— спросил Уайти.
Роман улыбнулся:
— Полно, сержант. Вы знаете, о ком речь.
— Скажи это вслух.
— Бобби О'Доннел, — сказал Роман. — Ну что, довольны? Она встречалась с Бобби.
— Постоянно?
— Простите?
— Постоянно? — повторил Уайти. — Она с ним встречалась постоянно или раз-другой?
— Постоянно, — сказал Роман.
Уайти занес это в блокнот.
— Расходится с нашей информацией, Роман.
— Вот как?
— Да. Мы слышали, что она порвала с ним месяцев семь назад, но он якобы не оставлял ее в покое.
— Вы же знаете женщин, сержант.
Уайти покачал головой:
— Нет, Роман, лучше ты мне объясни.
Роман сложил свою часть газеты.
— Они с Бобби все время то ссорились, то мирились. То она в нем души не чает, то вдруг спускает его с лестницы.
— Спускает его с лестницы... — обращаясь к Шону, заметил Уайти. — Разве Бобби похож на парня, которого спускают с лестницы?
— Ни капельки, — сказал Шон.
— Ни капельки, — сказал и Уайти Роману.
Роман пожал плечами:
— Говорю что знаю. Вот и все.
— Справедливо. — Уайти записал что-то в блокнот. — Роман, что ты делал вчера вечером, выйдя из «Последней капли»?
— Мы были на вечеринке в мансарде у одного приятеля в центре города.
— А, вечеринка в мансарде, — сказал Уайти. — Всегда мечтал побывать на такой вечеринке. Богема: художники, натурщицы, все курят марихуану, слушают «рэп» и сетуют, что на мели. Кстати, Роман, кто эти «мы»? Ты и Элли Макбил из «Последней капли»?
— Я и Микаэла, — сказал Роман. — Микаэла Дейвенпорт, если вы записываете.
— О да, я записываю, — сказал Уайти. — Это твое настоящее имя, крошка?
— А?
— Микаэла Дейвенпорт — твое настоящее имя?
— Да. — Глаза манекенщицы вылупились еще больше. — А что такое?
— Твоя матушка мыльных опер насмотрелась в период беременности.
— Роман, — протянула Микаэла.
Роман предостерегающе поднял руку, зыркнув на Уайти.
— Я ведь просил говорить по делу и не впутывать ее! Разве не так?
— Ах, так ты обиделся, Роман! И корчишь из себя крутого парня! Ты этим пытаешься меня взять? Но я могу пригласить тебя проехаться с нами до выяснения твоего алиби. Такое вполне возможно. Чем ты, к примеру, планировал заняться завтра?
Роман моментально опомнился — он повел себя как обычный преступник. Шон не раз наблюдал такое: стоит полицейскому прикрикнуть на них, и они принимают вид загадочный и равнодушный, замыкаются в себе — полностью, лишь глядят на тебя, и кажется, даже дыхание замирает в них.
— Кто говорит об обидах, сержант, — сказал Роман потухшим голосом. — Я буду рад представить вам полный список гостей на вечеринке, тех, кто видел меня там. Да и бармен в «Последней капле», Тодд Лейн, подтвердит, что я покинул бар не раньше двух.
— Вот и молодец, — сказал Уайти. — Ну а как насчет твоего дружка Бобби? Где мы можем найти его?
Тут лицо Романа буквально расплылось в улыбке.
— Вас порадует это известие, ей-богу!
— Ты это о чем, Роман?
— Если вы подозреваете Бобби в причастности к гибели Кэтрин Маркус, вам будет крайне приятно это услышать.
Роман метнул свой волчий взгляд в сторону Шона, и тот почувствовал, что возбуждение, которое он испытывал с тех пор, как узнал от Ив Пиджен о Романе, гаснет.
