Но от нее оказалось мало проку.
– Да, Калли, качество работы в Вашингтоне – хуже некуда. Главная причина, по которой некоторые берут и уезжают в Вашингтон, состоит в том, что в других местах им ни за что не заработать себе на жизнь. Особенно на выборных должностях, ибо они больше ничего не умеют.
Вот им и устанавливают должностные оклады, чтобы не платить пособие по безработице.
– Несколько дороговатый способ, тебе не кажется? У меня на островах двое живут на пособие, так остальные жители добились, чтобы им предоставили жилье с подветренной стороны.
– Это не слишком жестоко?
– Ну, видишь ли, я могу встать на точку зрения налогоплательщиков. Может быть, потому-то у нас только двое безработных. Во время правления моего отца их было четверо, но двое не вынесли ветра и быстро устроились на работу.
– Как интересно. Ты не ставил этот вопрос перед правительством Соединенных Штатов?
– Пытался. Но безработные устроили пикетирование, и совещание не состоялось. Некоторые из них оказались членами профсоюза, и конгрессмены, приехавшие на совещание, не смогли пробиться через пикеты.
– Вот так оно и бывает, – с горечью произнесла Ксавьера. – Жаль, что никакой профсоюз не устроил пикетирования во время этих чертовых слушаний. Сенатор Ролингс обвинил меня в неуважении к верховной власти, и теперь…
– Ролингс? – поразился Калли. – Да ведь я о нем говорил! Это он состоит в комитете по внешнеэкономическим связям и прислал мне ту женщину.
Ксавьера насупилась.
– Он твой друг?
Калли залился добродушным смехом.
– Друг – сенатор? Ну что ты! Я же не хочу, чтобы мои подданные свергли меня с престола. Просто у нас были кое-какие дела. Я вложил восемнадцать миллионов в его последнюю избирательную кампанию – в качестве благодарности за некоторые торговые соглашения.
– Говоришь, он прислал тебе женщину?
– Ну, видишь ли, как выяснилось, это я ему сделал одолжение, а не он мне: у нее ничего не вышло. Ее зовут Линда.
– Линда! – воскликнула Ксавьера, садясь на постели. – А я-то повсюду ее ищу! Где она?
– Через коридор, в моем кабинете. Ты знаешь Линду? Ксавьера засмеялась.
– Ну… В общем дела обстоят таким образом. Если я с кем-нибудь дружу, так дружу. Я знала, что Линда уехала в Вашингтон и все такое, но для меня это ничего не значит.
Калли восхищенно уставился на нее.
– Ксавьера, ну ты просто чудо. В самом деле. На всем белом свете таких найдется… Да нет, ты – уникум. Выходит, ты по-прежнему считаешь ее своей подругой?
Ксавьера уверенно кивнула.
– Такая уж я есть. Если я стала кому-то другом… – Она вдруг осеклась и помрачнела. – Так ты говоришь, Линда не могла тебе помочь?
Он произнес извиняющимся тоном:
– Она очень старалась, но…
На лице Ксавьеры появилась гримаса боли и отвращения.
– Значит, она забыла все, чему я ее учила. Да уж, стоит кому-нибудь – даже превосходному работнику – попасть в Вашингтон, как он немедленно деградирует. А если я чего-то и не выношу, так это халтуры. – Ксавьера сбросила с себя одеяло. – Ты говоришь, она в твоем кабинете? Мне нужно с ней поговорить.
– Эй, погоди немного! – Калли схватил ее за руку. – Зачем пороть горячку? Раз уж у меня получилось…
– Потом, приятель, – хихикнула Ксавьера, решительно вставая с постели, – ты все получишь, но сначала я должна потолковать с Линдой и дознаться, какие такие у нее дела с сенатором Ролингсом. А главное – почему она не справилась со своими обязанностями. Что она делает в твоем кабинете? С ней есть кто-нибудь?
– Нет, она просто лежит на диване и читает иллюстрированные журналы или смотрит телевизор. Боится высунуть нос на улицу – вдруг ее узнают?
– Все правильно. Давай-ка приведем себя в порядок и навестим ее.
Калли выскользнул из-под одеяла, столкнул с брошенной на полу одежды велосипедный насос и начал одеваться. Ксавьера натянула свое бикини и отправилась в ванную – причесаться и подкраситься. Когда она вернулась, Калли застегивал рубашку.
Он широко распахнул перед Ксавьерой дверь в кабинет.
– Эй, Линда, здесь одна твоя знакомая!
Девушка с угрюмым, донельзя усталым выражением лица сидела в кресле перед телевизором. Увидев Ксавьеру, она издала истошный вопль и заметалась по комнате в поисках запасного выхода.
– Линда! – строго окликнула ее Ксавьера и, улыбнувшись, протянула руку. – Иди сюда.
Какое-то время надежда в душе Линды боролась с недоверием. Она была на грани истерики.
– О нет!.. Нет!..
– Иди сюда.
Девушка не выдержала, бросилась к Ксавьере и разрыдалась у нее на груди.
– Ксавьера! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
Та ласково погладила Линду по волосам.
