Мы квиты.
Я вообразил себе, что чувствую запах кофе. Напялив халат и шлепанцы на босые ноги, я отправился на кухню. Это не было воображением. В этот момент Мира манипулировала электрокофеваркой. Одетая, она показалась мне какой-то чужой. Это уже совсем не та особа, с которой я познакомился сегодня утром. Это была другая Мира. Ее светлые волосы были зачесаны назад и образовали на затылке Джомолунгму. Пятна веснушек сейчас особенно выделялись на ее лице. На ней была надета темная юбка и скромная белая блузка. В общем, вид настоящей служительницы.
– Я полагала, что вы будете спокойно спать до полуночи, – удивилась она, увидев меня.
– Разве я столько выпил?
– О, очень много. – Она провела язычком по губам. – Но я думаю не об этом.
– Я – Большой Герман.
Шутка не получилась. Никто не рассмеялся – ни она, ни я. Она налила мне чашку кофе.
– Но на случай, если вы проснетесь, я остановилась перед вашей квартирой, когда спускалась в дежурку, и решила приготовить вам кофе.
Я нашел кофе хорошим, выпил чашку и подвинул ее Мире, чтобы она налила еще. Пока она делала это, ее бедро терлось о мое. Воспоминание о ее страстной натуре произвело определенное воздействие, и я поинтересовался, нужно ли ей идти на работу.
Она села напротив меня.
– К сожалению, и к несчастью, да. Мабель работала за меня с восьми до четырех, и я не могу заставить ее оставаться еще на одну смену.
Мне показалось, что я слышу Пат.
– Как ты себя чувствуешь, Герман?
– Отлично.
Мира внимательно посмотрела на меня и заметила:
– Но вид у тебя совсем не жизнерадостный.
Она протянула под столом руку и погладила мне низ живота.
– Вот что я тебе скажу: допивай свой кофе, а потом благоразумно возвращайся в постель.
Мысль совсем неплохая. Когда я проснулся, то чувствовал себя свежим и полным сил, но сейчас, после кофе, не знаю почему, я пришел в состояние подавленности и почувствовал себя плохо. Или, может, это от того, что, проснувшись, я выпил глоток вина?
– Возможно, я последую вашему совету. И...
– И скоро, когда наступит полночь, маленькая Мира вернется, – дополнила она, сморщив свой носик.
– Настоящая маленькая Сендрильона, так?
– Почти что так. Но теперь мне надо торопиться, дорогой. – Она погладила мою руку. Потом обошла вокруг стола, чтобы поцеловать меня.
– По крайней мере, если ты... будешь нетерпеливым, то я могу и забежать на несколько минут.
Я похлопал ее по ближайшей припухлости.
– Надеюсь, что выдержу до полуночи.
Она нежно поцеловала меня и шепнула:
– Жди меня...
Я смотрел ей вслед. Она была отнюдь не худенькая. У нее округлые ляжки, которыми она весьма соблазнительно подрагивает при ходьбе. Почти как Пат. Я налил себе еще чашку кофе, но тут меня вырвало первыми двумя. Склонившись над раковиной, я содрогался всем телом, потом смыл все водой. Кофе мне больше не хотелось. И думать сейчас мне тоже не хотелось. Все, что мне хотелось, это сократить до минимума всякое воспоминание о Пат. В шкафу на кухне стояла бутылка отличного виски, приберегаемого мною для особого случая. Ну вот! Вот и необычный случай! Это должно пойти лучше, чем кофе.
В спальню я возвратился в обнимку с бутылкой. Я не слишком гордился Германом Стеном. Ладно, Пат меня обманула, но две ошибки не составят одну правду. А теперь у меня на руках эта обжигающая девочка Мира.
Я уселся на край кровати и принялся наблюдать за заливом. Да, она хочет продолжения. А что потом?
Мы поклялись с Пат на радость и на горе, на всю жизнь. Я встал и подошел к комоду, чтобы посмотреть, там ли мой запасной револьвер. Может быть, я все же сумею что-нибудь сделать для Пат. Во всяком случае, я могу попробовать разузнать что-нибудь у Хоплона. Мой револьвер лежал под рубашками. Я вытащил его оттуда и положил рядом с бутылкой на комод, потом стал искать чистое белье. Там его не оказалось. Я полез в ящик, в котором Пат хранила свои вещи. В самом низу оказалась маленькая книжечка, на которой красовалась надпись: «Пять лет интимного журнала».
Раньше ящик был заперт на ключ. Я видел, как Пат туда что-то записывала, но никогда не обращал на это внимания. Возможно, что я узнаю сейчас немало интересного. Я просунул палец под обложку и открыл ее.
На первой странице стояла дата: 1 января 1960 года. Пат писала:
«Вчера вечером смотрели „Пасифик Сюд“. Хорошая пьеса. Потом ужинали в „Пороке“. Герман хотел повести меня в одну ночную коробку, но я отказалась. Тогда мы вернулись домой и легли спать. Моя любовь!.. Прошло около пяти часов, пока мы заснули. Это был один из прекраснейших дней в году за время моего существования».
