Звук захлопнувшейся двери оказался как бы финальной нотой и потому отпечатался в мозгу Фриско с особенной значимостью. В приступе черного юмора рна вскользь подумала, что по справедливости надлежало бы сделать на спине надпись: Член Армии Компромиссов.
Идея показалась такой забавной, что Фриско едва не рассмеялась. Хотя ей больше хотелось плакать.
— Кажется, хлопнула входная дверь? — Гертруда чинно поднялась со своего кресла, и на ее красивом, без единой морщинки лице обозначилось выжидательное выражение.
— Да, кажется, они прибыли. — Изобразив такую же, как у супруги, очаровательную улыбку, Гарольд удовлетворенно вздохнул и поднялся со своего места, чтобы приветствовать дорогих гостей.
— Ты и вправду полагаешь, что между Фриско и мистером Маканной может быть нечто большее, чем простая симпатия, Гарольд? — чуть слышно спросила Гертруда. От волнения у нее заалели щеки. Взор ее обратился в сторону французской двери, отделявшей холл от элегантно обставленной гостиной.
— Я… гхм… более чем уверен, что так все и есть, — ответил Гарольд и, пытаясь преодолеть спазм, откашлялся, прочищая горло. Что-то он уж слишком разволновался. А ведь надо благодарить небеса за то, что так все повернулось.
— Правда ведь, он весьма интересный мужчина? — перейдя на шепот, спросила супруга.
— Да. — Гарольд не стал сейчас пояснять, что он считает Маканну более чем привлекательным и потому втайне недоумевает, что именно вынудило его сделать столь скоропалительное предложение. У него, кроме того, превосходная репутация в деловых кругах.
Впрочем, последнее было и так и не так. Деловой и честный — да, но и на редкость безжалостный. Именно поэтому будущее дочери беспокоило Гарольда.
Гарольд любил Фриско, любил ее до безумия. Эта любовь зародилась еще с тех самых пор, как дочка была маленькой девочкой. Узнав о решении Фриско связать судьбу с Лукасом Маканной, он испытал некоторое недоумение.
Если только этот человек посмеет причинить его дочери хоть малейший вред, тогда он… Впрочем, а что Гарольд сумеет тогда сделать?! Против Маканны он бессилен — и отлично понимал это.
Однако у Фриско сегодня утром был такой вид, словно бы сделанное предложение вполне ее устраивает. Именно таким образом рассуждал Гарольд, успокаивая себя. Лет с десяти он так наловчился уговаривать и убеждать себя, что сделался настоящим профессионалом в подобного рода упражнениях.
— Он что же, очень богат?
Гарольд едва смог расслышать вопрос, заданный супругой.
— Похоже на то. — Сам же подумал, что Маканна, конечно же, очень богат, если согласился заплатить все недостающие на счетах компании суммы, а также решил выплатить огромные долги, которые Гарольд сделал в нескольких казино.
При этих воспоминаниях Гарольда прошиб пот. Каким же дураком он был, что позволил себе оказаться в подобной заднице! Ну теперь-то он будет умнее, с долгами и игрой покончено. Вытащив платок, он промокнул взмокший лоб, отер верхнюю губу.
Бог свидетель, более он не будет таким болваном — в этом Гарольд дал слово.
Впрочем, похожие обещания он давал себе далеко не в первый раз.
— Ну вот наконец и они! — воскликнула оживленная Гертруда и простерла свои красивые руки перед собой, в направлении пары, переступившей порог гостиной.
Глава 14
— Кажется, вечер удался, — сказал Маканна, направляясь от особняка. — Вам не кажется?
— Пожалуй что, — усталым голосом поддакнула Фриско. Со сдержанным вздохом она села в автомобиль и откинулась назад, уперевшись головой в подголовник. Только прикрыв глаза, она почувствовала, до какой же степени устала.
— В самом деле? — чуть более оживленно переспросил он. — Вы и вправду так считаете?
Фриско вновь вздохнула, на сей раз более, явственно, и, раскрыв глаза, бросила на него недовольный взгляд.
— Я ведь, кажется, уже сказала «да». Неужели этого недостаточно?
— Ну ладно, ладно, успокойтесь, — он миролюбиво улыбнулся. — Я лишь хотел выяснить, считаете ли вы, что ваша мать поверила, будто вы и вправду неровно ко мне дышите.
— Вполне поверила, — и Фриско вновь прикрыла глаза. — Она решительно ничего не заподозрила.
— Вот и отлично, — его голос был наполнен радостными нотками.
Для кого именно отлично? Фриско сжала зубы, чтобы не сказать сейчас какую-нибудь грубость. Слава Богу, Маканна разговора не продолжил.