– Дело не в этом, а в том, сможешь ли ты сама простить себя, дорогая. Только ты сможешь ответить на этот вопрос. Но я хочу, чтобы ты знала: в любом случае я остаюсь твоим другом.
– Ох, Ксавьера! Во всем мире…
– Ну-ну, – пробормотала Ксавьера. – Садись-ка на диван. Нам нужно много наверстать и решить, что делать дальше. Я не стану осыпать тебя упреками за то, что ты не попыталась связаться со мной, хотя, конечно, меня обидело твое недоверие.
– Видит Бог, Ксавьера, я так запуталась! Откуда мне было знать, что ты захочешь иметь со мной дело? Нет, мне бы это следовало знать!
– Вот именно, – усаживаясь рядом с ней на диван, ответила Ксавьера. – Но не будем сейчас говорить об этом. В первую очередь меня беспокоит то, что я сегодня узнала; ты меня сильно огорчила. Калли нуждался в твоей помощи, а ты не оправдала его надежды.
Линда захныкала.
– Прости, Ксавьера! Конечно, это моя вина, но я была так напугана всей этой историей…
Калли смущенно откашлялся.
– Да ладно, Ксавьера, не стоит ее ругать.
Ксавьера смерила его холодным взглядом, но потом, смягчившись, выдавила из себя улыбку.
– Конечно, откуда тебе знать о нашей профессиональной чести? Но это исключительно важно, и Линда понимает всю тяжесть своей вины.
– Да-да, Ксавьера! – всхлипывала та. Ксавьера взяла ее за подбородок.
– Но мы попробуем исправить положение, не так ли?
– Господи, ну конечно! Он у меня еще попрыгает! Только не бросай меня, Ксавьера!
– Разумеется, дорогая. Об этом не беспокойся. Калли оживился.
– Уж не значит ли это…
– Значит, – усмехнулась Ксавьера. – Сходи-ка в ресторан и закажи себе дюжину устриц. Да прихвати из спальни велосипедный насос. Остальное добудем у прислуги.
Калли опрометью бросился к двери. Ксавьера легонько встряхнула Линду.
– Выбрось все это из головы, дорогая. В первую очередь мы позаботимся о Калли. А потом я хочу потолковать с тобой о сенаторе Ролингсе. Он поставил меня в гнусное положение, и ты должна помочь мне вернуться домой.
– Все, что в моих силах, Ксавьера, все, что в моих силах!
– Хорошо-хорошо, но сначала о главном. Позвони горничной, пусть принесет все, что может понадобиться для позиций 2-16 и 6-40-2-Б.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Да, Калли, качество работы в Вашингтоне – хуже некуда. Главная причина, по которой некоторые берут и уезжают в Вашингтон, состоит в том, что в других местах им ни за что не заработать себе на жизнь. Особенно на выборных должностях, ибо они больше ничего не умеют.
Вот им и устанавливают должностные оклады, чтобы не платить пособие по безработице.
– Несколько дороговатый способ, тебе не кажется? У меня на островах двое живут на пособие, так остальные жители добились, чтобы им предоставили жилье с подветренной стороны.
– Это не слишком жестоко?
– Ну, видишь ли, я могу встать на точку зрения налогоплательщиков. Может быть, потому-то у нас только двое безработных. Во время правления моего отца их было четверо, но двое не вынесли ветра и быстро устроились на работу.
– Как интересно. Ты не ставил этот вопрос перед правительством Соединенных Штатов?
– Пытался. Но безработные устроили пикетирование, и совещание не состоялось. Некоторые из них оказались членами профсоюза, и конгрессмены, приехавшие на совещание, не смогли пробиться через пикеты.
– Вот так оно и бывает, – с горечью произнесла Ксавьера. – Жаль, что никакой профсоюз не устроил пикетирования во время этих чертовых слушаний. Сенатор Ролингс обвинил меня в неуважении к верховной власти, и теперь…
– Ролингс? – поразился Калли. – Да ведь я о нем говорил! Это он состоит в комитете по внешнеэкономическим связям и прислал мне ту женщину.
Ксавьера насупилась.
– Он твой друг?
Калли залился добродушным смехом.
– Друг – сенатор? Ну что ты! Я же не хочу, чтобы мои подданные свергли меня с престола. Просто у нас были кое-какие дела. Я вложил восемнадцать миллионов в его последнюю избирательную кампанию – в качестве благодарности за некоторые торговые соглашения.
– Говоришь, он прислал тебе женщину?
– Ну, видишь ли, как выяснилось, это я ему сделал одолжение, а не он мне: у нее ничего не вышло. Ее зовут Линда.
– Линда! – воскликнула Ксавьера, садясь на постели. – А я-то повсюду ее ищу! Где она?
– Через коридор, в моем кабинете. Ты знаешь Линду? Ксавьера засмеялась.
– Ну… В общем дела обстоят таким образом. Если я с кем-нибудь дружу, так дружу. Я знала, что Линда уехала в Вашингтон и все такое, но для меня это ничего не значит.
Калли восхищенно уставился на нее.
