– Какая муха тебя укусила?
Она уселась на приподнятый край чаши фонтана, опустив пальцы в воду. В тот день она надела светлое платье, искусно подвязанное, чтобы подчеркнуть груди и полные округлые бедра. Когда Нефар села, на скрещенных коленях разошлись изящные складки. Знала ли она, до чего красива? Имела ли она представление, какое удовольствие просто смотреть на нее?
Она обронила:
– Ты никогда не задумывался над тем, каково наше предназначение?
Я испытывал сильное смущение из-за того, что меня поймали дремлющим в тени, и ответил излишне кратко:
– Нет.
Она нетерпеливо махнула рукой.
– Ах, я не спрашиваю, чем ты занимаешься сегодня или станешь заниматься завтра. Я не имею в виду выращивание фруктов, превращение металлов или разыскивание этих книг, которым так поглощен Акан.
– Глупое занятие, – заметил я, немного успокоившись, когда понял, что ее критика направлена не на меня. – Ведь даже если рукописи существуют, какой ему от этого прок? Вряд ли жрецы позволят ему выйти оттуда с единственными существующими копиями древних текстов под мышкой. Кроме того, зачем нам пыльные труды, если мы втроем способны создать больше магии, чем было когда-либо описано?
Ее гримаска выражала снисходительность и одновременно протест.
– Вот видишь? Именно это я имела в виду. У тебя нет честолюбия.
Когда тебя обвиняет в отсутствии честолюбия женщина, восхищения которой добиваешься больше всего на свете, это обидно, но не смертельно, однако в тот момент я думал иначе. Находясь под гнетом собственных мыслей, я выговорил напряженным и мрачным голосом:
– У меня есть честолюбие. Ты прикоснулась к моей душе и знаешь это не хуже меня. Мои амбиции заключаются в том, чтобы выполнить предназначение, данное нам в обители Ра. Преуспеть в магии и использовать знания для поддержания гармонии.
– Стать советником правителя и жить рядом с фараоном, – тихо сказала она с улыбкой. – Ты ведь настоящий мужчина, Хэн, верно?
Ах, какой неописуемый восторг я испытал, услышав из ее уст обращенное ко мне слово «мужчина»!
– Думаю, что, во всяком случае, пытаюсь им быть, – ответил я.
Ею завладела настойчивая мысль – это ясно читалось в сияющих глазах.
– Но оставаться просто хорошим – хорошим практикующим магом, студентом или человеком – удел обыкновенных людей, Хэн. Разве ты никогда не задумывался, разве тебя не мучает по ночам вопрос: какое у нас троих предназначение? Вряд ли нам случайно достался этот дар. Должна существовать какая-то причина того, что мы соединились.
– Вероятно, причина в самой жизни, – откликнулся я, не подумав. – Может, замысел заключается в том, что мы просто нашли друг друга и стали неразлучны.
Хотя я знал, что она говорит о нас троих, но, отвечая, думал лишь о ней и о себе.
Она покачала головой, и мне показалось, что этот жест выражает сожаление.
– И самый обыкновенный человек появляется на свет не бесцельно – даже если его предназначение состоит только в том, чтобы встретить другого обыкновенного человека, вступить с ним в брак и произвести потомство. Мы предназначены для большего.
Почти не отдавая себе отчета в том, что делаю, я подошел к ней, сел рядом, взял ее за руку и хрипло спросил:
– Почему? Почему нам мало любить, жениться и иметь детей?
Она заглянула в мои глаза, и я увидел там понимание, а не удивление. Утешение и нежность. Когда она поднесла к моему лицу руки и погладила меня, сердце мое сильнее застучало в груди, а душа воспарила. Между нами протянулась вечность бессловесного общения: все, что я хотел, но не мог ей сказать, все, что я хотел от нее услышать, но не смел.
– Хэн, – прошептала она наконец. Она пробежала пальцами по моим губам, и я легонько их поцеловал. – Если бы ты сказал мне эти слова раньше.
– Тогда мы были детьми.
– А я обожала тебя с детства. Ты разве этого не знал?
Я лишь покачал головой. Мне стало плохо от собственной непомерной глупости.
В ее глазах читалось так много: танцующие огоньки и тени, надежда и мрак – манящие к себе и отпугивающие. Я едва мог смотреть в эти глаза – сильные эмоции они во мне пробуждали. Я целовал ее веки, упиваясь ароматом ее дыхания. Я целовал ее шею и груди, мягкие теплые холмики, одетые в шелк.
– Позволь мне стать твоим любовником, – шептал я.
Она запустила пальцы мне в волосы. Она струилась в моих объятиях, как жидкость, перетекающая в мое существо. Поцеловав в шею, она прижала губы к моему виску.
– Он сказал, что в конце концов останутся только двое, – пробормотала она.