— Ах, Бобби, Бобби! — вздохнул Роман и подмигнул своей девушке, прежде чем опять обернулся к Уайти и Шону. — Бобби замели еще в пятницу вечером. — Роман допил свой кофе со сливками. — Он, сержант, весь этот уик-энд провел в тюрьме. — И Роман погрозил им пальцем: — Что ж это, ребята, у вас оповещение так плохо налажено, а?
* * *
Минувший день безумно, до боли в костях, утомил Шона, однако позвонили полицейские, оставленные наблюдать за домом Брендана Харриса, и сообщили, что Брендан Харрис с матерью вернулись домой. К одиннадцати вечера Шон и Уайти уже сидели на кухне у Брендана и его матери Эстер, и Шон думал, какое счастье, что теперь люди перестали селиться в таких квартирах, похожих на декорации старых телесериалов, вроде «Медового месяца», и что видеть эти квартиры лучше в старом черно-белом телевизоре с тринадцатидюймовым экраном и мутным, с помехами изображением. Квартира была на одну сторону с входом посередине; дверь с лестничной площадки открывалась непосредственно в гостиную. Справа от гостиной была маленькая столовая, превращенная в спальню Эстер, с кладовкой, загроможденной ее туалетными принадлежностями — гребнями, щетками и всевозможной пудрой. Дальше за нею располагалась комната Брендана и его младшего брата Реймонда.
Слева от гостиной короткий коридорчик вел в старенькую ванную и дальше — в закоулок кухни, куда дневной свет проникал хорошо если минут на сорок пять в день, на закате. Кухня была выкрашена тускло-зеленой и грязно-желтой красками, и Шон, Уайти, Брендан и Эстер сидели за столиком с металлическими ножками, в котором на стыках не хватало шурупов. Стол был покрыт цветастой желто-зеленой клеенкой, продырявленной на углах и облупленной в центре.
Эстер хорошо вписывалась в эту обстановку. Она была маленькой и угловатой, а лет ей можно было дать с равным успехом как сорок, так и пятьдесят пять. От нее пахло хозяйственным мылом и сигаретами, а ее жесткие седовато-голубые волосы были того же цвета, что и голубые вены на руках и предплечьях. На ней была линялая розовая трикотажная кофточка навыпуск поверх джинсов и мохнатые черные шлепанцы. Она курила одну за другой сигареты «Парламент», слушая Уайти и Шона с таким видом, будто вопросы их — глупее не придумаешь, но деваться ей все равно некуда.
— Когда вы в последний раз видели Кейти Маркус? — спросил Брендана Уайти.
— Ее Бобби убил, да? — сказал Брендан.
— Это вы о Бобби О'Доннеле? — осведомился Уайти.
— Ага. — Брендан ковырял бумагу на столе. Казалось, он в шоке. Отвечает голосом ровным, бесцветным, но то и дело вдруг прерывисто вздыхает и кривится правой щекой, так, словно ему заехали в глаз.
— Почему вы так сказали? — спросил Шон.
— Она его боялась. Встречалась с ним раньше и всегда говорила, что, если он пронюхает про нас с ней, он убьет и ее и меня.
Шон покосился на мать, ожидая какой-нибудь реакции с ее стороны, но она лишь курила, выпуская струи дыма, уже окутавшие стол серым облаком.
— Похоже, у Бобби есть алиби, — сказал Уайти. — А вот как с этим обстоят дела у вас, Брендан?
— Я не убивал ее, — глухо проговорил Брендан Харрис. — Я на Кейти руки бы поднять не смог. Никогда.
— Ну и тогда я вновь вас спрашиваю, — сказал Уайти, — когда вы видели ее в последний раз?
— В пятницу вечером.
— В котором часу?
— Кажется, около восьми.
— Кажется, около восьми, Брендан, или в восемь?
Лицо Брендана исказилось тревогой, и искры ее долетали до Шона через стол. Брендан стиснул руки и качнулся на стуле.
