Это ж не кино все-таки?
Шон фыркнул:
— А если кино, кто, по-твоему, сыграет тебя?
Уайти тянул свою содовую через соломинку, пока та не уперлась в лед.
— Знаешь, я все думаю об этом. Может так случиться, лучший из лучших, что мы решим этот ребус. Призрак из Нью-Йорка, всякое такое... И тогда из нас сделают кассовый боевик, и Брайан Деннехи будет рад-радешенек возможности сыграть меня.
Шон смерил его взглядом.
— Мысль довольно здравая, — сказал он, удивляясь, как это он сам не увидел сходства раньше. — Ты покороче будешь, сержант, но суть та же, брюхо ты тоже нарастил порядочное.
Уайти кивнул и отодвинул тарелку.
— А тебя мог бы сыграть один из этих душек — «друзей». Ведь правда же, парни эти выглядят так, словно каждое утро проводят час перед зеркалом, выдергивая волосы из ноздрей и подравнивая брови, а раз в неделю делают педикюр? Вот кто-нибудь из них и подойдет.
— Ты просто ревнуешь.
— Вся штука в том, однако, — сказал Уайти, — что весь этот крен в сторону Рея Харриса — дело дохлое. Вероятность тут примерно единиц шесть.
— Из десяти?
— Из тысячи! Вернемся к началу, хорошо? Рей Харрис настучал на Джимми Маркуса. Маркусу это известно, и он втихомолку берет Рея в оборот. Тому, однако, удается ускользнуть и осесть в Нью-Йорке, где он находит работу, достаточно стабильную, чтобы в течение последующих тринадцати лет посылать домой по пять сотен ежемесячно. Потом в один прекрасный день он, проснувшись, говорит себе: «Точка. Настало время рассчитаться». Он садится на автобус, приезжает сюда, чтобы порешить Кэтрин Маркус. И не просто порешить, а с особой жестокостью. Все, что происходило в парке, указывает, что убийца был в бешеной ярости. И что ж, после всего этого, после того, как старик Рей — старик, потому что сейчас ему должно быть лет сорок пять, — протопал по всему парку, преследуя девушку, он тихо-мирно садится на автобус и возвращается в Нью-Йорк, прихватив с собой пистолет? Ты Нью-Йорк проверил?
Шон кивнул:
— Ничего не найдено — ни в социальной помощи, ни на кредитных картах на его имя; в трудовых соглашениях также не указан человек его возраста и с такой фамилией. Ни нью-йоркская полиция, ни полиция штата не задерживала никого с похожими отпечатками пальцев.
— Но ты думаешь, что Кэтрин Маркус убил он? Шон покачал головой:
— Нет. То есть я хочу сказать, что не уверен. Я ведь даже не знаю, жив ли он. Я лишь говорю, что это возможно. И что существует большая вероятность, что был использован его пистолет. И я считаю, что Брендан что-то знает и не сумеет назвать никого, кто мог бы подтвердить, что в то время, когда убивали Кейти, он находился дома в своей постели. Вот я и надеюсь, что, посидев в камере, он нам кое-что расскажет.
Уайти громко рыгнул.
— Но слово за тобой, сержант.
Уайти пожал плечами:
— Мы даже не знаем, Рей ли Харрис грабил бар восемнадцать лет назад. Не знаем, ему ли принадлежал пистолет. Все это наши домыслы. И в лучшем случае привходящие обстоятельства. В суде они не пройдут. Хороший автомат по сбору данных их и учитывать не будет.
— Да, но по ощущению это так.
— По ощущению.
Уайти взглянул поверх плеча Шона и увидел, что дверь открывается.
— О господи, эти два близнеца-недоумка!
Из-за кабины для прослушивания выглянул Суза.
За ним следом поспешал Конноли.
— А вы говорили, что это пустое, сержант!
Уайти приложил руку к уху и поднял глаза на Сузу:
— Что такое, мальчик? Я ведь плохо слышу.
— Мы просмотрели записи о буксировке с парковочной площадки возле «Последней капли», — сказал Суза.
— Это не наша территория. Я ведь предупреждал.
— Мы обнаружили, что автомобиля до сих пор никто не востребовал, сержант.
— Ну и?..
— Мы попросили служителя выйти и перепроверить, там ли еще автомобиль. Вернувшись, он сообщил по телефону, что багажник течет.
— Что же из него течет?
— Неизвестно, но он сказал, что запах ужасный.
* * *
«Кадиллак» был двухцветный: верх — белый, низ — темно-синий. Уайти склонился к окошку со стороны пассажира, вгляделся, прикрыв глаза сбоку.
— По-моему, там какое-то подозрительное бурое пятно возле дверцы водителя!
Стоявший возле багажника Конноли сказал:
— Господи, чувствуете запах? Воняет, как во время отлива в Уолластоне.
Уайти обошел машину сзади как раз в тот момент, когда служитель пункта передержки вложил в руку Шона фомку.
Шон встал рядом с Конноли и отодвинул его со словами:
— Воспользуйся галстуком.
— Что?
— Прикрой нос и рот. Галстуком.