Однако радость Фриско оказалась преждевременной. Освобожденная от необходимости отвечать на его вопросы, она оказалась один на один с собственными непростыми размышлениями, от которых некуда было деться.
Под монотонный шум работающего двигателя она невольно вспомнила сцены прошедших нескольких часов; Фриско многое бы отдала, чтобы позабыть о них. Но память работала в автономном режиме и раз за разом повторяла свежие эпизоды, подобно тому как подчас повторяют классический фильм по телеканалу.
И вновь перед мысленным взором Фриско предстала мать. Лицо Гертруды сияло от предощущения важных перемен в жизни дочери, руки матери были протянуты в приветственном жесте, а голос обрадованно переливался.
Отец великолепно отыграл роль очаровательного, гостеприимного, радушного хозяина; он по поводу и без оного переглядывался с женой и возвращался к одной и той же теме — о том, как Маканна и Фриско почувствовали неодолимое влечение друг к другу, едва только впервые встретились в его офисе утром в пятницу.
Едва ли не лучше других вел свою роль Маканна, который бросал на Фриско взгляды, исполненные любви, смотрел на нее и, казалось, не мог оторваться, подсаживался нарочито близко к ней и использовал всякую возможность, чтобы прикоснуться к ее руке.
Впрочем, и сама Фриско не уступала отцу и Маканне, всячески им подыгрывая. Она не забывала постоянно улыбаться Лукасу, несмотря на то, что при этом всякая последующая улыбка требовала все большего напряжения лицевых мускулов. Не уставала она также постреливать в него глазами и делала все возможное, чтобы голос ее звучал соответственным образом каждый раз, когда Маканна пытался вовлечь ее в разговор.
От всего этого Фриско чувствовала себя такой униженной и забитой.
Впрочем, тут она едва ли справедлива… Фриско поудобнее устроилась на сиденье.
Едва ли правомерно было ей обвинять себя в том, что она участвовала в обмане.
Ведь если быть совсем уж откровенной, то с самого первого мгновения, едва только увидев Лукаса Маканну, она почувствовала к нему сильнейшее влечение. Естественное и чрезвычайно сильное, без малейшей деланности. Его улыбки и взгляды отражали подлинные чувства, ну а когда он якобы случайно касался ее руки или просто обращал на Фриско свой взгляд — в груди у нее что-то замирало.
И все это пугало Фриско.
Она не хотела, чтобы вот так легко и в мгновение ока Маканна подмял ее под себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Идея показалась такой забавной, что Фриско едва не рассмеялась. Хотя ей больше хотелось плакать.
— Кажется, хлопнула входная дверь? — Гертруда чинно поднялась со своего кресла, и на ее красивом, без единой морщинки лице обозначилось выжидательное выражение.
— Да, кажется, они прибыли. — Изобразив такую же, как у супруги, очаровательную улыбку, Гарольд удовлетворенно вздохнул и поднялся со своего места, чтобы приветствовать дорогих гостей.
— Ты и вправду полагаешь, что между Фриско и мистером Маканной может быть нечто большее, чем простая симпатия, Гарольд? — чуть слышно спросила Гертруда. От волнения у нее заалели щеки. Взор ее обратился в сторону французской двери, отделявшей холл от элегантно обставленной гостиной.
— Я… гхм… более чем уверен, что так все и есть, — ответил Гарольд и, пытаясь преодолеть спазм, откашлялся, прочищая горло. Что-то он уж слишком разволновался. А ведь надо благодарить небеса за то, что так все повернулось.
— Правда ведь, он весьма интересный мужчина? — перейдя на шепот, спросила супруга.
— Да. — Гарольд не стал сейчас пояснять, что он считает Маканну более чем привлекательным и потому втайне недоумевает, что именно вынудило его сделать столь скоропалительное предложение. У него, кроме того, превосходная репутация в деловых кругах.
Впрочем, последнее было и так и не так. Деловой и честный — да, но и на редкость безжалостный. Именно поэтому будущее дочери беспокоило Гарольда.
Гарольд любил Фриско, любил ее до безумия. Эта любовь зародилась еще с тех самых пор, как дочка была маленькой девочкой. Узнав о решении Фриско связать судьбу с Лукасом Маканной, он испытал некоторое недоумение.
Если только этот человек посмеет причинить его дочери хоть малейший вред, тогда он… Впрочем, а что Гарольд сумеет тогда сделать?! Против Маканны он бессилен — и отлично понимал это.
Однако у Фриско сегодня утром был такой вид, словно бы сделанное предложение вполне ее устраивает. Именно таким образом рассуждал Гарольд, успокаивая себя. Лет с десяти он так наловчился уговаривать и убеждать себя, что сделался настоящим профессионалом в подобного рода упражнениях.
