Тебя увидела женщина, узнала, подошла к тебе и без всякого предупреждения дала тебе пощечину. Ведь ты понимаешь, что это возможно? Люди знают, кто ты. Что ты сделаешь?
Билли дотронулся рукой до щеки.
- Я отойду в сторону и пройду дальше.
- Допустим. А предположим, к тебе подошел мужчина, обозвал тебя грязным словом, назвал насильником, ударил тебя и сбил с ног. Как ты поступишь?
- Доктор Кол, - сказал Билли, - я не хочу в тюрьму. Я останусь лежать и буду надеяться, что он продолжит свой путь и оставит меня в покое.
Кол улыбнулся:
- Похоже, ты кое-чему научился. Что ж, пора это доказать.
В первый раз, когда Билли вышел в город один, он почувствовал и опьянение свободой, и страх. Он аккуратно переходил улицы, чтобы не привлечь внимание полицейского, просто кожей чувствовал проходящих мимо него людей, моля Бога, чтобы никто не напал на него. Если это случится, Билли не будет отвечать - он сделает именно то, что обещал доктору Колу.
Билли приобрел принадлежности для рисования, потом пошел в парикмахерскую «Усы твоего папы». Норма Дишонг заранее позвонила и предупредила менеджера и персонал, что Билли Миллиган придет к ним подстричь волосы. Присутствующие здоровались с ним: «Привет, Билли!», «Как дела, Билли?», «Эй, Билли, хорошо выглядишь!»
Бобби, молодая женщина, которая его подстригала, разговаривала с ним дружелюбно и даже отказалась от платы за стрижку. Она сказала, что он может приходить в любое время, без предупреждения, и она всегда подстрижет его бесплатно.
На улице несколько школьников, узнавших его, улыбнулись и помахали ему рукой. Он вернулся в клинику, чувствуя себя потрясающе. Не случилось ни одной из тех страшных вещей, к которым доктор Кол готовил его. Все и дальше будет хорошо.
19 февраля Дороти приехала одна навестить сына. Билли записал на пленку их разговор. Он хотел больше узнать о своем детстве, чтобы понять, почему его отец, Джонни Моррисон, покончил с собой.
- Ты создал собственный образ отца, - сказала Дороти. - Иногда ты задавал мне вопросы, и я, насколько могла, отвечала на них, но никогда не подрывала его репутацию. Я никогда не говорила о нем плохо. Зачем причинять детям боль? Ты создал свой образ отца, и это был твой папа.
- Расскажи мне еще, - сказал Билли. - О том времени во Флориде, когда ты отдала ему все свои деньги, чтобы он мог отправиться в турне, а в доме не оставалось ничего, кроме банки тунца и коробки макарон. Он вернулся с деньгами?
- Нет. Он отправился в дачно-курортные районы. Я не знаю, что там произошло, но он вернулся с…
- Зачем он поехал туда?
- Это высоко в горах Катскилл, отели в еврейском секторе. Он поехал туда, чтобы делать свою работу - заниматься шоу-бизнесом. Именно тогда я получила письмо от его агента, там было сказано: «Я никогда не верил, что ты сделаешь такое, Джонни». Не знаю, что там случилось. Когда он вернулся, то был еще более подавленным, чем всегда, и так продолжалось все время.
- Ты читала его предсмертное письмо? Я слышал от Гэри Швейкарта, что в нем названы имена всех людей…
- Были имена некоторых, кому он задолжал. Но никого из ростовщиков, хотя я знала, что были и такие. Мы ездили с ним - я сидела в машине, Джонни шел отдавать долг. И каждый раз места были разные. Он платил карточные долги. Сначала я думала, что меня обяжут платить эти долги, но не собиралась платить их. Не я залезала в эти проклятые долги. Я помогала ему, чем могла, но не хотела отбирать деньги от вас, детей.
- Ну, - усмехнулся Билли, - ведь у нас еще была банка тунца и коробка макарон.
- Я вернулась на работу, - продолжала Дороти, - и у нас появилось немного денег. К тому времени я уже могла позволить себе купить продукты, продолжала работать и содержать семью. Именно тогда я перестала отдавать ему свою зарплату. Я давала ему деньги на уплату аренды, а он платил лишь половину.
- А другую половину проигрывал?
- Или проигрывал, или отдавал кредиторам - не знаю; сколько ни спрашивала, никогда он честно не отвечал. Один раз компания, собирающая долги, хотела забрать мебель; я им сказала: валяйте, берите! Но парень не мог этого сделать, потому что я плакала, к тому же была беременной Кэти.
- Некрасиво поступал Джонни… - заметил Билли.
- Да уж, - вздохнула Дороти, - что было, то было.