– Кто «он»? – спросил я, не слишком интересуясь ответом.
Она нежно зажала мое лицо в ладонях, заставив посмотреть себе в глаза. И обронила:
– Но не сейчас.
Я почувствовал, как у меня перехватило дыхание.
– Послушай меня, Хэн. – Она сильнее прижала кончики пальцев к моей голове, словно не давая мне соскользнуть в бездну разочарования и печали. – Мы втроем обладаем силой, дотоле не известной миру. Неужели ты все разрушишь, прежде чем мы узнаем, что из этого получится?
Я опустил глаза, и каждая мышца моего тела отяжелела под гнетом истины, давно мне известной.
– Нельзя предавать Акана, – сказал я, ибо это было для меня самым главным.
Она прикоснулась губами к моей щеке, помедлив, словно то был последний вздох замирающего благословения.
– Ах, Хэн, любимый. Если что-то предопределено, это не предательство.
Я взглянул на Нефар: ее глаза светились лучезарной нежностью и решимостью.
– Нам суждено быть вместе. Наше время еще придет. А пока нам предстоит совершить что-то втроем. Для предназначения, которое нам суждено исполнить. Есть повод. Есть цель. И мы станем к ней стремиться, чтобы скорее достичь.
– Да, – выдохнул я.
Сердце мое захлестнула волна радости, обещание счастья, ибо я услышал лишь «нам суждено быть вместе».
Улыбнувшись, она прикоснулась к моим губам легким поцелуем.
И тут я услышал шаги.
Причин чувствовать себя виноватым вроде бы не находилось. Мы с Нефар часто обнимались, как и с Аканом, но в тот момент я понял по его глазам: он знает, что эта нежность другого рода. Он попытался не подать виду, а мы, стараясь скрыть смущение под маской небрежности, отодвинулись друг от друга.
– Ну и как продвигаются поиски? – спросил я.
Акан направился к столу под сенью пальмы, на котором стоял графин с фруктовым нектаром, и налил себе чашу.
– Книги не там. Их перевезли, – сказал он.
Нефар поднялась с выражением искренней озабоченности на лице и подошла к нему. В приливе сочувствия к другу мое настроение тоже упало.
– Ты уверен?
– Я применил заклинание правды к одному человеку, который их видел.
Произнося это, Акан старался не смотреть нам в глаза.
– Возможно, храм в Луксоре, – предположил я.
– Мы поможем тебе в поисках, – пообещала Нефар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Она уселась на приподнятый край чаши фонтана, опустив пальцы в воду. В тот день она надела светлое платье, искусно подвязанное, чтобы подчеркнуть груди и полные округлые бедра. Когда Нефар села, на скрещенных коленях разошлись изящные складки. Знала ли она, до чего красива? Имела ли она представление, какое удовольствие просто смотреть на нее?
Она обронила:
– Ты никогда не задумывался над тем, каково наше предназначение?
Я испытывал сильное смущение из-за того, что меня поймали дремлющим в тени, и ответил излишне кратко:
– Нет.
Она нетерпеливо махнула рукой.
– Ах, я не спрашиваю, чем ты занимаешься сегодня или станешь заниматься завтра. Я не имею в виду выращивание фруктов, превращение металлов или разыскивание этих книг, которым так поглощен Акан.
– Глупое занятие, – заметил я, немного успокоившись, когда понял, что ее критика направлена не на меня. – Ведь даже если рукописи существуют, какой ему от этого прок? Вряд ли жрецы позволят ему выйти оттуда с единственными существующими копиями древних текстов под мышкой. Кроме того, зачем нам пыльные труды, если мы втроем способны создать больше магии, чем было когда-либо описано?
Ее гримаска выражала снисходительность и одновременно протест.
– Вот видишь? Именно это я имела в виду. У тебя нет честолюбия.
Когда тебя обвиняет в отсутствии честолюбия женщина, восхищения которой добиваешься больше всего на свете, это обидно, но не смертельно, однако в тот момент я думал иначе. Находясь под гнетом собственных мыслей, я выговорил напряженным и мрачным голосом:
– У меня есть честолюбие. Ты прикоснулась к моей душе и знаешь это не хуже меня. Мои амбиции заключаются в том, чтобы выполнить предназначение, данное нам в обители Ра. Преуспеть в магии и использовать знания для поддержания гармонии.
– Стать советником правителя и жить рядом с фараоном, – тихо сказала она с улыбкой. – Ты ведь настоящий мужчина, Хэн, верно?
Ах, какой неописуемый восторг я испытал, услышав из ее уст обращенное ко мне слово «мужчина»!
– Думаю, что, во всяком случае, пытаюсь им быть, – ответил я.
Ею завладела настойчивая мысль – это ясно читалось в сияющих глазах.
