Если я возьмусь за это поручение, то даже не буду знать, работаю ли на них или против них.
Но зато Ивонна была прекрасна. А у меня не было денег. Человек из налогового агентства говорил очень решительно. Я бы с удовольствием заплатил эти налоги, если бы мог.
Ивонна сделала свое предложение еще слаще, приподняв повыше свою юбку и вытащив из-под нейлона четыре приятного вида ассигнации, что заставило мое сердце учащенно забиться, и положила их на мой письменный стол.
– Прошу, мистер Алоха, – сказала она с очаровательной улыбкой. Я взглянул на деньги, все еще ведя с собой внутреннюю борьбу. Так как Томас Мулден был признан судом виновным и приговорен к смертной казни, то на этом свете уже никто не мог бы ему помочь. Поэтому я придвинул деньги обратно.
– Я был бы очень рад помочь вам, мисс Сен-Жан, но при таких обстоятельствах я не могу взяться за дело.
Какое-то мгновение я надеялся, что она спрячет деньги туда, откуда их взяла, но вместо этого она перепорхнула с кресла на стул рядом со мной. В ее черных глазах сверкали молнии, а в голосе звучало возмущение:
– Но ведь Томми не виноват! Он не убивал девушку, как они все говорят!
Я поднялся и заявил, что судья и присяжные, к сожалению, пришли к другому выводу.
Она еще больше разозлилась.
– О! Лучше не говорите мне об этом! Что могут знать об этом судьи и присяжные! – Она прижала к груди свою маленькую ручку. – Я, Ивонна Сен-Жан, знаю лучше. Его просто... э... как это у вас говорят?
Она не могла найти слово. Я ей помог.
– Его заманили в ловушку?
Она просияла.
– Мерси! Именно это я хотела сказать.
– Кто же это сделал?
Она покачала головой.
– Этого я не знаю.
– Откуда же вы в таком случае знаете, что его заманили в ловушку? Она ответила классически простодушно:
– Потому что он мне это сказал. – И прежде чем я успел что-либо произнести, продолжала: – Прошу вас, мистер Алоха. Ведь вы по крайней мере можете поговорить с ним.
Против этого возразить было нечего. А две тысячи долларов были большими деньгами. К тому же могло случиться и так, что, если я поговорю с этим парнем и сделаю вид, будто пытаюсь для него что-то сделать, она вздумает отблагодарить меня и еще каким-нибудь, более личным способом.
– Ну хорошо, я поговорю с Мулденом, – пообещал я. – Но поймите меня правильно. Если я увижу, что ничем не смогу ему помочь, я верну вам деньги, за исключением издержек, которые буду иметь в этом деле.
Она рассыпалась в благодарностях, несколько раз сказала "мерси" и добавила еще какие-то французские слова. Она даже прижалась ко мне, взяла мое лицо обеими руками и поцеловала.
– Большое спасибо, мистер Алоха.
Тело ее было необыкновенно приятным. Я подумал, что если мы уж так тесно стояли, то она могла бы назвать меня и Джонни. Чтобы удержаться от глупостей, я придвинул к себе поближе блокнот.
– А где я смогу вас найти?
– Наберите номер: Голливуд-2-01-55, – прошептала она прямо мне в рот. – И позвоните сразу же, как только переговорите с Томми. Я буду ждать у телефона. – Потом она еще раз поцеловала меня и исчезла.
Я слышал, как закрылась наружная дверь. Секундой позже вошла Бетти и, достав бумажную салфетку, вытерла с моих губ губную помаду. Как всегда после ухода дам-посетительниц, она была цинична.
– Ах, бедный Ромео! Я знала его. Не так ли?
Я ответил ей в том же духе, что череп был узнан Гамлетом, а не Офелией. И что принадлежал он человеку по имени Йорик. После обмена колкостями, опасаясь, что я вместо Дворца юстиции угожу в больницу, я отдал ей на хранение четыре бумажки по 500 долларов каждая.
– Все это принадлежит нам? – радостно спросила Бетти.
Она была так счастлива, что я не решился полностью лишить ее надежды.
– Пока еще нет. Это, так сказать, аванс за несделанную работу. До того как они станут нашими, я должен поговорить с Томми-Тигром и выяснить, нет ли какой-либо возможности помешать его свиданию со святым Петром.
Я предвидел, что она огорчится.
– Вы имеете в виду этого третьеразрядного музыкантишку, который убил своим тромбоном женщину-репортера?
– Именно его.
– А если вы увидите, что шансов никаких нет?
– Тогда я должен возвратить ей деньги.
– Ей?
– Да, ей.
Она бросила бумажную салфетку в корзину.
– Как же, знаю! Лично! – Она была рассержена почти так же, как и Ивонна. – Да, тогда у вас появится возможность поутешать эту маленькую тварь. И почему только она пришла с этим поручением именно к вам?
Вот это был вопрос! Это был тот самый вопрос, который я забыл задать Ивонне.
