- "Родилась восьмого августа двадцать третьего года. Вышла за Марка Сегюра в марте сорок шестого. С 1953 года замужем вторично, за Даниэлем Бонтаном, художником. Ныне проживает в Шмен де-ля-Фосс, в пяти километрах от Шартра. Номера дома нет. Видимо, это сельский дом. И сама Ариана, и её муж состояли в коммунистической партии, но вышли из неё в пятьдесят шестом. Детей нет. Он выставляет свои картины в местной галерее, но были выставки в Париже, Цюрихе и Милане". Она сотрудничает в местной газетенке.
Прочтя, он отдал мне аккуратно исписанный листок и продолжал:
- Я поговорил с твоим господином Баумом. Он, по-моему, обиделся. Но все же назначил тебе встречу сегодня в час в известном тебе месте.
- С Артуняном что-нибудь прояснилось?
- Полиция утверждает, что ничего не знает. Газеты врут, как обычно. Общее мнение: темное дело с этим Артуняном. Похороны на русском православном кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа завтра в десять.
- Как со списком связей Маршана?
- Вот, держи, - Артур протянул мне лист бумаги, - Шестнадцать имен с краткими комментариями, телефонные номера.
- Спасибо, друг, - сказал я, - И последняя просьба: свяжись с Изабел, попроси её прийти ко мне в отель к шести.
- Сделаю, - пообещал Артур, - Когда ты, наконец, расскажешь, чем занят?
- А никогда, - сказал я, - Тебе этого знать не надо.
Я не был знаком с Маршаном, - сказал Баум, - Но убежден, что человек он был незаурядный.
Мы сидели за обедом и ели нечто безвкусное, предназначенное для кормежки иностранных туристов.
- У вас есть версия о причинах самоубийства? Вы допускаете возможность шантажа? - спросил я.
- Не думаю, чтобы его шантажировали, потому что не допускаю мысли, что Маршан был чьим-то агентом. Человек столь высокого ранга, постоянно на виду, постоянно подвергавшийся нападкам недоброжелателей, которые не упустили бы ни малейшего его промаха - у всех политиков есть враги, - разве мог бы такой тридцать лет быть агентом иностранной разведки и не провалиться?
- Вы назвали срок - тридцать лет. Почему именно тридцать?
Баум тонко улыбнулся:
- Простая дедукция. Этого человека могли без нашего ведома завербовать только во время войны, в сумятице, в оккупации. В любое другое время мы бы вычислили его связь с коммунистами, заметили бы любой подозрительный контакт.
- Выходит, я зря трачу время?
- Выходит, так. - Бледное лицо моего собеседника не изменило выражения.
- Можете показать мне досье Маршана из вашего архива?
- Вы понимаете, о чем просите? Чего ради я пошел бы на такой риск?
- Артунян сказал, что вы могли бы помочь, а я нуждаюсь в помощи. Ведь вы имеете доступ к такого рода документам?
- Ничего подобного, - возразил он - Досье на министерских начальников хранятся у шефа.
- Значит, вы не сможете достать досье Маршана? - мне казалось, будто он просто не хочет сделать то, о чем я прошу, но я старался его понять. Этот человек просто боится.
- Я же не сказал, что не смогу. Нужен убедительный повод, чтобы запросить досье из архива. Не так все просто.
- Но вы готовы на это? - я уже терял терпение: вот бюрократ чертов. Он, конечно, спас мне жизнь, но любить его я не обязан.
- Попробую, - протянул Баум, - Только я почти уверен, что ничего заслуживающего внимания в этой папке нет. Лучше вам самому поискать поговорить с коллегами Маршана, с друзьями, с теми, кто знал его во время войны, если их найдете.
- Это я и собираюсь сделать, - сказал я, - Съезжу туда, где действовал руководимый им отряд Сопротивления.
- Как вы туда доберетесь?
- Возьму напрокат машину.
- Не советую, - сказал Баум, - Как только вы это сделаете - вы на крючке. Через несколько дней вас вычислят непременно. Свяжутся с местной полицией, прикажут следить за всеми машинами с парижскими номерами. Рано или поздно вас найдут.
- Что же предлагаете?
- Добуду вам в Париже машину со съемными номерами. У нас есть договор с одной фирмой, которая дает машины напрокат, через неё вас никто искать не станет. И сотрудники там никому никаких сведений не дадут. Автошкола Марсо, адрес - улица Бассано, четыре. Сегодня же поговорю с ними, скажу, что позвонит господин Пэнмур.
- Не Пэнмур. Джордж Пэррот, журналист.
Я расплатился по счету и ушел из ресторана раньше, чем он.
- Дорогой, я охотно поехала бы с тобой, - Изабел раскинулась на кровати, туфли её валялись на полу, а она, задрав ноги, двигала пальцами по какой-то хитроумной системе, которой, как она объяснила, обучают в классе йоги на Фулхем-род. Она внимательно наблюдала, как её пальцы двигаются вверх-вниз, и я тоже не отрывал от них глаз.
- Невозможно, - ответил я, - Ты же знаешь правила нашего отдела и своего министерства.
- Это я помечтала, - произнесла она, - А куда ты едешь?
- Сначала к Ариане Сегюр. Потом в Авейрон. Там Маршан находился во время войны - о его замечательной деятельности написано во всех архивных бумагах.
- Кто-то все же должен знать, где ты будешь.
- ДСТ только об этом и мечтает. Боюсь, они прослушивают теперь и домашний твой телефон, не только служебный.
Изабел скроила гримаску и аккуратно составила вместе узкие ступни.
- Буду ждать твоего звонка в холле гостиницы "Бристоль" каждый день с часу до двух. Вызывай мисс Браун.
- Отлично придумано, - сказал я, - А чего все же ты добиваешься, когда шевелишь вот эдак пальцами?
- Эти упражнения позволяют с комфортом сосуществовать двадцати шести костям и девятнадцати мышцам, которые имеются в стопе, - с достоинством объяснила Изабел. Тут же вскочила, сунула ноги в туфли, чмокнула меня в щеку и исчезла, оставив легкий аромат дорогих духов.
Я занялся списком Артура, в нем было шестнадцать имен. Четверо обозначены как заведующие канцелярией, четверо - личные секретари, двое депутатов, два заместителя мэра в городишке Родез департамента Авейрон, три заместителя министра, в разное время служившие в подчинении Маршана. Не так плохо. Я уселся на кровати поудобнее и принялся звонить всем подряд.
- С вами говорят из парижского отделения агентства "Рейтер". - Так я представлялся. - Мы готовим материал о покойном Андре Маршане. Вы когда-то с ним работали - не могли бы вы ответить на несколько вопросов? Это нужно для статьи. Результаты, которые я получил через час, оказались неутешительными. Восемь отказов - господа не желают иметь дело с прессой. Три номера вообще не ответили. Еще пятерых не оказалось на месте: уехали, ушли, когда будут - неизвестно. Восемь решительных отказов навели меня на мысль, что кто-то предостерег бывших сослуживцев Маршана, может, даже пригрозил.
В списке осталось всего восемь имен. Следующим утром, возобновив свои попытки, я схлопотал ещё два отказа. Третий звонок - господину Алену де Монтан, который заведовал канцелярией Маршана сначала в министерстве колоний, а затем в министерстве внутренних дел, прервал цепочку неудач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61