– Ксавьера, ну ты просто чудо. В самом деле. На всем белом свете таких найдется… Да нет, ты – уникум. Выходит, ты по-прежнему считаешь ее своей подругой?
Ксавьера уверенно кивнула.
– Такая уж я есть. Если я стала кому-то другом… – Она вдруг осеклась и помрачнела. – Так ты говоришь, Линда не могла тебе помочь?
Он произнес извиняющимся тоном:
– Она очень старалась, но…
На лице Ксавьеры появилась гримаса боли и отвращения.
– Значит, она забыла все, чему я ее учила. Да уж, стоит кому-нибудь – даже превосходному работнику – попасть в Вашингтон, как он немедленно деградирует. А если я чего-то и не выношу, так это халтуры. – Ксавьера сбросила с себя одеяло. – Ты говоришь, она в твоем кабинете? Мне нужно с ней поговорить.
– Эй, погоди немного! – Калли схватил ее за руку. – Зачем пороть горячку? Раз уж у меня получилось…
– Потом, приятель, – хихикнула Ксавьера, решительно вставая с постели, – ты все получишь, но сначала я должна потолковать с Линдой и дознаться, какие такие у нее дела с сенатором Ролингсом. А главное – почему она не справилась со своими обязанностями. Что она делает в твоем кабинете? С ней есть кто-нибудь?
– Нет, она просто лежит на диване и читает иллюстрированные журналы или смотрит телевизор. Боится высунуть нос на улицу – вдруг ее узнают?
– Все правильно. Давай-ка приведем себя в порядок и навестим ее.
Калли выскользнул из-под одеяла, столкнул с брошенной на полу одежды велосипедный насос и начал одеваться. Ксавьера натянула свое бикини и отправилась в ванную – причесаться и подкраситься. Когда она вернулась, Калли застегивал рубашку.
Он широко распахнул перед Ксавьерой дверь в кабинет.
– Эй, Линда, здесь одна твоя знакомая!
Девушка с угрюмым, донельзя усталым выражением лица сидела в кресле перед телевизором. Увидев Ксавьеру, она издала истошный вопль и заметалась по комнате в поисках запасного выхода.
– Линда! – строго окликнула ее Ксавьера и, улыбнувшись, протянула руку. – Иди сюда.
Какое-то время надежда в душе Линды боролась с недоверием. Она была на грани истерики.
– О нет!.. Нет!..
– Иди сюда.
Девушка не выдержала, бросилась к Ксавьере и разрыдалась у нее на груди.
– Ксавьера! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
Та ласково погладила Линду по волосам.
– Дело не в этом, а в том, сможешь ли ты сама простить себя, дорогая. Только ты сможешь ответить на этот вопрос. Но я хочу, чтобы ты знала: в любом случае я остаюсь твоим другом.
– Ох, Ксавьера! Во всем мире…
– Ну-ну, – пробормотала Ксавьера. – Садись-ка на диван. Нам нужно много наверстать и решить, что делать дальше. Я не стану осыпать тебя упреками за то, что ты не попыталась связаться со мной, хотя, конечно, меня обидело твое недоверие.
– Видит Бог, Ксавьера, я так запуталась! Откуда мне было знать, что ты захочешь иметь со мной дело? Нет, мне бы это следовало знать!
– Вот именно, – усаживаясь рядом с ней на диван, ответила Ксавьера. – Но не будем сейчас говорить об этом. В первую очередь меня беспокоит то, что я сегодня узнала; ты меня сильно огорчила. Калли нуждался в твоей помощи, а ты не оправдала его надежды.
Линда захныкала.
– Прости, Ксавьера! Конечно, это моя вина, но я была так напугана всей этой историей…
Калли смущенно откашлялся.
– Да ладно, Ксавьера, не стоит ее ругать.
Ксавьера смерила его холодным взглядом, но потом, смягчившись, выдавила из себя улыбку.
– Конечно, откуда тебе знать о нашей профессиональной чести? Но это исключительно важно, и Линда понимает всю тяжесть своей вины.
– Да-да, Ксавьера! – всхлипывала та. Ксавьера взяла ее за подбородок.
– Но мы попробуем исправить положение, не так ли?
– Господи, ну конечно! Он у меня еще попрыгает! Только не бросай меня, Ксавьера!
– Разумеется, дорогая. Об этом не беспокойся. Калли оживился.
– Уж не значит ли это…
– Значит, – усмехнулась Ксавьера. – Сходи-ка в ресторан и закажи себе дюжину устриц. Да прихвати из спальни велосипедный насос. Остальное добудем у прислуги.
Калли опрометью бросился к двери. Ксавьера легонько встряхнула Линду.
– Выбрось все это из головы, дорогая. В первую очередь мы позаботимся о Калли. А потом я хочу потолковать с тобой о сенаторе Ролингсе. Он поставил меня в гнусное положение, и ты должна помочь мне вернуться домой.
– Все, что в моих силах, Ксавьера, все, что в моих силах!
– Хорошо-хорошо, но сначала о главном. Позвони горничной, пусть принесет все, что может понадобиться для позиций 2-16 и 6-40-2-Б.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38