Бетти взяла свежую салфетку.
– И почему только я не могу прижать свои красивые губы к вашим? И почему только меня никогда так не утешают? Кто я? Недоступное божество? Или уродка?
Я поцеловал ее в кончик носа.
– Нет! Вы очень милая девочка! Милая и желанная! Но я, как человек с железными принципами, думаю, что по крайней мере в единственном экземпляре это должно сохраняться в городе Голливуде.
– Что сохраняться? – недоверчиво спросила она.
– Слово начинается на букву "Д". Может быть, вы догадаетесь за время моего отсутствия.
* * *
Вместо того чтобы воспользоваться улицей, где разрешены большие скорости, я полз от светофора к светофору по бульвару Сансет вплоть до Фигуроа-стрит, а потом свернул налево на Первую улицу, в сторону административного центра. Моя поездка, правда, растянулась, но зато движение тут было малоинтенсивным, а хотелось восстановить в памяти все, что я знал о деле Мулдена, а уж потом просить в отделе по расследованию убийств разрешение на свидание с Томми-Тигром.
Это было скверное дело, с какой бы стороны на него ни смотреть.
Убийство произошло в одной из жалких комнатушек дешевого отеля. Неподалеку от того сарая, где Мулден якобы добывал себе средства для пропитания, декламируя свои стишки в паузах между шумом, который они называли музыкой. Штат выдвинул против него обвинение и доказал, что упомянутый Томми-Тигр, уговорив девушку по имени Мэй Арчер пройти с ним в его комнату, проломил ей там голову своим тромбоном, после того как она отказалась уступить его желаниям.
Правда, ее отказ мало чему помог. Эксперт-патолог писал в своем отчете, что она перед смертью была изнасилована.
Мулден защищался просто. Он признал, что находился в комнате, что орудие убийства принадлежит ему. Но он так же утверждал, что девушка эта была постоянным посетителем заведения, в котором он работал, и, находясь в нетрезвом состоянии, пошла с ним по доброй воле. И сама отдалась ему.
Будто бы она потом выразила желание выпить еще чего-нибудь. Тогда он оделся и пошел за бутылкой. Возвратясь в комнату минут через пятнадцать, он, к своему ужасу, увидел, что она лежит поперек кровати совершенно голая и мертвая.
Защита настаивала на том, что кто-то из мужчин, находившихся в это время в отеле, заметил, что Томми-Тигр ушел, и, воспользовавшись этим, проник в комнату, где и совершил преступление, в каком обвинили Томми-Тигра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Но зато Ивонна была прекрасна. А у меня не было денег. Человек из налогового агентства говорил очень решительно. Я бы с удовольствием заплатил эти налоги, если бы мог.
Ивонна сделала свое предложение еще слаще, приподняв повыше свою юбку и вытащив из-под нейлона четыре приятного вида ассигнации, что заставило мое сердце учащенно забиться, и положила их на мой письменный стол.
– Прошу, мистер Алоха, – сказала она с очаровательной улыбкой. Я взглянул на деньги, все еще ведя с собой внутреннюю борьбу. Так как Томас Мулден был признан судом виновным и приговорен к смертной казни, то на этом свете уже никто не мог бы ему помочь. Поэтому я придвинул деньги обратно.
– Я был бы очень рад помочь вам, мисс Сен-Жан, но при таких обстоятельствах я не могу взяться за дело.
Какое-то мгновение я надеялся, что она спрячет деньги туда, откуда их взяла, но вместо этого она перепорхнула с кресла на стул рядом со мной. В ее черных глазах сверкали молнии, а в голосе звучало возмущение:
– Но ведь Томми не виноват! Он не убивал девушку, как они все говорят!
Я поднялся и заявил, что судья и присяжные, к сожалению, пришли к другому выводу.
Она еще больше разозлилась.
– О! Лучше не говорите мне об этом! Что могут знать об этом судьи и присяжные! – Она прижала к груди свою маленькую ручку. – Я, Ивонна Сен-Жан, знаю лучше. Его просто... э... как это у вас говорят?
Она не могла найти слово. Я ей помог.
– Его заманили в ловушку?
Она просияла.
– Мерси! Именно это я хотела сказать.
– Кто же это сделал?
Она покачала головой.
– Этого я не знаю.
– Откуда же вы в таком случае знаете, что его заманили в ловушку? Она ответила классически простодушно:
– Потому что он мне это сказал. – И прежде чем я успел что-либо произнести, продолжала: – Прошу вас, мистер Алоха. Ведь вы по крайней мере можете поговорить с ним.
Против этого возразить было нечего. А две тысячи долларов были большими деньгами. К тому же могло случиться и так, что, если я поговорю с этим парнем и сделаю вид, будто пытаюсь для него что-то сделать, она вздумает отблагодарить меня и еще каким-нибудь, более личным способом.