– Но оставаться просто хорошим – хорошим практикующим магом, студентом или человеком – удел обыкновенных людей, Хэн. Разве ты никогда не задумывался, разве тебя не мучает по ночам вопрос: какое у нас троих предназначение? Вряд ли нам случайно достался этот дар. Должна существовать какая-то причина того, что мы соединились.
– Вероятно, причина в самой жизни, – откликнулся я, не подумав. – Может, замысел заключается в том, что мы просто нашли друг друга и стали неразлучны.
Хотя я знал, что она говорит о нас троих, но, отвечая, думал лишь о ней и о себе.
Она покачала головой, и мне показалось, что этот жест выражает сожаление.
– И самый обыкновенный человек появляется на свет не бесцельно – даже если его предназначение состоит только в том, чтобы встретить другого обыкновенного человека, вступить с ним в брак и произвести потомство. Мы предназначены для большего.
Почти не отдавая себе отчета в том, что делаю, я подошел к ней, сел рядом, взял ее за руку и хрипло спросил:
– Почему? Почему нам мало любить, жениться и иметь детей?
Она заглянула в мои глаза, и я увидел там понимание, а не удивление. Утешение и нежность. Когда она поднесла к моему лицу руки и погладила меня, сердце мое сильнее застучало в груди, а душа воспарила. Между нами протянулась вечность бессловесного общения: все, что я хотел, но не мог ей сказать, все, что я хотел от нее услышать, но не смел.
– Хэн, – прошептала она наконец. Она пробежала пальцами по моим губам, и я легонько их поцеловал. – Если бы ты сказал мне эти слова раньше.
– Тогда мы были детьми.
– А я обожала тебя с детства. Ты разве этого не знал?
Я лишь покачал головой. Мне стало плохо от собственной непомерной глупости.
В ее глазах читалось так много: танцующие огоньки и тени, надежда и мрак – манящие к себе и отпугивающие. Я едва мог смотреть в эти глаза – сильные эмоции они во мне пробуждали. Я целовал ее веки, упиваясь ароматом ее дыхания. Я целовал ее шею и груди, мягкие теплые холмики, одетые в шелк.
– Позволь мне стать твоим любовником, – шептал я.
Она запустила пальцы мне в волосы. Она струилась в моих объятиях, как жидкость, перетекающая в мое существо. Поцеловав в шею, она прижала губы к моему виску.
– Он сказал, что в конце концов останутся только двое, – пробормотала она.
– Кто «он»? – спросил я, не слишком интересуясь ответом.
Она нежно зажала мое лицо в ладонях, заставив посмотреть себе в глаза. И обронила:
– Но не сейчас.
Я почувствовал, как у меня перехватило дыхание.
– Послушай меня, Хэн. – Она сильнее прижала кончики пальцев к моей голове, словно не давая мне соскользнуть в бездну разочарования и печали. – Мы втроем обладаем силой, дотоле не известной миру. Неужели ты все разрушишь, прежде чем мы узнаем, что из этого получится?
Я опустил глаза, и каждая мышца моего тела отяжелела под гнетом истины, давно мне известной.
– Нельзя предавать Акана, – сказал я, ибо это было для меня самым главным.
Она прикоснулась губами к моей щеке, помедлив, словно то был последний вздох замирающего благословения.
– Ах, Хэн, любимый. Если что-то предопределено, это не предательство.
Я взглянул на Нефар: ее глаза светились лучезарной нежностью и решимостью.
– Нам суждено быть вместе. Наше время еще придет. А пока нам предстоит совершить что-то втроем. Для предназначения, которое нам суждено исполнить. Есть повод. Есть цель. И мы станем к ней стремиться, чтобы скорее достичь.
– Да, – выдохнул я.
Сердце мое захлестнула волна радости, обещание счастья, ибо я услышал лишь «нам суждено быть вместе».
Улыбнувшись, она прикоснулась к моим губам легким поцелуем.
И тут я услышал шаги.
Причин чувствовать себя виноватым вроде бы не находилось. Мы с Нефар часто обнимались, как и с Аканом, но в тот момент я понял по его глазам: он знает, что эта нежность другого рода. Он попытался не подать виду, а мы, стараясь скрыть смущение под маской небрежности, отодвинулись друг от друга.
– Ну и как продвигаются поиски? – спросил я.
Акан направился к столу под сенью пальмы, на котором стоял графин с фруктовым нектаром, и налил себе чашу.
– Книги не там. Их перевезли, – сказал он.
Нефар поднялась с выражением искренней озабоченности на лице и подошла к нему. В приливе сочувствия к другу мое настроение тоже упало.
– Ты уверен?
– Я применил заклинание правды к одному человеку, который их видел.
Произнося это, Акан старался не смотреть нам в глаза.
– Возможно, храм в Луксоре, – предположил я.
– Мы поможем тебе в поисках, – пообещала Нефар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66