— Да, в восемь. Мы немного послушали музыку с магнитофона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Роман улыбнулся:
— Полно, сержант. Вы знаете, о ком речь.
— Скажи это вслух.
— Бобби О'Доннел, — сказал Роман. — Ну что, довольны? Она встречалась с Бобби.
— Постоянно?
— Простите?
— Постоянно? — повторил Уайти. — Она с ним встречалась постоянно или раз-другой?
— Постоянно, — сказал Роман.
Уайти занес это в блокнот.
— Расходится с нашей информацией, Роман.
— Вот как?
— Да. Мы слышали, что она порвала с ним месяцев семь назад, но он якобы не оставлял ее в покое.
— Вы же знаете женщин, сержант.
Уайти покачал головой:
— Нет, Роман, лучше ты мне объясни.
Роман сложил свою часть газеты.
— Они с Бобби все время то ссорились, то мирились. То она в нем души не чает, то вдруг спускает его с лестницы.
— Спускает его с лестницы... — обращаясь к Шону, заметил Уайти. — Разве Бобби похож на парня, которого спускают с лестницы?
— Ни капельки, — сказал Шон.
— Ни капельки, — сказал и Уайти Роману.
Роман пожал плечами:
— Говорю что знаю. Вот и все.
— Справедливо. — Уайти записал что-то в блокнот. — Роман, что ты делал вчера вечером, выйдя из «Последней капли»?
— Мы были на вечеринке в мансарде у одного приятеля в центре города.
— А, вечеринка в мансарде, — сказал Уайти. — Всегда мечтал побывать на такой вечеринке. Богема: художники, натурщицы, все курят марихуану, слушают «рэп» и сетуют, что на мели. Кстати, Роман, кто эти «мы»? Ты и Элли Макбил из «Последней капли»?
— Я и Микаэла, — сказал Роман. — Микаэла Дейвенпорт, если вы записываете.
— О да, я записываю, — сказал Уайти. — Это твое настоящее имя, крошка?
— А?
— Микаэла Дейвенпорт — твое настоящее имя?
— Да. — Глаза манекенщицы вылупились еще больше. — А что такое?
— Твоя матушка мыльных опер насмотрелась в период беременности.
— Роман, — протянула Микаэла.
Роман предостерегающе поднял руку, зыркнув на Уайти.
— Я ведь просил говорить по делу и не впутывать ее! Разве не так?
— Ах, так ты обиделся, Роман! И корчишь из себя крутого парня! Ты этим пытаешься меня взять? Но я могу пригласить тебя проехаться с нами до выяснения твоего алиби. Такое вполне возможно. Чем ты, к примеру, планировал заняться завтра?
Роман моментально опомнился — он повел себя как обычный преступник. Шон не раз наблюдал такое: стоит полицейскому прикрикнуть на них, и они принимают вид загадочный и равнодушный, замыкаются в себе — полностью, лишь глядят на тебя, и кажется, даже дыхание замирает в них.
— Кто говорит об обидах, сержант, — сказал Роман потухшим голосом. — Я буду рад представить вам полный список гостей на вечеринке, тех, кто видел меня там. Да и бармен в «Последней капле», Тодд Лейн, подтвердит, что я покинул бар не раньше двух.
— Вот и молодец, — сказал Уайти. — Ну а как насчет твоего дружка Бобби? Где мы можем найти его?
Тут лицо Романа буквально расплылось в улыбке.
— Вас порадует это известие, ей-богу!
— Ты это о чем, Роман?
— Если вы подозреваете Бобби в причастности к гибели Кэтрин Маркус, вам будет крайне приятно это услышать.
Роман метнул свой волчий взгляд в сторону Шона, и тот почувствовал, что возбуждение, которое он испытывал с тех пор, как узнал от Ив Пиджен о Романе, гаснет.