— А вы чем пользуетесь?
Уайти ткнул себя в поблескивающую от мази верхнюю губу.
— Мы во время таких рейдов «Виксом» мажемся. Простите, ребята, «Вике» весь вышел.
Шон сунул фомку в щель багажника, нащупал ею замок и нажал, чувствуя, как металл скользнул по металлу, а потом ухватил гнездо замка.
— Получилось? — спросил Уайти. — С первой попытки, да?
— Получилось. — Шон резко потянул на себя, вытаскивая замок, крышка, щелкнув, приподнялась, и запах отлива сменился на другой, еще ужаснее — смесь болотного газа с протухшим мясом и яйцами.
— Господи Иисусе! — Конноли прижал галстук к лицу и попятился от машины.
— Сэндвич Монте-Кристо, как я понимаю? — сказал Уайти, а Конноли позеленел.
Между тем Суза сохранял невозмутимость. Зажав нос, он сделал шаг к багажнику и сказал:
— А где у него лицо?
— Вот его лицо, — сказал Шон.
Парень лежал скрюченным, в позе зародыша, голова откинута назад и немного вбок, словно шея у него была переломана, туловище же скособочено в другую сторону. На нем был добротный костюм и добротные ботинки, а примерный возраст его — лет пятьдесят — Шон определил по рукам и залысинам. На спинке пиджака Шон увидел отверстие и, сунув в него авторучку, приподнял материю, чтобы заглянуть внутрь. На прожелтевшей от пота рубашке он обнаружил второе отверстие, соответствующее первому, но чуть повыше, так как рубашка в этом месте задралась.
— Вот и выходное отверстие, сержант. Явный пистолетный выстрел. — Секунду он вглядывался в багажник. — Но гильзы не видно.
Уайти повернулся к Конноли, которому, видно, стало плоховато.
— Лезь-ка обратно в машину и отправляйся на парковку «Последней капли». Там первым делом свяжись с местной полицией. Стычки с ними из-за того, чья это территория, нам ни к чему. И прочеши то место на площадке, где натекло больше всего крови. Может, и пуля там. Понял?
Конноли кивнул, хватая ртом воздух.
— Пуля вошла в грудину в ее нижней доле, — сказал Шон. — Это выстрел наповал.
— Вызови там Гражданскую службу безопасности, — сказал Уайти, обращаясь к Конноли, — и побольше наших, сколько сможешь, чтобы особенно не раздражать местную полицию. Отыщешь пулю и лично доставишь в лабораторию.
Изогнувшись, Шон сунул голову в багажник, вгляделся в месиво лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Шон фыркнул:
— А если кино, кто, по-твоему, сыграет тебя?
Уайти тянул свою содовую через соломинку, пока та не уперлась в лед.
— Знаешь, я все думаю об этом. Может так случиться, лучший из лучших, что мы решим этот ребус. Призрак из Нью-Йорка, всякое такое... И тогда из нас сделают кассовый боевик, и Брайан Деннехи будет рад-радешенек возможности сыграть меня.
Шон смерил его взглядом.
— Мысль довольно здравая, — сказал он, удивляясь, как это он сам не увидел сходства раньше. — Ты покороче будешь, сержант, но суть та же, брюхо ты тоже нарастил порядочное.
Уайти кивнул и отодвинул тарелку.
— А тебя мог бы сыграть один из этих душек — «друзей». Ведь правда же, парни эти выглядят так, словно каждое утро проводят час перед зеркалом, выдергивая волосы из ноздрей и подравнивая брови, а раз в неделю делают педикюр? Вот кто-нибудь из них и подойдет.
— Ты просто ревнуешь.
— Вся штука в том, однако, — сказал Уайти, — что весь этот крен в сторону Рея Харриса — дело дохлое. Вероятность тут примерно единиц шесть.
— Из десяти?
— Из тысячи! Вернемся к началу, хорошо? Рей Харрис настучал на Джимми Маркуса. Маркусу это известно, и он втихомолку берет Рея в оборот. Тому, однако, удается ускользнуть и осесть в Нью-Йорке, где он находит работу, достаточно стабильную, чтобы в течение последующих тринадцати лет посылать домой по пять сотен ежемесячно. Потом в один прекрасный день он, проснувшись, говорит себе: «Точка. Настало время рассчитаться». Он садится на автобус, приезжает сюда, чтобы порешить Кэтрин Маркус. И не просто порешить, а с особой жестокостью. Все, что происходило в парке, указывает, что убийца был в бешеной ярости. И что ж, после всего этого, после того, как старик Рей — старик, потому что сейчас ему должно быть лет сорок пять, — протопал по всему парку, преследуя девушку, он тихо-мирно садится на автобус и возвращается в Нью-Йорк, прихватив с собой пистолет? Ты Нью-Йорк проверил?
Шон кивнул:
— Ничего не найдено — ни в социальной помощи, ни на кредитных картах на его имя; в трудовых соглашениях также не указан человек его возраста и с такой фамилией. Ни нью-йоркская полиция, ни полиция штата не задерживала никого с похожими отпечатками пальцев.
