— Большое спасибо, мистер Вилогби! Вы очень помогли мне.
— Не за что, — ответил Вилогби. — А знаете, что самое странное, касающееся этого коврика?
— Что?
— Он лежит на полу. Знаток повесит коврик такого качества на стену, а не будет ходить по нему. Мистер Мильман всегда очень бережно относился к своим приобретениям. Расскажите мне, что он сделал с кувшином, который я продал ему?
Вилогби печально покачал головой. Ларсен почти добежал до машины. Направляясь в Бел-Эйр, он подумал, что ему, наверно, не стоит встречаться с Мильманом один на один, тем более, что тот знает его в лицо. Достав микрофон, он приказал патрульной машине ждать его в Копа де Оро по адресу Мильмана.
* * *
Владения Мильмана находились за резными железными воротами, но они были открыты. Пару минут Ларсен подождал патрульную машину. Когда она подъехала, он вышел из своей машины и подошел к двум полицейским.
— Я не стану взламывать дверь, но вы будьте наготове. И не вмешивайтесь, пока что-нибудь не произойдет.
Полицейские кивнули. Ларсен вернулся к своей машине и въехал в ворота. Дорога была короткая и извилистая. Она заканчивалась кругом, выложенным булыжником в европейском стиле. Ларсен вышел из машины. Место было достаточно живописное и ухоженное, как, впрочем, почти все в этом фешенебельном квартале. Дом тянул на пять-шесть миллионов.
Ларсен подошел к двери и позвонил. Он ждал, что ответит слуга, но никто не подошел. Ларсен немного погулял вокруг дома, когда машина, белый «кадиллак», показалась на подъездной аллее и из нее вышли трое — миловидная молодая женщина и пожилая пара. Молодая женщина подошла к нему.
— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
— Я разыскиваю мистера Мильмана.
Она странно на него взглянула.
— А нельзя полюбопытствовать, зачем?
— Я инспектор Ларсен из полицейского управления Беверли-Хиллз. Мне нужно с ним поговорить.
— Боюсь, что это невозможно, — сказала женщина. — Мистер Мильман умер около трех месяцев назад.
— Что?
— Я агент по продаже недвижимости. Я показываю дом клиентам.
— Понятно. Скажите, а мебель все еще в доме?
— Нет. Около двух недель назад миссис Мильман продала все, вплоть до стен, на аукционе.
— А вы не знаете, кто был аукционистом? Аукционисты ведут подробные записи о торгах. Он смог бы тогда найти коврик.
— Сама миссис Мильман. Она не хотела платить аукционисту, поэтому она дала объявление в «Таймс» и продала все сама, только за наличные. Она даже не брала чеки. Говоря по правде, я никогда не видела такой страсти к наличным. Похоже, она хочет скрыть доходы от налоговой инспекции.
— А вы случайно не были на аукционе? — он опять хватался за ниточку.
— Да. Я купила два стула, примерно за полцены от того, что я заплатила бы за них в магазине. Честно говоря, лучше бы она обратилась к аукционисту, кто разбирался бы в стоимости вещей и мог бы дать соответствующую рекламу.
— А вы случайно не помните, не продавала она коврик в стиле навахо?
— У мистера Мильмана было несколько индейских ковриков и кувшинов — очень хорошая коллекция, но меня они не очень интересовали, поэтому я не обратила внимания.
— А вы не помните, кто мог бы купить коврик?
— Боюсь, что нет, — она подошла к нему ближе. — Извините, я не хочу пугать моих клиентов присутствием здесь полицейских. Если вы больше ничего не хотите узнать, не могли бы вы с вашими ребятами покинуть это место?
— Конечно, — ответил Ларсен. — Нам больше здесь нечего делать. Скажите, а где я могу найти миссис Мильман?
— Она живет в Палм-Спрингс. — Женщина протянула ему свою визитную карточку. — Если вы позвоните ко мне в офис, вам дадут ее адрес.
— Спасибо, я так и сделаю.
* * *
Вернувшись в машину, Ларсен откинулся на подголовник и вздохнул. Его надежда опять рассеялась.
Глава 20
Крис моргнула. От света у нее заболели глаза. От света! Как благодарна она была этой боли.
— Расскажите мне, как это было, — сказал доктор Вильерс.
— Проснувшись сегодня утром — а я лежала на боку, разглядывая окна моей спальни — я должна была от света прикрыть глаза рукой. Прошла почти минута, пока я поняла, что вижу что-то новое — яркий свет!
— Мне это очень приятно, — сказал Вильерс. — Это значит, что вы реагируете на лечение. А людей вы еще не различаете — только тени?
— Очень смутно. Скажем, я могу посмотреть в сторону Мелани, когда она говорит со мной, вместо того чтобы догадываться, где она находится по звуку ее голоса. Но пока она все еще только пятно. А когда я смогу видеть снова? — спросила она.
— Потерпите, надо быть терпеливой! Смотрите, сколько времени понадобилось вам, чтобы увидеть свет — вам потребуется гораздо больше времени, чтобы зрение полностью восстановилось.
— А оно восстановится? Или то, что я вижу сейчас, будет самым лучшим для меня результатом?
— Полагаю, совсем наоборот. То, что происходит сейчас — это только первый шаг. Я не могу гарантировать, что у вас будет орлиное зрение, но прогноз достаточно положительный.
— Я никогда не смогу терпеливо ждать!
Вильерс улыбнулся.
— Иногда природа заставляет нас делать это. Только, пожалуйста, когда все кончится, не забывайте об уроке.
— Да.
— Я могу предложить некоторых людей из персонала, которые могут помочь вам быть спокойной. Не хотите попробовать?
Крис отрицательно покачала головой.
— Спасибо, нет. Если бы я считала, что так и останусь в этом состоянии, я бы не раздумывая обратилась за помощью, но я нахожу свои собственные способы пережить это с помощью некоторых моих друзей. Я не хочу, чтобы со мной обращались, как со слепой.
— Как хотите, — Вильерс взял ее за руку. — А это что? Этого раньше не было.
Крис прикрыла левую руку правой.
— Это вид татуировки. Я собираюсь ее вывести.
— Я могу проводить вас к дерматологу, чтобы он посмотрел.
— Хорошо, — согласилась Крис.
— Возьмите меня за руку.
Вильерс помог ей спуститься в холл к лифту и нажал кнопку.
— Вы выходите из дома?
— Да. Время от времени. Но все-таки дома я провожу больше времени, чем мне хотелось бы. Просто я не чувствую себя в своей тарелке, если выхожу с кем-то, кому не могу довериться полностью и кто не знает, в каком я состоянии. Мне бы хотелось пока хранить это в секрете.
— Понимаю, — ответил Вильерс, помогая ей войти в лифт. Когда они поднялись на верхний этаж, он продолжил разговор. — Боюсь, вы отрезали себя от многих друзей.
— Вы должны понять меня, доктор Вильерс...
— Поль. Пожалуйста, называйте меня Поль!
— Поль, в моем деле даже временная потеря зрения может навсегда лишить меня работы. Помните, как быстро меня выкинули из фильма, когда я попала в больницу?
— Да. И меня это очень рассердило!
— Меня тоже сначала, но потом я посмотрела на это с профессиональной точки зрения. Когда начинаются основные съемки, график съемок очень плотный, считается каждый час работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64