Я коснулся рукой ее лобка, затем провел пальцем по клитору. «Вот то самое место, о котором люди, подобные моему отцу, ведут бесконечные разговоры и отпускают шутки. И я должен сейчас… Должен…»
– Ну что же ты… – шептала Дана. – Давай, что ты медлишь, что случилось?
Я честно пытался. Но результатов никаких. И все это время мягкий звук волн звучал у меня в ушах, поглощал мое внимание.
Наконец я откатился от нее и неожиданно громко произнес:
– Извини.
Она вздохнула:
– Ничего, это бывает со всеми.
– Но не со мной, – ответил я, как будто это была первая неудача на десятки тысяч грандиозных сексуальных подвигов, когда орудие мое работало безотказно. Я чувствовал себя разбитым и опустошенным. Наверное, я извращенец. Эта мысль бросила меня в холодный пот. Я читал, что вовсе необязательно иметь гомосексуальные контакты или что-нибудь вроде этого, просто если ты извращенец, то однажды это всплывет и как-нибудь проявится.
– Все нормально, не расстраивайся, – сказала Дана.
– Мне правда очень жаль.
Она улыбнулась, но мне ее улыбка показалась неестественной. Я обеспокоился и несколько мгновений внимательно присматривался к Дане. Хотелось верить, что она улыбалась не затем, чтобы успокоить меня.
– Это трава, – продолжала Дана. – Могу спорить, что когда ты отойдешь после травы, у тебя все будет о'кей. Ты чудный парень.
– Черт возьми.
– Сейчас я вернусь к своим. Подожди некоторое время, прежде чем подняться туда.
Мне хотелось попросить ее остаться, позволить мне еще одну попытку, но я понимал, что обречен на неудачу. Дана одела платье, застегнулась и пошла по ступеням. Я остался один. Низко нависшая луна заглядывала мне в лицо, будто интересуясь, стану ли я плакать. Но я не собирался. Я собрал разбросанную одежду, отряхнул ее от песка и травы, оделся и пошел в дом. Пита и Даны не было. Джо уже успел подцепить чудную девчонку, и теперь они сидели в уголке, обнявшись. Я сел в другом углу и стал ждать, пока закончится вечеринка.
Наконец мы втроем сели в машину и отправились домой. Уже светало, первые лучи восходящего солнца окрашивали нежно-розовым облака. Мы молчали. Я не чувствовал в себе сил что-либо рассказывать. Сегодняшний вечер был слишком богат впечатлениями, и не самого приятного свойства. Я смертельно устал.
Как только мы вошли в комнату, я упал на постель. Последнее, что я заметил, это солнечные лучи, пробивающиеся сквозь пыльные стекла и отбрасывающие блики на подушку. Я отключился.
Это был кошмарный сон. Тени на стене, страх… Почти как тогда, в детстве. Но на этот раз пугающий звук приближался к моей двери. И вот она отворилась. Медленно, со скрипом.
На пороге был отец. В руках он держал маму. Нос ее был разрезан, из раны текла кровь.
– Ты хочешь ее? – спросил отец. – Возьми ее, держи.
Он бросил маму на кровать ко мне. Я увидел, что она мертва, в ужасе закричал… И проснулся. С эрекцией.
Глава 27
Все молчали. Даже Сюзанн Брукс не сказала ни слова. Я почувствовал усталость. Кое-кто выглядывал за окно, но там не было ничего интересного. Ничего не изменилось за этот час. Я подумал, что история Сандры была интереснее.
Тед Джонс смотрел на меня с презрением. Правда, я полагаю, что теперь он скрывал за ним ненависть, и это слегка льстило мне. Сандра Кросс погрузилась в свои мечты. Пэт Фитцджеральд из куска валяющейся в классе бумаги для контрольных сооружал реактивный самолет.
Неожиданно Ирма Бейтц вызывающе поглядела на меня:
– Мне нужно в уборную! Я вздохнул.
– Что ж, иди.
Казалось, она мне не верит. Дон Лорди хихикнул. Ирма произнесла:
– А ты в меня выстрелишь.
– Так ты собираешься в сортир или нет?
Она нахмурилась.
– Я потерплю.
Я надул щеки. Манера, которую я перенял от папочки.
– Хорошо, можешь идти, можешь терпеть, главное, не сделай лужу посреди класса. Это было бы неуместно.
Сара Пастерн, казалось, была шокирована этими словами.
Кик будто нарочно, чтобы разозлить меня, Ирма встала и подошла к двери. Одно было приятно: теперь Тед глазел на нее, а не на меня. Ирма остановилась, взявшись за ручку, как бы раздумывая. Она обернулась:
– Ты будешь в меня стрелять?
– Ты собираешься идти в сортир или нет? – ответил я вопросом на вопрос. Я понятия не имел, буду ли стрелять. Меня слегка расстроило то, что история Сандры произвела больший эффект, чем моя, и я думал сейчас не об Ирме. У меня было странное ощущение, что вовсе не я держу в заложниках ребят, а дело обстоит как-нибудь иначе. Например, все мы держим в заложниках Теда Джонса.
Возможно, стоило выстрелить. Терять было нечего. Возможно, этот жест поможет мне избавиться от ощущения, что сейчас я проснусь. Или окажусь в другом кошмарном сне.
Ирма открыла дверь и вышла, тщательно прикрыв ее за собой. Ее шаги послышались в коридоре. Ровные спокойные шаги, не ускоряющиеся, не переходящие в бег. Я почувствовал странное облегчение. Чувство, источник которого сложно объяснить.
Шаги затихли.
Тишина. Я ждал, что кто-нибудь еще захочет в уборную. Или что сейчас Ирма выбежит из школьных дверей с безумным лицом, которое тут же попадет на первые страницы всех газет. Но ничего не происходило.
Пэт Фитцджеральд шуршал крыльями своего самолета. Судя по звуку, это действительно был реактивный самолет.
– Выбрось к чертям эту штуку, – раздраженно произнес Билли Сойер, – и что за глупость делать самолетики из казенной бумаги.
Пэт не обернулся, и он явно не собирался выбрасывать чертову штуку. Билли больше ничего не сказал.
Новые шаги, теперь они приближались к нам.
Я поднял пистолет и направил его на дверь. Тед ухмылялся. Я видел на его лице отпечаток всех этих летних развлечений, дорогих клубов, шикарных машин и девочек, а также представление о своей правоте и бесконечную самоуверенность… Неожиданно я понял, что именно такое лицо и должно быть у настоящего делового человека, у акулы бизнеса. Он напоминал мне сейчас моего отца. Что-то было в них общее. Ледяное спокойствие, отстраненность, как у олимпийских богов. Но я слишком устал, чтобы играть роль Самсона. Я не хочу и не могу больше свергать идолов. Глаза его были ясны. Это взгляд человека, знающего, чего он хочет. Взгляд человека, уверенного в своей непогрешимости, взгляд политика.
Еще пять минут назад звук шагов не испугал бы меня до такой степени. Пять минут назад я, наверное, положил бы пистолет на стол и шагнул бы навстречу неизвестности. Теперь меня волновал звук сам по себе, а также мысль о том, что это может быть Филбрек, решивший вдруг согласиться на мои условия.
Тед продолжал зловеще ухмыляться.
Кто-то подошел к двери. Класс замер. Пэт перестал шуршать своим самолетиком. Дик Кин открыл рот, и я вдруг подумал, что он похож на своего брата Флэппера, который сейчас в тюрьме города Томастона работает механиком в прачечной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39