И когда ветер пролетает дальше, опускается тишина.
* * *
Однако ни тот, ни другой пьяница не погибли, потому что как раз перед тем, как автомобиль столкнулся с деревом, произошло нечто сверхъестественное. Возникла ослепляющая вспышка, резкий оранжевый свет, похожий на разряд молнии.
Ричард Штайн говорил, что иногда Бог посылает человеку послание или знамение, чтобы предупредить о том, что сделал что-то не так. Знаком может служить разряд молнии, дождь из лягушек, живое ископаемое животное, замеченное в общественном месте, или горящий океан. Если случается один из четырех феноменов, то можно с уверенностью сказать: Бог пытается с нами общаться.
Этой вспышкой Бог хотел сказать всем людям в мире, что Рай переполнен и там больше нет места ни для одной души. Так что он решил аннулировать умирание, дабы избежать перенаселения у себя дома.
То есть смерти больше не существует, каждый стал бессмертным, включая Стэга и Джина, которые были бы уже мертвы, случись авария вчера или всего на минуту раньше.
Теперь же лицо Джина в грязи, он пробует на вкус жука, который пробует его в ответ. Сердце моего друга больше не бьется, он думает, что умер. Он не чувствует физической боли, хотя должен бы. Его мысли мельтешат перед глазами, и он чувствует, как они двигаются внутри черепа. Кажется, что единственная часть тела, в которой нервы еще живы, – это левый глаз. Невероятно чувствительный, глаз даже побаливает, когда мысли, в панике покидая мозг, натыкаются на него.
Единственное, что он слышит, – тишина. Она растет так быстро, что становится больно.
* * *
Мое внимание переносится на автомобиль Водки:
Я обнаруживаю свой труп, лежащий там в одиночестве и спящий. Все двери открыты, позволяя какому-то стылому воздуху завладеть моими дрожащими нервами, неровным дыханием.
Холодно, и я не спешу возвращаться в свое тело. Я просто смотрю на него (на себя) и исследую плоть. Она без цвета и без мышц, просто мешки липкой массы, свисающие с нервов. Кожа на лице облепила череп, я болезненно уродлив, здоровья ни грамма. Божье око приближается ко мне и останавливается в дюйме от лица.
Мои веки дрожат.
Странно, ведь никто никогда не видит, как у него дрожат веки. Люди всю жизнь живут с дрожащими веками, но им никогда не удается увидеть, как это происходит. Только другой может увидеть, как дергаются твои веки. Даже когда смотришься в зеркало, шанса нет, потому что раз веки опустились, значит, глаза закрыты, а ни один человек в мире не может видеть с закрытыми глазами. Ну, я-то сейчас вижу это дело, но я вовсе не «один человек в мире», так что я не в счет.
Должен вам сказать, что наблюдать за тем, как дергаются твои собственные веки, очень интересно, потому что они реагируют на определенные мысли – которые настолько будоражат твои чувства, что веки подрагивают. И обычно, когда наблюдаешь, как это происходит с тобой, такая мысль-эмоция бьет по тебе, действует в два раза сильнее и заставляет содрогнуться всем телом. Но на этот раз мое тело не содрогнулось, и это значит, что я отчуждаюсь от собственных эмоций. Мне кажется, это плохо.
Я снова смотрю на себя и думаю, что мое тело лишь отдаленно напоминает меня, как тело незнакомца. Столько лет невнимания к себе как-то незаметно превратили меня в больного урода. Я не могу заставить себя вернуться обратно в тело. И что самое ужасное – я знаю, что это необходимо, чтобы выжить.
И так будет всегда.
* * *
После долгих самоубеждений я возвращаюсь в свое тело – обратно в мир на колесах. Я прикасаюсь к моей незнакомой плоти, и мне становится дурно. Лучше об этом не думать; я всегда слишком четко представляю свои недостатки. Лучше не обращать внимания… Потом меня охватывает приступ тошноты из-за гигантского водоворота, образовавшегося в салоне, обтянутом кожей морских угрей, так что я поскорее выбрался наружу.
Ударился коленями об асфальт, кашлянул пару раз, выплюнул свои глаза… Голос ломается… краткий стон… потом я расслабился. Расслабление – это выход. Водоворот уменьшается до небольшой воронки, внутри все успокаивается.
Я на автозаправке, шланг все еще прицеплен к машине, шипит, закачивая топливо в бак. Аварийные огни начинают мигать, вопрошая о своем назначении. А их назначение в том и состоит, чтобы заставить тебя задавать им вопросы.
– Куда все ушли? – спрашиваю я у огней безопасности.
Огни в ответ мигают.
Потом я замечаю, что на автозаправке нет ни души. Нигде не горит свет. Лишь мигалки над топливными насосами и горящая надпись «Касса внутри» освещают мой путь, но внутри самого магазина темно, там никого нет, и все окружающие здания также темны и пусты. Кажется, что перегорели все фонари на улицах. Как будто все в городе говорят: «Извините, мы больше не работаем».
Холодная тишина.
Тишина в данном случае мужского рода. Это сила, которая поглотила все мыслимые звуки, за исключением шороха моего дыхания, шагов и мигалок. Как если бы сама Смерть подкрадывалась, преследовала меня. Все признаки жизни также исчезли, похороненные в шкафу под поверхностью Земли, пыльная пустота, которая обычно заполняет шкафы, теперь здесь, со мной, вместе со всеми скелетами.
Тишина – первая стадия провала в забвение, предметы просто перестают издавать для тебя свои звуки. Потом идут остальные четыре стадии: исчезнут вкусы и запахи, ощущения, ничего не будет видно, пропадут мысли.
Ричард Штайн говорил, что забвение – это самая плохая вещь, которая может случиться с человеком, даже хуже, чем муки ада. Он говорит, что реинкарнация и забвение очень похожи между собой, потому что в обоих случаях ты теряешь все воспоминания, и лучше подвергнуться проклятию, но сохранить память, чем лишиться ее навсегда.
Он также говорит, что болезнь Альцгеймера – самый ужасный из всех недугов, которыми можно заболеть, потому что он стирает память, которая не возвращается даже после смерти. Люди, которые подверглись забвению, имели тяжелый случай заболевания. Итак, маленький совет: если вы знаете, что у вас развивается болезнь Алыдгеймера, лучше убить себя сразу, сейчас, прежде чем недуг поразит вас. Конечно же, вы попадете в ад за самоубийство, но это лучше, чем абсолютное ничто.
Я чувствую забвение повсюду вокруг себя. Возможно, оно уже заточило моих друзей и всех остальных горожан у себя – Нигде. И забыло обо мне. Мне повезло. Один-одинешенек в опустевшем мире без звуков, с вертящейся картиной перед глазами.
Теперь стало очень холодно. Ветра нет, но все равно морозно, это слишком даже для Новой Канады. Зубы начинают стучать. Сначала это меня пугает. Я не привык, чтобы зубы стучали у меня внутри. Возможно, так они пытаются общаться, сказать мне, что место стремное и его надо покинуть немедленно.
– КЛАЦ-КЛАЦ-КЛАЦ!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58