После двух с половиной месяцев пребывания в Афинском центре психического здоровья Билли «терял» все меньше и меньше времени. Тогда он стал просить доктора Кола перейти к следующей стадии терапии - предоставить ему отпуск. Другие пациенты (многие из которых демонстрировали значительно меньший прогресс) имели возможность проводить уик-энды дома, вместе с родственниками. Доктор Кол согласился, что его поведение, адекватность восприятия реальности и длительная стабилизация в принципе давали основание для отпуска. Билли разрешили провести несколько уик-эндов в доме Кэти в Логане, в двадцати пяти милях северо-западнее Афин. Он был вне себя от радости.
В один из выходных Билли попросил Кэти показать ему копию предсмертного письма Джонни Моррисона, которую, как ему было известно, она получила из адвокатской конторы. До того дня она отказывалась показать ему письмо, потому что боялась, что оно его расстроит, но, слушая, как Билли говорит о страданиях Дороти, о том, каким отвратительным отцом был Джонни Моррисон, Кэти разозлилась. Она всю свою жизнь бережно хранила память о Джонни. Настало время для Билли узнать правду.
- Вот, - сказала Кэти, бросив толстый конверт на кофейный столик, и оставила Билли одного.
В конверте было письмо Гэри Швейкарту из офиса судебно-медицинского эксперта округа Дейд, штат Флорида, а также документы: четыре отдельные страницы инструкций четырем разным людям, письмо на восьми страницах мистеру Хербу Pay, репортеру из «Майами ньюс», и записка на двух страницах, найденная разорванной, но потом склеенная в полиции. Это оказалось частью второй записки мистеру Pay, которая так и не была дописана.
В инструкциях содержались указания относительно выплат самых больших долгов, наименьший из которых составлял двадцать семь долларов, а наибольший - сто восемьдесят долларов. Записка какой-то Луизе заканчивалась словами: «И последняя шутка. Малыш говорит: "Мама, что такое оборотень?" Мать отвечает: "Заткнись и причеши свое лицо"».
Записка к мисс Дороти Винсент начиналась с инструкций по выплате долгов из страховки Джонни и заканчивалась так: «Моя последняя просьба - кремируйте меня. Я бы не выдержал ваших танцев на моей могиле».
Фотокопия письма мистеру Хербу Pay из «Майами ньюс» в некоторых местах, помеченных здесь звездочками (***), была нечитаема:
М-ру Хербу Pay «Майами ньюс»
Уважаемый сэр!
Нелегко мне писать это. Мой уход может показаться проявлением малодушия, трусости, но поскольку весь мир вокруг меня рушится, ничего другого не остается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Билли дотронулся рукой до щеки.
- Я отойду в сторону и пройду дальше.
- Допустим. А предположим, к тебе подошел мужчина, обозвал тебя грязным словом, назвал насильником, ударил тебя и сбил с ног. Как ты поступишь?
- Доктор Кол, - сказал Билли, - я не хочу в тюрьму. Я останусь лежать и буду надеяться, что он продолжит свой путь и оставит меня в покое.
Кол улыбнулся:
- Похоже, ты кое-чему научился. Что ж, пора это доказать.
В первый раз, когда Билли вышел в город один, он почувствовал и опьянение свободой, и страх. Он аккуратно переходил улицы, чтобы не привлечь внимание полицейского, просто кожей чувствовал проходящих мимо него людей, моля Бога, чтобы никто не напал на него. Если это случится, Билли не будет отвечать - он сделает именно то, что обещал доктору Колу.
Билли приобрел принадлежности для рисования, потом пошел в парикмахерскую «Усы твоего папы». Норма Дишонг заранее позвонила и предупредила менеджера и персонал, что Билли Миллиган придет к ним подстричь волосы. Присутствующие здоровались с ним: «Привет, Билли!», «Как дела, Билли?», «Эй, Билли, хорошо выглядишь!»
Бобби, молодая женщина, которая его подстригала, разговаривала с ним дружелюбно и даже отказалась от платы за стрижку. Она сказала, что он может приходить в любое время, без предупреждения, и она всегда подстрижет его бесплатно.
На улице несколько школьников, узнавших его, улыбнулись и помахали ему рукой. Он вернулся в клинику, чувствуя себя потрясающе. Не случилось ни одной из тех страшных вещей, к которым доктор Кол готовил его. Все и дальше будет хорошо.
19 февраля Дороти приехала одна навестить сына. Билли записал на пленку их разговор. Он хотел больше узнать о своем детстве, чтобы понять, почему его отец, Джонни Моррисон, покончил с собой.
- Ты создал собственный образ отца, - сказала Дороти. - Иногда ты задавал мне вопросы, и я, насколько могла, отвечала на них, но никогда не подрывала его репутацию. Я никогда не говорила о нем плохо. Зачем причинять детям боль? Ты создал свой образ отца, и это был твой папа.
