И тут блондинка обернулась.
Фрэнка поразил взгляд ее огромных и чувственных, зеленых, как вода в стоячем пруду, глаз. Их взгляды встретились, Николсона обдало жаром страсти и нежной грусти. Никогда не видел он таких глаз, таинственных и притягательных.
Девушка вспыхнула и повернулась к англичанину спиной. Очарование апрельского утра сразу пропало, словно чирикавшая на ветке маленькая птичка улетела, скрылась из глаз, и мир внезапно опустел.
Перед входом в гостиницу толпа рассеялась.
Фрэнк с удовлетворением обнаружил, что девушка не вешалась на шею ни одному из своих спутников.
В холле она еще раз обернулась, и Фрэнк окинул ее таким откровенным мужским взглядом, что в зеленых глазах загорелись искорки гнева.
Неуловимым движением изящной головки малышка выразила свое презрение, порхнули светлые волосы – и троица исчезла в лифте. Оба мужчины, казалось, совсем не интересовались, почему девушка дважды обернулась и на кого-то посмотрела.
Густой и пряный запах жареной рыбы просочился сквозь дверь кухни и приятно защекотал ноздри. Туристы стали стекаться в ресторан.
Фрэнк Николсон вспомнил прелестную незнакомку, ее огонь и очарование, и впервые обрадовался, что согласился провести в Андорре несколько дней: он взялся выполнить деликатное и таинственное задание, порученное ему так некстати шеф-инспектором Скотланд-Ярда.
II
Огромные яркие звезды превратили ночь в сумерки. Льдинки переливались всеми цветами радуги и поглощали длинные тени.
Фрэнк Николсон в одиночестве стоял на опустевшей террасе и задумчиво курил. Голая скала, у подножья которой лежали развалины, четко вырисовывалась на фоне темно-синего ночного неба. Николсону казалось, что он даже способен различить контуры камней, но это был оптический обман. Фрэнк порядочно выпил: свадьба праздновалась с размахом, да и персонал отеля принял его, благодаря рекомендации французских коллег, как старого знакомого и друга патрона. Инспектор Ле Клерк из Тулузы представил его слугам, и только Антонио и Кандиа Лопец знали, кто в действительности скрывается под маской безобидного англичанина с загорелым лицом и серыми спокойными глазами.
Гости наконец угомонились и затихли. Местные жители отбыли в свои деревни еще с наступлением темноты, чтобы завтра к обеду вернуться и продолжить празднество. Да и туристы разошлись по номерам после того, как капелла попрощалась с ними несколько фривольной песенкой «Твои испанские глаза». Ресторан закрылся.
Постепенно похолодало, и Фрэнк Николсон вернулся в жарко натопленное помещение отеля.
Антонио и Кандиа, окруженные обслуживающим персоналом, дружески прощались на ночь и раздавали щедрые чаевые. Воистину, благородный жест!
За двумя столами в баре еще сидели. В одном из припозднившихся гостей Фрэнк с удивлением узнал падре Себастьяна. Священник оказался не восприимчивым к спиртным напиткам.
За вторым столиком восседали уже знакомая блондинка со своими американскими кавалерами.
– Мы вас покидаем, будем рады видеть всех завтра. Спокойной ночи! – попрощались молодожены, обращаясь к оставшимся в баре после ухода повара, горничных и коридорных. – Разумеется, Педро будет обслуживать всех желающих до самого утра.
Педро – это бармен.
Новобрачных еще раз поздравили, пожелали им счастья, долгих лет жизни, после чего они достойно удалились. С их уходом погас свет, лишь в баре остались мерцать неяркие огоньки.
Фрэнк Николсон не успел еще расправиться со своим портвейном, да и перед падре Себастьяном стоял полный бокал. Фрэнк решил использовать ситуацию и завести с падре разговор про капеллу, необычную брачную церемонию. К сожалению, во время свадебного торжества никто об этом не обмолвился.
Когда Фрэнк лениво проходил мимо столика американцев, блондинка посмотрела на него еще более откровенно и требовательно, чем у часовни, и уже порядком перебравший Николсон приветливо помахал ей рукой.
На этот раз его поведение не прошло незамеченным.
– Разрешите пригласить вас пропустить с нами стаканчик виски? – вежливо обратился к Фрэнку один из американцев. Это был тот самый житель Нью-Йорка, отзывавшийся на имя Гэрри.
Он был узколиц и рыжеволос, его мускулистые плечи под рубашкой кричащей расцветки наводили на мысль о частых тренировках. Фрэнк решил, что ему не больше тридцати, но крючковатый нос и пронзительные жесткие глаза делали лицо американца старше.
Фрэнк на секунду задумался, но блондинка улыбнулась, широко распахнув зеленые глаза, и это решило все.
– А почему бы и нет? – стараясь не переигрывать, выдавил слегка заплетающимся языком Фрэнк. Он ногой пододвинул к себе стул и сел как раз напротив девушки.
– Прошу прощения, падре, – одновременно обратился Фрэнк к священнику, сидевшему за соседним столом, – я сейчас присоединюсь к вам.
Падре Себастьян вздрогнул от неожиданности и посмотрел на говорившего.
– Не волнуйтесь, синьор Николсон, – произнес он с улыбкой. – В конце концов, молодые люди тянутся к молодежи.
Фрэнк Николсон представился.
Рыжеволосый назвался Гэрри Коулдом, второй американец оказался его другом и компаньоном Десмондом Першингом, а имя девушки – Дайана Меркъюри.
Гэрри Коулд заказал четыре двойных скотча со льдом.
Фрэнк Николсон внимательно рассматривал новоявленных знакомых.
В данный момент его интересовала подлинность имен. Десмонда Першинга он скорее принял за итало-американца. Это был невысокий, коренастый парень с шапкой черных волос и темными слащавыми восточными глазами. Такие нравятся темпераментным женщинам.
Дайана, такая хрупкая и нежная, совершенно не вписывалась в эту компанию. В ее зеленых глазах застыло мечтательное выражение, словно она по ошибке заглянула в этот мир, черные брови и густые шелковистые ресницы еще больше оттеняли белизну ее волос и легкий румянец на высоких скулах. Капризный изгиб нежно-розовых губ сводил с ума. Блестящая зеленая блузка плотно облегала безупречную грудь, от которой Фрэнк Николсон не мог отвести взгляд. Возбужденный действием алкоголя, он едва удерживался от того, чтобы схватить ее, как пещерный человек, утащить в свой номер, а потом запереть на ключ дверь и... «Какое, наверное, блаженство, когда тебя обнимают эти тонкие, изящные руки», – подумалось ему. Длинненькие овалы ногтей девушки были безупречно покрыты перламутровым лаком, а узкое платиновое колечко с маленьким изумрудиком указывало на идеальный вкус.
Педро появился из полумрака с подносом, расставил стаканы и бесшумно удалился.
– Кажется, вы друг хозяина дома, сэр? – поинтересовался Гэрри Коулд. – Во всяком случае, нам бросилось в глаза, что вы были единственным иностранцем за столом жениха и невесты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24