Пурвис указал на Пат.
– Вы уже видели эту даму, мистер Свенсон?
Тот надел очки с сильными стеклами.
– Да, сэр. Она ходила к мистеру Кери. И очень часто.
Немного подумав, он добавил:
– В общем, я не видел, как она входила к нему, но видел, как она поднималась по лестнице этажом выше.
– Вы видели ее на лестнице в этот день?
– Да, сэр.
– С Кери?
– Нет, сэр, она была одна.
– А что, вид у нее был совершенно нормальный? Я хочу сказать, она не была под действием наркотиков или алкоголя?
Свенсон отрицательно покачал головой.
– Нет, сэр. Могу сказать, что у нее был совершенно естественный вид. Как обычно. – Тон у старика был почти извиняющийся. – Все это нас совершенно не касается. Но миссис Свенсон и я не могли не замечать ее. Она так часто проходила мимо нашей двери, когда поднималась выше...
– Она часто бывала у Кери?
– Два-три раза в неделю.
Пурвис стал перелистывать досье, пока не нашел то, что искал.
– Вы сказали сержанту, что вы и миссис Свенсон думали, что это замужняя женщина, обманывающая своего мужа. Что дало вам повод так думать, мистер Свенсон?
– Ну, во-первых, на ней было обручальное кольцо. А однажды, когда она целовала Кери на пороге квартиры – наша дверь была тогда случайно открыта, – мы слышали, как она сказала, что с радостью осталась бы с ним подольше, но ей необходимо вовремя приготовить Герману обед, чтобы он ничего не заподозрил.
– Вы лжете, лжете! – закричала Пат голосом, дрожащим от возмущения. – Старый дурак! Вы лжете!
Мистер Свенсон вежливо возразил Пат:
– Простите меня, миссис, но зачем мне лгать?
Пурвис решил закончить со стариком.
– Благодарю вас. Вы свободны.
Мистер Свенсон бросил боязливый взгляд в темноту за окном.
– Очень не люблю находиться на улице в такое время.
Джим вышел из кабинета вместе с ним. Что ж – он был действительно очень доброжелателен по отношению ко мне и Пат. Он действительно сделал все, что было возможно. Теперь ему оставалось сделать только одно: отправить Пат в тюрьму и предъявить ей обвинение в убийстве. Но Джим хотел, чтобы у меня не было сомнений.
Фитцел горел желанием передать по телефону свое сообщение, но ему хотелось иметь законченную историю...
– Итак, мадам? – снова спросил он.
Я встал на колени возле стула, на котором сидела Пат, и одним пальцем приподнял ее лицо за подбородок. Она пыталась улыбнуться, но губы ее еще дрожали. Неверной рукой она провела по губам и залитым слезам щекам и попыталась поправить волосы. Даже в состоянии ужасной паники она все же хотела быть для меня красивой.
Я прикурил сигарету и сунул ей в губы. Это добавило ей пикантности. Мне она всегда нравилась – во всех видах и позах. А потом? Потом вы женитесь на красивой девушке, и начинаются ваши переживания. Ваше счастье летит к черту, и беда сваливается вам на голову.
– Это ты, Пат, убила Кери?
Она энергично покачала головой.
– Нет!
– Ты спала с этим типом?
Ее сигарета дрожала когда она отвечала мне:
– Ты отлично знаешь, что нет. Герман... – Слезы вновь потекли по ее щекам. – Как я могла пойти к другому, когда ты для меня все?
– Последнее, что ты помнишь, это то, что ты сидела у прилавка Майерса и пила «кока-колу»?
– Да.
– Ты раньше никогда не бывала у Кери?
Дым попал ей в глаза, и я вынул сигарету у нее изо рта. Она взглядом умоляла меня, чтобы я ей поверил.
– Я никогда не была у него.
– И ты не давала ему свое фото?
– Нет.
Я проглотил дым, потом выпустил его, не спуская с нее пристального взгляда. Если Пат лжет, то делает это так искусно, как мне еще не случалось видеть.
«Добрый день, малютка!» – бросил я ей.
«Вот как, полиция! – ответила она мне. – Салют, дружок!»
На горе и радость соединил я свою жизнь с ее. И вот теперь такой случай. Случай, когда я должен слепо верить в нашу любовь, так же слепо, как я верю в Бога.
– Скажи-ка мне...
Она дотронулась кончиком пальчика до моей щеки.
– Это не я, – твердила она, – это не я. Можешь мне верить, Герман.
В кабинет возвратился Джим Пурвис.
– Ну, что она сказала? – осведомился он.
Я встал с колен и решительно ответил:
– Я принимаю сторону Пат.
– Но доказательства, Герман... – начал он.
Я резко оборвал его:
– К черту доказательства! Пат не была любовницей Кери! И она не убивала его. Все это было подстроено.
– Кем?
– Не знаю.
– А зачем? И почему это нужно было проделывать именно с Пат?
– Не знаю, как ты понимаешь.
– А фотография?
– Я не знаю, как она туда попала.
Джим Пурвис умолк, затем холодно, как представитель власти, проговорил:
– А показания свидетеля, утверждающего, что она ходила к Кери два или три раза в неделю в продолжении полугода?
– Я не верю в это. Не верю, что она могла так поступать. И мне наплевать на тех, кто это утверждает.
Пурвис нервно жевал сигарету.
– Я вынужден буду задержать ее, Герман.
– Да, конечно, я понимаю.
Я помог Пат встать. Осторожно и с нежностью. Не как флик, а как муж. Ее взгляд все время спрашивал меня. И я сказал ей все, без всяких утаек:
– Нужно смотреть фактам в лицо, дорогая. Ты попала в грязную историю, и Джим обязан отвести тебя в тюрьму. А я ничем не могу помочь тебе.
Я приподнял ее подбородок и поцеловал.
– Все это уже не смешно и будет еще хуже. Хитрые флики вывернут наизнанку всю твою и мою жизнь. Тебя будут допрашивать долгие часы. Прокурор предъявит тебе обвинение в убийстве. Ты будешь одна среди волков в течение многих дней. «Жена полицейского убила своего любовника на холостяцкой квартире в Гринвич-Вилледж». – Я бросил взгляд на Або Фитцела. – Все газеты в городе будут заниматься только тобой, тебя объявят виновной. Виновной в измене мне, виновной в убийстве Кери. Хотя это не так – и то и другое. Ты так сказала, и я тебе верю.
– Я прошу тебя, Герман... – начал Або.
– Закрой пасть и поторопись продать свой товар! – выпалил я в его сторону. – Нужно, чтобы Джим увел тебя, – повернулся я к Пат, целуя ее в волосы. – Это его обязанность, но я хочу, чтобы ты помнила о двух вещах.
Пальцы Пат вцепились в мою руку.
– Да?
– Пока тебе придется все это пережить. А я, со своей стороны, сделаю все возможное, чтобы вернуть тебя домой. Ты должна крепиться, малышка, понимаешь?
Пальчики Патриции еще крепче вцепились в меня. Грудь ее вздымалась, она похорошела прямо на глазах. Ее губы все еще дрожали, но в глазах уже не было выражения безысходного отчаяния. На ее бледном лице они блестели, как звездочки, как теплые сапфиры.
– Понимаю, – выдохнула она.
Пат нежно провела рукой по моей щеке и с надеждой посмотрела мне прямо в глаза.
– Понимаю, – прошептала она и шепнула мне на ухо, чтобы никто не слышал: – Теперь я буду спокойна.
Итак, я все взял на себя. Я ее муж.
Глава 3
Я влез вместе с Пат в полицейскую машину. Шины шелестели по пустынной дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37