Я довольно засмеялся, но смех застрял в моей глотке. Таковы мы тогда были. К этому моменту мы были женаты уже два года. Нет, все у меня перепуталось в извилинах. Восемь лет... С той поры прошло два года.
Я перелистывал страницы дальше, до записей пятимесячной давности. И ни разу нигде не упоминается имя Кери. Всегда «ее любовь» был я.
Я продолжал перелистывать страницы дневника. Все остальное в том же духе. Мелочи, заполняющие жизнь женщины. Но нигде нет даже намека на Кери, и нет никаких белых пятен в описании ее времяпровождения. И так все дни.
Закрыв дневник, я посмотрел на залив, который стал теперь слегка пурпурным. Тут не было притворства. Пат не настолько хитра. По своим умственным данным она скорее посредственна.
Холодный пот пробежал у меня по спине. И это женщина, которую обвиняют в том, что она играла с Лилом Кери? Но когда же? Нет, никто не заставит меня это проглотить! И даже доказательства, подтверждающие ее вину. Действительно, я видел Пат совершенно голую и совершенно пьяную у Кери на квартире. Своими собственными глазами... Но все говорит за то, что она является жертвой какой-то комбинации. Кому-то понадобилось «открыть» мне глаза. Без сомнения, в Нью-Йорке существует рыжая девушка, которая по каким-то особым причинам последние пять месяцев выдает себя за Пат. Я унес с собой дневник в гостиную и снял трубку.
– Дежурная слушает, – раздался голос Миры.
– Ты можешь разговаривать? – спросил я.
Она прижала губы к трубке.
– Не очень свободно. А что случилось, дорогой?
– Послушай, Мира, я насчет телефонных разговоров, которые Пат заказывала с Вилледжем. Ты действительно слышала, как она разговаривала с Кери?
Вне всякого сомнения, где-то поблизости от нее находился мистер Халпер. Голос ее стал очень сухим и официальным.
– Телефонистки никогда не подслушивают разговоров, мистер Стен. Это вызвало бы немедленное увольнение.
Я повесил трубку. Эти разговоры, должно быть, велись тогда, когда Пат не было дома. Но кем? Вены на моих руках стали пульсировать и вздулись. Или все эти телефонные вызовы были женским изобретением Миры Белл? Чтобы иметь возможность спрятать их от Джима Пурвиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Я вообразил себе, что чувствую запах кофе. Напялив халат и шлепанцы на босые ноги, я отправился на кухню. Это не было воображением. В этот момент Мира манипулировала электрокофеваркой. Одетая, она показалась мне какой-то чужой. Это уже совсем не та особа, с которой я познакомился сегодня утром. Это была другая Мира. Ее светлые волосы были зачесаны назад и образовали на затылке Джомолунгму. Пятна веснушек сейчас особенно выделялись на ее лице. На ней была надета темная юбка и скромная белая блузка. В общем, вид настоящей служительницы.
– Я полагала, что вы будете спокойно спать до полуночи, – удивилась она, увидев меня.
– Разве я столько выпил?
– О, очень много. – Она провела язычком по губам. – Но я думаю не об этом.
– Я – Большой Герман.
Шутка не получилась. Никто не рассмеялся – ни она, ни я. Она налила мне чашку кофе.
– Но на случай, если вы проснетесь, я остановилась перед вашей квартирой, когда спускалась в дежурку, и решила приготовить вам кофе.
Я нашел кофе хорошим, выпил чашку и подвинул ее Мире, чтобы она налила еще. Пока она делала это, ее бедро терлось о мое. Воспоминание о ее страстной натуре произвело определенное воздействие, и я поинтересовался, нужно ли ей идти на работу.
Она села напротив меня.
– К сожалению, и к несчастью, да. Мабель работала за меня с восьми до четырех, и я не могу заставить ее оставаться еще на одну смену.
Мне показалось, что я слышу Пат.
– Как ты себя чувствуешь, Герман?
– Отлично.
Мира внимательно посмотрела на меня и заметила:
– Но вид у тебя совсем не жизнерадостный.
Она протянула под столом руку и погладила мне низ живота.
– Вот что я тебе скажу: допивай свой кофе, а потом благоразумно возвращайся в постель.
Мысль совсем неплохая. Когда я проснулся, то чувствовал себя свежим и полным сил, но сейчас, после кофе, не знаю почему, я пришел в состояние подавленности и почувствовал себя плохо. Или, может, это от того, что, проснувшись, я выпил глоток вина?
– Возможно, я последую вашему совету. И...
– И скоро, когда наступит полночь, маленькая Мира вернется, – дополнила она, сморщив свой носик.
– Настоящая маленькая Сендрильона, так?
– Почти что так. Но теперь мне надо торопиться, дорогой. – Она погладила мою руку. Потом обошла вокруг стола, чтобы поцеловать меня.
