничего не боишься!» Восклицание Джеффри звучало в ушах Мэтта еще долгое время.
Три часа они находились в приюте, играли, разговаривали, помогая мальчику разобраться со своими проблемами.
Так уж и ничего, с горечью думал Мэтт. Он боялся не только одиночества, гораздо страшнее быть отвергнутым. Деньги помогали ему преодолевать многие трудности, в особенности с женщинами.
Но Мэтт отвергал их всех, будучи уверенным в том, что от него хотят лишь денег. До сих пор это срабатывало.
Но Брук…
— Джеффри, — начал Мэтт, вкладывая последний недостающий фрагмент в головоломку, — я надеюсь, ты придешь завтра на нашу свадьбу?
— Конечно!
— Что?! — Сложно кричать шепотом, но у Брук, кажется, получилось. — Что ты делаешь?
— То, что давно требовалось сделать.
Если он и дальше будет позволять Брук делать все, что ей заблагорассудится, он потеряет лучшее из всего, что имел в жизни.
— Я не приду, если вы не хотите меня видеть. Опустив голову, Джеффри складывал головоломку в коробку.
— Нет, — спокойным голосом принялась объяснять Брук, — я хочу, чтобы ты был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35