— Он что же, очень богат?
Гарольд едва смог расслышать вопрос, заданный супругой.
— Похоже на то. — Сам же подумал, что Маканна, конечно же, очень богат, если согласился заплатить все недостающие на счетах компании суммы, а также решил выплатить огромные долги, которые Гарольд сделал в нескольких казино.
При этих воспоминаниях Гарольда прошиб пот. Каким же дураком он был, что позволил себе оказаться в подобной заднице! Ну теперь-то он будет умнее, с долгами и игрой покончено. Вытащив платок, он промокнул взмокший лоб, отер верхнюю губу.
Бог свидетель, более он не будет таким болваном — в этом Гарольд дал слово.
Впрочем, похожие обещания он давал себе далеко не в первый раз.
— Ну вот наконец и они! — воскликнула оживленная Гертруда и простерла свои красивые руки перед собой, в направлении пары, переступившей порог гостиной.
Глава 14
— Кажется, вечер удался, — сказал Маканна, направляясь от особняка. — Вам не кажется?
— Пожалуй что, — усталым голосом поддакнула Фриско. Со сдержанным вздохом она села в автомобиль и откинулась назад, уперевшись головой в подголовник. Только прикрыв глаза, она почувствовала, до какой же степени устала.
— В самом деле? — чуть более оживленно переспросил он. — Вы и вправду так считаете?
Фриско вновь вздохнула, на сей раз более, явственно, и, раскрыв глаза, бросила на него недовольный взгляд.
— Я ведь, кажется, уже сказала «да». Неужели этого недостаточно?
— Ну ладно, ладно, успокойтесь, — он миролюбиво улыбнулся. — Я лишь хотел выяснить, считаете ли вы, что ваша мать поверила, будто вы и вправду неровно ко мне дышите.
— Вполне поверила, — и Фриско вновь прикрыла глаза. — Она решительно ничего не заподозрила.
— Вот и отлично, — его голос был наполнен радостными нотками.
Для кого именно отлично? Фриско сжала зубы, чтобы не сказать сейчас какую-нибудь грубость. Слава Богу, Маканна разговора не продолжил.
Однако радость Фриско оказалась преждевременной. Освобожденная от необходимости отвечать на его вопросы, она оказалась один на один с собственными непростыми размышлениями, от которых некуда было деться.
Под монотонный шум работающего двигателя она невольно вспомнила сцены прошедших нескольких часов; Фриско многое бы отдала, чтобы позабыть о них. Но память работала в автономном режиме и раз за разом повторяла свежие эпизоды, подобно тому как подчас повторяют классический фильм по телеканалу.
И вновь перед мысленным взором Фриско предстала мать. Лицо Гертруды сияло от предощущения важных перемен в жизни дочери, руки матери были протянуты в приветственном жесте, а голос обрадованно переливался.
Отец великолепно отыграл роль очаровательного, гостеприимного, радушного хозяина; он по поводу и без оного переглядывался с женой и возвращался к одной и той же теме — о том, как Маканна и Фриско почувствовали неодолимое влечение друг к другу, едва только впервые встретились в его офисе утром в пятницу.
Едва ли не лучше других вел свою роль Маканна, который бросал на Фриско взгляды, исполненные любви, смотрел на нее и, казалось, не мог оторваться, подсаживался нарочито близко к ней и использовал всякую возможность, чтобы прикоснуться к ее руке.
Впрочем, и сама Фриско не уступала отцу и Маканне, всячески им подыгрывая. Она не забывала постоянно улыбаться Лукасу, несмотря на то, что при этом всякая последующая улыбка требовала все большего напряжения лицевых мускулов. Не уставала она также постреливать в него глазами и делала все возможное, чтобы голос ее звучал соответственным образом каждый раз, когда Маканна пытался вовлечь ее в разговор.
От всего этого Фриско чувствовала себя такой униженной и забитой.
Впрочем, тут она едва ли справедлива… Фриско поудобнее устроилась на сиденье.
Едва ли правомерно было ей обвинять себя в том, что она участвовала в обмане.
Ведь если быть совсем уж откровенной, то с самого первого мгновения, едва только увидев Лукаса Маканну, она почувствовала к нему сильнейшее влечение. Естественное и чрезвычайно сильное, без малейшей деланности. Его улыбки и взгляды отражали подлинные чувства, ну а когда он якобы случайно касался ее руки или просто обращал на Фриско свой взгляд — в груди у нее что-то замирало.
И все это пугало Фриско.
Она не хотела, чтобы вот так легко и в мгновение ока Маканна подмял ее под себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76