— Ах, Бобби, Бобби! — вздохнул Роман и подмигнул своей девушке, прежде чем опять обернулся к Уайти и Шону. — Бобби замели еще в пятницу вечером. — Роман допил свой кофе со сливками. — Он, сержант, весь этот уик-энд провел в тюрьме. — И Роман погрозил им пальцем: — Что ж это, ребята, у вас оповещение так плохо налажено, а?
* * *
Минувший день безумно, до боли в костях, утомил Шона, однако позвонили полицейские, оставленные наблюдать за домом Брендана Харриса, и сообщили, что Брендан Харрис с матерью вернулись домой. К одиннадцати вечера Шон и Уайти уже сидели на кухне у Брендана и его матери Эстер, и Шон думал, какое счастье, что теперь люди перестали селиться в таких квартирах, похожих на декорации старых телесериалов, вроде «Медового месяца», и что видеть эти квартиры лучше в старом черно-белом телевизоре с тринадцатидюймовым экраном и мутным, с помехами изображением. Квартира была на одну сторону с входом посередине; дверь с лестничной площадки открывалась непосредственно в гостиную. Справа от гостиной была маленькая столовая, превращенная в спальню Эстер, с кладовкой, загроможденной ее туалетными принадлежностями — гребнями, щетками и всевозможной пудрой. Дальше за нею располагалась комната Брендана и его младшего брата Реймонда.
Слева от гостиной короткий коридорчик вел в старенькую ванную и дальше — в закоулок кухни, куда дневной свет проникал хорошо если минут на сорок пять в день, на закате. Кухня была выкрашена тускло-зеленой и грязно-желтой красками, и Шон, Уайти, Брендан и Эстер сидели за столиком с металлическими ножками, в котором на стыках не хватало шурупов. Стол был покрыт цветастой желто-зеленой клеенкой, продырявленной на углах и облупленной в центре.
Эстер хорошо вписывалась в эту обстановку. Она была маленькой и угловатой, а лет ей можно было дать с равным успехом как сорок, так и пятьдесят пять. От нее пахло хозяйственным мылом и сигаретами, а ее жесткие седовато-голубые волосы были того же цвета, что и голубые вены на руках и предплечьях. На ней была линялая розовая трикотажная кофточка навыпуск поверх джинсов и мохнатые черные шлепанцы. Она курила одну за другой сигареты «Парламент», слушая Уайти и Шона с таким видом, будто вопросы их — глупее не придумаешь, но деваться ей все равно некуда.
— Когда вы в последний раз видели Кейти Маркус? — спросил Брендана Уайти.
— Ее Бобби убил, да? — сказал Брендан.
— Это вы о Бобби О'Доннеле? — осведомился Уайти.
— Ага. — Брендан ковырял бумагу на столе. Казалось, он в шоке. Отвечает голосом ровным, бесцветным, но то и дело вдруг прерывисто вздыхает и кривится правой щекой, так, словно ему заехали в глаз.
— Почему вы так сказали? — спросил Шон.
— Она его боялась. Встречалась с ним раньше и всегда говорила, что, если он пронюхает про нас с ней, он убьет и ее и меня.
Шон покосился на мать, ожидая какой-нибудь реакции с ее стороны, но она лишь курила, выпуская струи дыма, уже окутавшие стол серым облаком.
— Похоже, у Бобби есть алиби, — сказал Уайти. — А вот как с этим обстоят дела у вас, Брендан?
— Я не убивал ее, — глухо проговорил Брендан Харрис. — Я на Кейти руки бы поднять не смог. Никогда.
— Ну и тогда я вновь вас спрашиваю, — сказал Уайти, — когда вы видели ее в последний раз?
— В пятницу вечером.
— В котором часу?
— Кажется, около восьми.
— Кажется, около восьми, Брендан, или в восемь?
Лицо Брендана исказилось тревогой, и искры ее долетали до Шона через стол. Брендан стиснул руки и качнулся на стуле.
— Да, в восемь. Мы немного послушали музыку с магнитофона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113