В глазах Фриско сквозила неопределенность. Она чувствовала искушение, сильнейшее искушение. Кен был таким милым, с ним так приятно находиться рядом. И в то же время…
В ее памяти возник совершенно другой, отчетливый и пронзительный образ, который, собственно, и вынудил Фриско сделать эту паузу.
Лукас Маканна.
Образ был таким четким: казалось, протяни руку — и можно потрогать. Совсем как в жизни, высокий и стройный, Маканна смотрел прямо на нее, и выражение лица его было жестким.
Она поежилась.
— Ты никак замерзла? — в голосе Кена слышался отзвук надежды, что ей будет нужно его тепло.
— Нет, это просто… — она не закончила, и слова ее были унесены океанским бризом: не было таких слов, при помощи которых можно было бы объяснить Кену, кто такой Лукас Маканна.
Эти двое мужчин походили друг на друга не более, чем морская и пресная вода. Один — легкий и веселый человек, рядом с которым и могло быть только легко и весело; от другого исходило ощущение силы и потенциальной опасности. Один представлялся ей чем-то вроде искрящегося водопада, тогда как другой — сродни океану.
— Я хочу просто один раз поцеловать тебя, — закончил Кен, делая вид, будто завершает ее же собственное предложение. — Ну какой вред может произойти от одного-единственного поцелуя?
Какой вред? С Лукасом Маканной она заключила что-то вроде сделки. Они все обговорили и запечатали негласный документ не поцелуем — но вином и рукопожатием.
И все же Кен по-своему абсолютно прав. Какой вред может принести один поцелуй? И что плохого в том, если она немного пофлиртует? Если позволит себе легкое, ни к чему не обязывающее увлечение сродни курортному роману?
Ей и отдыхать-то осталось всего одну неделю. А потом придется возвращаться домой, где ее будет ожидать договорный союз с Маканной. Маканна поклялся в верности, вот и она будет верна своему слову, как только таковое даст.
— Как ты полагаешь, в обозримом будущем ты сможешь решить в ту или другую сторону? — поинтересовался Кен, прерывая ее не слишком радостные размышления. — Я так ужасно хочу целоваться, что у меня даже зубы ломит. — Он рассмеялся собственным словам. — В буквальном смысле ломит. И потом, если я в таком положении пробуду еще хоть немного, мне придется весь остаток жизни ходить скособоченным.
А впрочем, какого черта… Фриско улыбнулась и подалась в его сторону.
Выдохнув что-то вроде «хвала небесам», Кен взял ее в свои объятия и обхватил своими губами ее губы.
Поцелуй его получился таким же, как и сам Кен: теплым, приятным, доставившим наслаждение. И, кроме того, Фриско понравился вкус его губ. От Кена пахло выпитым за ужином вином и крепким кофе.
Поцелуй его был чудным: таким нежным и славным, что Фриско ни чуточки не возбудилась. Ни тебе душевного потрясения, ни желания. Когда чуть больше недели назад ее поцеловал Маканна, о, там было все совершенно иначе.
И никакого чувства потери она не ощутила в момент, когда поцелуй закончился.
— Ох, как я и подозревал, совершенно потрясающе! — выдохнул Кен. — Так замечательно, что хочется еще и еще.
— Хватит, — Фриско покачала головой и отступила на шаг, высвободившись из его объятий. — Ты ведь говорил про один поцелуй, ты его и получил, — продолжала она с легкой улыбкой. — Не жадничай, пожалуйста. Завтра будет новый день.
Кен выглядел удрученным.
— Увы, но в отличие от некоторых счастливчиков у меня завтра рабочий день.
— Бедняжечка, — посочувствовала она, широко улыбнувшись. — Тогда как я, принадлежа к упомянутым некоторым счастливчикам, намерена завтра весь день валяться на пляже, загорать и слушать музыку.
— Жизнь — такая штука, все время приходится повторять себе: «Приободрись-дрись-дрись…» — позволил себе Кен грубоватый юморок, бывший в ходу среди молодежи сколько-то лет назад.
— Слушай, я умоляю… — Фриско сделала отстраняющий жест рукой и направилась в сторону отеля. Обернувшись на ходу, она сказала изумленному Кену: — Чего стоишь-то, как бедный родственник? Идем же… Ночь на дворе.
Ночь пахла травой, ночь источала ароматы терпкой зелени. Держась за руки, Кен и Фриско двинулись через пляж и прилегавший экзотически декорированный участок к отелю, сиявшему в этот час множеством огней, особенно сгущавшихся возле главного входа.
Бог беззаботности посетил Фриско. Размахивая сандалиями, Фриско ленивым шагом шла рядом с Кеном. Пройдя через весь холл, они подошли к лифтам. И тут раздался голос:
— Эй, Кен, подойди сюда на минуту!
— Проклятье! — выругался Кен и с явной неохотой обернулся к клерку, находившемуся за стойкой и делавшему пригласительные знаки. Громко, так, чтобы клерк смог услышать, он сказал: — Сейчас.
Покрепче сжав ладонь Фриско, как если бы опасался, что добыча вдруг может ускользнуть, Кен направился было в сторону стойки администратора. Фриско, однако, потянула руку на себя.
— Кен, я, пожалуй, пойду к себе в номер.
— Ну уж нет, — он решительно покрутил головой. — Я тебя не отпущу. Это буквально на минуту, не более…
Не желая быть свидетелем разговора и решительно не интересуясь тем, какие именно были у клерка проблемы, Фриско твердо посмотрела на Кена и высвободила руку, после чего демонстративно отошла в сторону.
Слова разговора явственно достигали ее слуха. Клерк был явно обеспокоен, не зная, как поступить с одним из вновь приехавших, для которого не оставляли номера.
— Он не бронировал места, однако упорствует, чтобы ему дали номер. — Клерк был взволнован, как если бы его догонял этот самый упорствующий человек. — Но ты ведь знаешь, что у нас все забито, все под самую завязку.
— Ты предложил ему позвонить в соседний отель, где может отыскаться местечко? — спросил Кен.
— Разумеется, но он уперся, как бык: хочу, мол, поселиться именно здесь, — сказал взволнованный клерк.
— Где этот тип? — поинтересовался Кен, оглядев холл, в этот час практически пустой.
— Куда-то делся. — Клерк торопливо покрутил головой, затем добавил: — Но он пообещал непременно вернуться. Хотел переговорить с управляющим ночной смены.
— Да, кстати, а Ральф-то сам где сейчас?! — во взгляде Кена угадывалось явное неодобрение.
— Там клиентка одна разошлась, так Ральф пошел утихомирить ее. Ей, видите ли, как-то не так ужин накрыли, — клерк пожал плечами, давая понять, что психов не лечат. — И так сегодня целый вечер не одно — так другое. — Он тяжело вздохнул. — Слушай, если этот мой урод вернется прежде, чем придет Ральф, что мне делать?
— Ну а что еще ты можешь ему сказать? Скажи, что мы поселить можем…
Кену не удалось договорить. Громкий, явно привыкший командовать голос произнес:
— Вот и замечательно. Я остановлюсь в номере мисс Стайер.
Маканна! У Фриско руки и ноги вмиг похолодели. Затем ей вдруг сделалось чудовищно жарко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76