- Расскажи мне еще, - сказал Билли. - О том времени во Флориде, когда ты отдала ему все свои деньги, чтобы он мог отправиться в турне, а в доме не оставалось ничего, кроме банки тунца и коробки макарон. Он вернулся с деньгами?
- Нет. Он отправился в дачно-курортные районы. Я не знаю, что там произошло, но он вернулся с…
- Зачем он поехал туда?
- Это высоко в горах Катскилл, отели в еврейском секторе. Он поехал туда, чтобы делать свою работу - заниматься шоу-бизнесом. Именно тогда я получила письмо от его агента, там было сказано: «Я никогда не верил, что ты сделаешь такое, Джонни». Не знаю, что там случилось. Когда он вернулся, то был еще более подавленным, чем всегда, и так продолжалось все время.
- Ты читала его предсмертное письмо? Я слышал от Гэри Швейкарта, что в нем названы имена всех людей…
- Были имена некоторых, кому он задолжал. Но никого из ростовщиков, хотя я знала, что были и такие. Мы ездили с ним - я сидела в машине, Джонни шел отдавать долг. И каждый раз места были разные. Он платил карточные долги. Сначала я думала, что меня обяжут платить эти долги, но не собиралась платить их. Не я залезала в эти проклятые долги. Я помогала ему, чем могла, но не хотела отбирать деньги от вас, детей.
- Ну, - усмехнулся Билли, - ведь у нас еще была банка тунца и коробка макарон.
- Я вернулась на работу, - продолжала Дороти, - и у нас появилось немного денег. К тому времени я уже могла позволить себе купить продукты, продолжала работать и содержать семью. Именно тогда я перестала отдавать ему свою зарплату. Я давала ему деньги на уплату аренды, а он платил лишь половину.
- А другую половину проигрывал?
- Или проигрывал, или отдавал кредиторам - не знаю; сколько ни спрашивала, никогда он честно не отвечал. Один раз компания, собирающая долги, хотела забрать мебель; я им сказала: валяйте, берите! Но парень не мог этого сделать, потому что я плакала, к тому же была беременной Кэти.
- Некрасиво поступал Джонни… - заметил Билли.
- Да уж, - вздохнула Дороти, - что было, то было.
После двух с половиной месяцев пребывания в Афинском центре психического здоровья Билли «терял» все меньше и меньше времени. Тогда он стал просить доктора Кола перейти к следующей стадии терапии - предоставить ему отпуск. Другие пациенты (многие из которых демонстрировали значительно меньший прогресс) имели возможность проводить уик-энды дома, вместе с родственниками. Доктор Кол согласился, что его поведение, адекватность восприятия реальности и длительная стабилизация в принципе давали основание для отпуска. Билли разрешили провести несколько уик-эндов в доме Кэти в Логане, в двадцати пяти милях северо-западнее Афин. Он был вне себя от радости.
В один из выходных Билли попросил Кэти показать ему копию предсмертного письма Джонни Моррисона, которую, как ему было известно, она получила из адвокатской конторы. До того дня она отказывалась показать ему письмо, потому что боялась, что оно его расстроит, но, слушая, как Билли говорит о страданиях Дороти, о том, каким отвратительным отцом был Джонни Моррисон, Кэти разозлилась. Она всю свою жизнь бережно хранила память о Джонни. Настало время для Билли узнать правду.
- Вот, - сказала Кэти, бросив толстый конверт на кофейный столик, и оставила Билли одного.
В конверте было письмо Гэри Швейкарту из офиса судебно-медицинского эксперта округа Дейд, штат Флорида, а также документы: четыре отдельные страницы инструкций четырем разным людям, письмо на восьми страницах мистеру Хербу Pay, репортеру из «Майами ньюс», и записка на двух страницах, найденная разорванной, но потом склеенная в полиции. Это оказалось частью второй записки мистеру Pay, которая так и не была дописана.
В инструкциях содержались указания относительно выплат самых больших долгов, наименьший из которых составлял двадцать семь долларов, а наибольший - сто восемьдесят долларов. Записка какой-то Луизе заканчивалась словами: «И последняя шутка. Малыш говорит: "Мама, что такое оборотень?" Мать отвечает: "Заткнись и причеши свое лицо"».
Записка к мисс Дороти Винсент начиналась с инструкций по выплате долгов из страховки Джонни и заканчивалась так: «Моя последняя просьба - кремируйте меня. Я бы не выдержал ваших танцев на моей могиле».
Фотокопия письма мистеру Хербу Pay из «Майами ньюс» в некоторых местах, помеченных здесь звездочками (***), была нечитаема:
М-ру Хербу Pay «Майами ньюс»
Уважаемый сэр!
Нелегко мне писать это. Мой уход может показаться проявлением малодушия, трусости, но поскольку весь мир вокруг меня рушится, ничего другого не остается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127