– По крайней мере, если ты... будешь нетерпеливым, то я могу и забежать на несколько минут.
Я похлопал ее по ближайшей припухлости.
– Надеюсь, что выдержу до полуночи.
Она нежно поцеловала меня и шепнула:
– Жди меня...
Я смотрел ей вслед. Она была отнюдь не худенькая. У нее округлые ляжки, которыми она весьма соблазнительно подрагивает при ходьбе. Почти как Пат. Я налил себе еще чашку кофе, но тут меня вырвало первыми двумя. Склонившись над раковиной, я содрогался всем телом, потом смыл все водой. Кофе мне больше не хотелось. И думать сейчас мне тоже не хотелось. Все, что мне хотелось, это сократить до минимума всякое воспоминание о Пат. В шкафу на кухне стояла бутылка отличного виски, приберегаемого мною для особого случая. Ну вот! Вот и необычный случай! Это должно пойти лучше, чем кофе.
В спальню я возвратился в обнимку с бутылкой. Я не слишком гордился Германом Стеном. Ладно, Пат меня обманула, но две ошибки не составят одну правду. А теперь у меня на руках эта обжигающая девочка Мира.
Я уселся на край кровати и принялся наблюдать за заливом. Да, она хочет продолжения. А что потом?
Мы поклялись с Пат на радость и на горе, на всю жизнь. Я встал и подошел к комоду, чтобы посмотреть, там ли мой запасной револьвер. Может быть, я все же сумею что-нибудь сделать для Пат. Во всяком случае, я могу попробовать разузнать что-нибудь у Хоплона. Мой револьвер лежал под рубашками. Я вытащил его оттуда и положил рядом с бутылкой на комод, потом стал искать чистое белье. Там его не оказалось. Я полез в ящик, в котором Пат хранила свои вещи. В самом низу оказалась маленькая книжечка, на которой красовалась надпись: «Пять лет интимного журнала».
Раньше ящик был заперт на ключ. Я видел, как Пат туда что-то записывала, но никогда не обращал на это внимания. Возможно, что я узнаю сейчас немало интересного. Я просунул палец под обложку и открыл ее.
На первой странице стояла дата: 1 января 1960 года. Пат писала:
«Вчера вечером смотрели „Пасифик Сюд“. Хорошая пьеса. Потом ужинали в „Пороке“. Герман хотел повести меня в одну ночную коробку, но я отказалась. Тогда мы вернулись домой и легли спать. Моя любовь!.. Прошло около пяти часов, пока мы заснули. Это был один из прекраснейших дней в году за время моего существования».
Я довольно засмеялся, но смех застрял в моей глотке. Таковы мы тогда были. К этому моменту мы были женаты уже два года. Нет, все у меня перепуталось в извилинах. Восемь лет... С той поры прошло два года.
Я перелистывал страницы дальше, до записей пятимесячной давности. И ни разу нигде не упоминается имя Кери. Всегда «ее любовь» был я.
Я продолжал перелистывать страницы дневника. Все остальное в том же духе. Мелочи, заполняющие жизнь женщины. Но нигде нет даже намека на Кери, и нет никаких белых пятен в описании ее времяпровождения. И так все дни.
Закрыв дневник, я посмотрел на залив, который стал теперь слегка пурпурным. Тут не было притворства. Пат не настолько хитра. По своим умственным данным она скорее посредственна.
Холодный пот пробежал у меня по спине. И это женщина, которую обвиняют в том, что она играла с Лилом Кери? Но когда же? Нет, никто не заставит меня это проглотить! И даже доказательства, подтверждающие ее вину. Действительно, я видел Пат совершенно голую и совершенно пьяную у Кери на квартире. Своими собственными глазами... Но все говорит за то, что она является жертвой какой-то комбинации. Кому-то понадобилось «открыть» мне глаза. Без сомнения, в Нью-Йорке существует рыжая девушка, которая по каким-то особым причинам последние пять месяцев выдает себя за Пат. Я унес с собой дневник в гостиную и снял трубку.
– Дежурная слушает, – раздался голос Миры.
– Ты можешь разговаривать? – спросил я.
Она прижала губы к трубке.
– Не очень свободно. А что случилось, дорогой?
– Послушай, Мира, я насчет телефонных разговоров, которые Пат заказывала с Вилледжем. Ты действительно слышала, как она разговаривала с Кери?
Вне всякого сомнения, где-то поблизости от нее находился мистер Халпер. Голос ее стал очень сухим и официальным.
– Телефонистки никогда не подслушивают разговоров, мистер Стен. Это вызвало бы немедленное увольнение.
Я повесил трубку. Эти разговоры, должно быть, велись тогда, когда Пат не было дома. Но кем? Вены на моих руках стали пульсировать и вздулись. Или все эти телефонные вызовы были женским изобретением Миры Белл? Чтобы иметь возможность спрятать их от Джима Пурвиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37