– Ну хорошо, я поговорю с Мулденом, – пообещал я. – Но поймите меня правильно. Если я увижу, что ничем не смогу ему помочь, я верну вам деньги, за исключением издержек, которые буду иметь в этом деле.
Она рассыпалась в благодарностях, несколько раз сказала "мерси" и добавила еще какие-то французские слова. Она даже прижалась ко мне, взяла мое лицо обеими руками и поцеловала.
– Большое спасибо, мистер Алоха.
Тело ее было необыкновенно приятным. Я подумал, что если мы уж так тесно стояли, то она могла бы назвать меня и Джонни. Чтобы удержаться от глупостей, я придвинул к себе поближе блокнот.
– А где я смогу вас найти?
– Наберите номер: Голливуд-2-01-55, – прошептала она прямо мне в рот. – И позвоните сразу же, как только переговорите с Томми. Я буду ждать у телефона. – Потом она еще раз поцеловала меня и исчезла.
Я слышал, как закрылась наружная дверь. Секундой позже вошла Бетти и, достав бумажную салфетку, вытерла с моих губ губную помаду. Как всегда после ухода дам-посетительниц, она была цинична.
– Ах, бедный Ромео! Я знала его. Не так ли?
Я ответил ей в том же духе, что череп был узнан Гамлетом, а не Офелией. И что принадлежал он человеку по имени Йорик. После обмена колкостями, опасаясь, что я вместо Дворца юстиции угожу в больницу, я отдал ей на хранение четыре бумажки по 500 долларов каждая.
– Все это принадлежит нам? – радостно спросила Бетти.
Она была так счастлива, что я не решился полностью лишить ее надежды.
– Пока еще нет. Это, так сказать, аванс за несделанную работу. До того как они станут нашими, я должен поговорить с Томми-Тигром и выяснить, нет ли какой-либо возможности помешать его свиданию со святым Петром.
Я предвидел, что она огорчится.
– Вы имеете в виду этого третьеразрядного музыкантишку, который убил своим тромбоном женщину-репортера?
– Именно его.
– А если вы увидите, что шансов никаких нет?
– Тогда я должен возвратить ей деньги.
– Ей?
– Да, ей.
Она бросила бумажную салфетку в корзину.
– Как же, знаю! Лично! – Она была рассержена почти так же, как и Ивонна. – Да, тогда у вас появится возможность поутешать эту маленькую тварь. И почему только она пришла с этим поручением именно к вам?
Вот это был вопрос! Это был тот самый вопрос, который я забыл задать Ивонне.
Бетти взяла свежую салфетку.
– И почему только я не могу прижать свои красивые губы к вашим? И почему только меня никогда так не утешают? Кто я? Недоступное божество? Или уродка?
Я поцеловал ее в кончик носа.
– Нет! Вы очень милая девочка! Милая и желанная! Но я, как человек с железными принципами, думаю, что по крайней мере в единственном экземпляре это должно сохраняться в городе Голливуде.
– Что сохраняться? – недоверчиво спросила она.
– Слово начинается на букву "Д". Может быть, вы догадаетесь за время моего отсутствия.
* * *
Вместо того чтобы воспользоваться улицей, где разрешены большие скорости, я полз от светофора к светофору по бульвару Сансет вплоть до Фигуроа-стрит, а потом свернул налево на Первую улицу, в сторону административного центра. Моя поездка, правда, растянулась, но зато движение тут было малоинтенсивным, а хотелось восстановить в памяти все, что я знал о деле Мулдена, а уж потом просить в отделе по расследованию убийств разрешение на свидание с Томми-Тигром.
Это было скверное дело, с какой бы стороны на него ни смотреть.
Убийство произошло в одной из жалких комнатушек дешевого отеля. Неподалеку от того сарая, где Мулден якобы добывал себе средства для пропитания, декламируя свои стишки в паузах между шумом, который они называли музыкой. Штат выдвинул против него обвинение и доказал, что упомянутый Томми-Тигр, уговорив девушку по имени Мэй Арчер пройти с ним в его комнату, проломил ей там голову своим тромбоном, после того как она отказалась уступить его желаниям.
Правда, ее отказ мало чему помог. Эксперт-патолог писал в своем отчете, что она перед смертью была изнасилована.
Мулден защищался просто. Он признал, что находился в комнате, что орудие убийства принадлежит ему. Но он так же утверждал, что девушка эта была постоянным посетителем заведения, в котором он работал, и, находясь в нетрезвом состоянии, пошла с ним по доброй воле. И сама отдалась ему.
Будто бы она потом выразила желание выпить еще чего-нибудь. Тогда он оделся и пошел за бутылкой. Возвратясь в комнату минут через пятнадцать, он, к своему ужасу, увидел, что она лежит поперек кровати совершенно голая и мертвая.
Защита настаивала на том, что кто-то из мужчин, находившихся в это время в отеле, заметил, что Томми-Тигр ушел, и, воспользовавшись этим, проник в комнату, где и совершил преступление, в каком обвинили Томми-Тигра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38