Повинуясь инстинкту и страху, я взмахнул рукой, выхватив из воздуха оглушительно потрескивающую электрическую вспышку и метнув ее в его сторону. В тот же миг глаза его потемнели, и на пути моего пламени встал невидимый щит отрицательной силы, отчего оно взорвалось на полпути, не причинив никому вреда и наполнив помещение дымом и пеплом.
– Ну что ж, – произнес он почти в восхищении, – рад видеть, что годы путешествий не прошли для тебя даром.
Я видел свалявшуюся ткань его плаща и пыльный ободок там, где на его плечи ложился капюшон. Я заметил на его щеках едва проступившие капли пота и медленное ровное пульсирование вены на его шее. Я чуял запах его пота, ощущал по одежде и волосам дни, проведенные им в пути. Если все это являлось иллюзией, то весьма искусной. Если же чем-то иным… то это иное меня ужасало.
Я знал о всяких порочных и нечистых творениях магического искусства: полусгнивших трупах, начинающих дышать; гомункулах – лишенных души кусках искусственной жизни, напоминающих человеческие существа, но созданных скорее алхимией, чем природой, и даже духах, возвращенных к жизни и принявших человеческий облик. Ни одно из этих творений я не видел собственными глазами, но не имел причин сомневаться в том, что они существуют. И что бы ни явилось ко мне в образе человека, которому я помог умереть, оно не предвещало ничего хорошего.
Я хрипло произнес:
– Кто ты? Что привело тебя ко мне?
Он печально покачал головой.
– Ах, до чего коротка память молодых!
С сильно колотящимся сердцем я повернулся к столу, стараясь ничем не выдать своего волнения, и взял кувшин с вином.
– Тогда отведай вина вместе со мной и освежи мою память.
Я откупорил кувшин, словно собираясь налить вина, и в тот же миг обернулся и плеснул в него содержимым. Попытка была неуклюжей, но эффективной и дала мне то мгновение, которое требовалось для концентрации внутренних сил в форме волевой вспышки, необходимой для перемещения меня вон из таверны.
Такая явная дематериализация для Мастера – несложное дело, а заключается она в основном в иллюзии, а не в фактическом переносе материи. Суть состоит лишь в том, чтобы прикрыться щитом невидимости и ускользнуть со скоростью, которую некоторые назовут сверхчеловеческой. Я и прежде пользовался этим приемом, выбираясь из критических ситуаций, но в данном случае не ожидал, что такой простой трюк позволит мне надолго избавиться от опасного существа.
Я вновь материализовался в переулке и выждал несколько секунд, восстанавливая силы. Потом стал мысленно искать следы незваного гостя и, не найдя их, забеспокоился. Соткав вокруг себя щит невидимости, я со всех ног пустился прочь.
У меня был на Крите дом – продолговатое, неуклюжее строение на вершине скалы, с видом на раскинувшиеся внизу просторы Средиземного моря. Прямо к его двери из расположенной внизу деревни вели двести небрежно вырубленных в скале ступеней – хорошее средство для устрашения воров и злоумышленников, которые пожелали бы прокрасться ко мне ночью. Я помчался через деревню к своему убежищу, тяжело дыша от физических усилий и поддерживая щит. Но на полпути к вершине, повернув за угол, я увидел сидящего там, нога на ногу, улыбающегося Дария.
В подобной ситуации возможности человека ограничены, даже если он считает себя – пожалуй, и обоснованно – могущественнейшим магом на свете. Снадобья, чары и заклинания, способные повергнуть врага, требуют времени для приготовления и реализации. Трансмутации, с помощью которых можно скрыться, нельзя осуществить за миг между жизнью и смертью, иллюзии не действуют на призрак, как и порошки, которые я носил при себе: способные ослепить, парализовать или убить.
Я выбрал единственный оставшийся путь и исторгнул из сознания мощный поток энергии, который пронесся по поверхности скалы и должен был смести это существо, сбросив его в плещущееся далеко внизу море. Во все стороны полетели камни, облаком поднялась пыль. От сотрясения меня швырнуло на колени, и я ухватился за валун, пытаясь сохранить равновесие. С трудом поднявшись, я спотыкаясь двинулся вперед и, кашляя от тонкодисперсных частиц, забивших мое горло, перескочил через зияющую впадину, где только что сидел Дарий. Миновав ее, я увидел, как Мастер спокойно поднимается вверх вдоль края скалы, а под ногами его нет ничего, помимо воздушного пространства.
Я добрался до своего жилища с дрожащими руками и ногами, истекая потом и задыхаясь как безумец. Закрыл за собой дверь на засов. А внутри, у открытого окна, стоял, поджидая меня, Дарий.
Он поднял наполненный вином кубок приветственным, приглашающим жестом.
– Полагаю, мы собирались освежить наши воспоминания.
Я почувствовал, как у меня леденеет кровь в жилах, хотя кожа еще горела от физического напряжения и стыда. Вот уж действительно могущественный маг. Мастер неодолимого волшебства, ужасный колдун – пока не встретился с призраком собственного прошлого и не удрал, как ребенок, услыхавший шум в темноте. Я был унижен, рассержен, смущен – и по-прежнему напуган.
– Что ты за существо? – медленно спросил я.
Дарий отхлебнул вина, театральным жестом стряхнул пыль с плаща и устроился поудобней на низком круглом пуфе, стоявшем посредине комнаты. Я недоумевал, куда подевались слуги, присматривающие за домом в мое отсутствие, кто распахнул все окна навстречу утреннему свету и морскому бризу и с помощью какой магии он попал сюда раньше меня. В моем уме проносились бессмысленные догадки.
– Такое же, как и ты, – сообщил Дарий, снова приложившись к кубку. – Могущественный волшебник, талантливый практикующий маг великого искусства алхимии. – Он посмотрел на меня поверх ободка сосуда. – Человек, который не может умереть.
В следующий момент я вошел в комнату, пригубил вина и сел неподалеку от незваного гостя, решив удостовериться в том, что передо мной человек из плоти и костей и его голос передается по воздуху, а не звучит лишь у меня в голове.
Он усмехнулся:
– Становясь старше и опытней, ты увидишь, что тебя невозможно будет обмануть иллюзией, созданной даже таким искусным магом, как я. Понимаешь, наши чувства с возрастом адаптируются, становятся более острыми и быстрыми в восприятии. Мы видим и слышим вещи, недоступные обыкновенным людям. Даже и теперь, если я проделаю какой-нибудь трюк, ты посчитаешь его неуклюжим и глупым. И посмеешься. Как сейчас…
Он поднял кубок и плеснул его содержимое мне в лицо. Но произошла странная вещь: рубиновые капли вина ползли ко мне, плоские и сухие, словно это вовсе не вино, а наброски капель, движущиеся ужасно медленно. Я, если бы захотел, мог бы встать и отойти в сторону, прежде чем оно долетит до меня, но в этом не было необходимости:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66