— Но ты думаешь, что Кэтрин Маркус убил он? Шон покачал головой:
— Нет. То есть я хочу сказать, что не уверен. Я ведь даже не знаю, жив ли он. Я лишь говорю, что это возможно. И что существует большая вероятность, что был использован его пистолет. И я считаю, что Брендан что-то знает и не сумеет назвать никого, кто мог бы подтвердить, что в то время, когда убивали Кейти, он находился дома в своей постели. Вот я и надеюсь, что, посидев в камере, он нам кое-что расскажет.
Уайти громко рыгнул.
— Но слово за тобой, сержант.
Уайти пожал плечами:
— Мы даже не знаем, Рей ли Харрис грабил бар восемнадцать лет назад. Не знаем, ему ли принадлежал пистолет. Все это наши домыслы. И в лучшем случае привходящие обстоятельства. В суде они не пройдут. Хороший автомат по сбору данных их и учитывать не будет.
— Да, но по ощущению это так.
— По ощущению.
Уайти взглянул поверх плеча Шона и увидел, что дверь открывается.
— О господи, эти два близнеца-недоумка!
Из-за кабины для прослушивания выглянул Суза.
За ним следом поспешал Конноли.
— А вы говорили, что это пустое, сержант!
Уайти приложил руку к уху и поднял глаза на Сузу:
— Что такое, мальчик? Я ведь плохо слышу.
— Мы просмотрели записи о буксировке с парковочной площадки возле «Последней капли», — сказал Суза.
— Это не наша территория. Я ведь предупреждал.
— Мы обнаружили, что автомобиля до сих пор никто не востребовал, сержант.
— Ну и?..
— Мы попросили служителя выйти и перепроверить, там ли еще автомобиль. Вернувшись, он сообщил по телефону, что багажник течет.
— Что же из него течет?
— Неизвестно, но он сказал, что запах ужасный.
* * *
«Кадиллак» был двухцветный: верх — белый, низ — темно-синий. Уайти склонился к окошку со стороны пассажира, вгляделся, прикрыв глаза сбоку.
— По-моему, там какое-то подозрительное бурое пятно возле дверцы водителя!
Стоявший возле багажника Конноли сказал:
— Господи, чувствуете запах? Воняет, как во время отлива в Уолластоне.
Уайти обошел машину сзади как раз в тот момент, когда служитель пункта передержки вложил в руку Шона фомку.
Шон встал рядом с Конноли и отодвинул его со словами:
— Воспользуйся галстуком.
— Что?
— Прикрой нос и рот. Галстуком.
— А вы чем пользуетесь?
Уайти ткнул себя в поблескивающую от мази верхнюю губу.
— Мы во время таких рейдов «Виксом» мажемся. Простите, ребята, «Вике» весь вышел.
Шон сунул фомку в щель багажника, нащупал ею замок и нажал, чувствуя, как металл скользнул по металлу, а потом ухватил гнездо замка.
— Получилось? — спросил Уайти. — С первой попытки, да?
— Получилось. — Шон резко потянул на себя, вытаскивая замок, крышка, щелкнув, приподнялась, и запах отлива сменился на другой, еще ужаснее — смесь болотного газа с протухшим мясом и яйцами.
— Господи Иисусе! — Конноли прижал галстук к лицу и попятился от машины.
— Сэндвич Монте-Кристо, как я понимаю? — сказал Уайти, а Конноли позеленел.
Между тем Суза сохранял невозмутимость. Зажав нос, он сделал шаг к багажнику и сказал:
— А где у него лицо?
— Вот его лицо, — сказал Шон.
Парень лежал скрюченным, в позе зародыша, голова откинута назад и немного вбок, словно шея у него была переломана, туловище же скособочено в другую сторону. На нем был добротный костюм и добротные ботинки, а примерный возраст его — лет пятьдесят — Шон определил по рукам и залысинам. На спинке пиджака Шон увидел отверстие и, сунув в него авторучку, приподнял материю, чтобы заглянуть внутрь. На прожелтевшей от пота рубашке он обнаружил второе отверстие, соответствующее первому, но чуть повыше, так как рубашка в этом месте задралась.
— Вот и выходное отверстие, сержант. Явный пистолетный выстрел. — Секунду он вглядывался в багажник. — Но гильзы не видно.
Уайти повернулся к Конноли, которому, видно, стало плоховато.
— Лезь-ка обратно в машину и отправляйся на парковку «Последней капли». Там первым делом свяжись с местной полицией. Стычки с ними из-за того, чья это территория, нам ни к чему. И прочеши то место на площадке, где натекло больше всего крови. Может, и пуля там. Понял?
Конноли кивнул, хватая ртом воздух.
— Пуля вошла в грудину в ее нижней доле, — сказал Шон. — Это выстрел наповал.
— Вызови там Гражданскую службу безопасности, — сказал Уайти, обращаясь к Конноли, — и побольше наших, сколько сможешь, чтобы особенно не раздражать местную полицию. Отыщешь пулю и лично доставишь в лабораторию.
Изогнувшись, Шон сунул голову в багажник, вгляделся в месиво лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113