Здесь она прошла сквозь смерть, здесь ее вернули к жизни. Наверное, этот гроб – ее истинный дом, центр ее мироздания. Она приходила сюда, когда Мири погружалась в Сон после насыщения или – как сейчас – была чем-то занята. Тогда Сара забиралась в гроб, закрывала крышку и оставалась лежать, пока хватало воздуха, и ей казалось будто обожженную, измученную душу успокаивает свежая вода. Сара посмотрела глазами, полными слез, на гроб, стоящий у дальней стены. Ее госпожа очень часто приходила к нему, Джону Блейлоку. Но Мири не знала, что Сара иногда открывала этот гроб... как и теперь собиралась это сделать.
С тихим щелчком поднялась крышка, в нос ей ударил знакомый острый запах – Мириам держала там букет из сухих цветов. Труп был одет во фрак и белую рубашку с высоким воротничком. Шея стала совсем тощая, а лицо исказил глубокий некроз мертвого тела, высыхавшего в течение вот уже многих-многих лет.
Оскаленный рот искажала гримаса, и было в ней нечто странное, что-то живое, отчего долго смотреть на то, что когда-то было лицом Блейлока, становилось невозможным. В мертвеце теплилась жизнь.
Сара легко коснулась тонкой руки усопшего, потом наклонилась, тронула губами сухую впалую щеку и прошептала:
– Я делаю успехи, Джон. Правда, небольшие, но все-таки успехи. Дело движется.
Со скоростью часовой стрелки мертвые пальцы начали шевелиться. Если бы у нее был час или два, или три, Джон Блейлок постепенно схватил бы ее запястье, а его ногти впились бы в ее плоть, словно пытаясь проникнуть к венам. Но сейчас последовало почти незаметное движение, легкая пульсация костлявого пальца на мягкой ладони, едва заметное надавливание длинного твердого ногтя на один из ее пальцев.
Сара отстранилась. Мертвое тело издавало шелест не громче шепота падающих листьев, и в ответ женщина пропела ему своим чистым нежным голосом песню, известную всем рабам Мириам: «Спи, мое дитя, всю ночь напролет. Бог ангела-хранителя пошлет...»
Мириам будет недовольна, что она задержалась. Но у Сары были свои отношения с Джоном и остальными. Наступит день, и она либо вернет их к жизни, либо подарит им освобождение, истинную смерть. Этот день обязательно наступит.
Ее исследование продвинулось гораздо дальше, чем она рассказывала Мириам. Фактически она больше кого-либо в мире понимала физическую сущность души, потому что сама когда-то превратилась в душу, закованную в тиски собственного умершего тела. Эта сильная электромагнитная сущность может подвергаться исследованию, так как представляет собой часть физического мира. Душа является живой плазмой, состоящей из триллионов электронов, каждый из которых вращается со своей собственной скоростью, являясь крошечной частью гармонии и памяти целого невероятно сложного организма...
Направляясь к двери, Сара слышала, как шелест постепенно ослабевает, в конце концов он затих на ноте, в которой безошибочно угадывалось уныние Она вынула из ящика стола начищенный до блеска серебряный ланцет и поспешно спустилась вниз.
Грузное тело жертвы горой возвышалось на белом кухонном столе.
– Возьми стул, – приказала Мириам, обращаясь к Лео. – Это зрелище достойно внимания. – Она бросила сердитый взгляд на свою подругу, но ничего не сказала по поводу ее медлительности.
Сара попыталась унять дрожь в руке, нащупывая пульс Врачебная практика позволяла ей точно определять, какая шейная артерия даст максимальный напор.
– Что это за инструмент? Выглядит красиво. Сара быстро взглянула на Лео, которая уселась у края стола, подперев подбородок руками. Она собиралась наблюдать за смертью невинного человека, и в ее ясных глазах не было видно и тени жалости или сострадания – одно лишь любопытство. Саре никогда не нравилась Лео, но теперь она просто презирала ее. Может, запустить в нее проклятым ланцетом?
Она не ответила на вопрос девушки, и за нее это сделала Мириам:
– Это древний хирургический инструмент, еще с тех времен, когда врачи лечили от всех болезней кровопусканием. Вот этот загнутый кончик проникает в вену, а потом лезвие вскрывает ее. Нужны ловкие руки и большая практика, чтобы делать это.
– А ты умеешь?
– Мне он не нужен.
Мириам открыла рот, и Лео охнула от удивления при виде воронкообразной каверны с заостренным черным языком в центре.
У Сары глаза наполнились слезами, в горле стоял комок, но держалась она гордо, стараясь в силу профессионализма хорошо выполнить то, что она умела. Все-таки у нее нет силы воли – ей следовало после гибели Тома покончить с собой.
– А вы не собираетесь привести ее в чувство? – спросила Лео.
Мириам расхохоталась.
– Они ей нравятся холодненькие! У Сары странные привычки.
Мириам имела в виду, что кровь страдающей жертвы гораздо вкуснее: адреналин придает ей восхитительную пикантность.
Лео обошла стол и наклонилась, чтобы лучше наблюдать за процессом насыщения. Щеки Сары горели от смущения, душу терзал стыд. Но кровь уже капала... Боже, какой сладостный запах!
Вдруг женщина, дернувшись, слабо застонала.
– Мне снова ударить? – Лео вопросительно смотрела на Мириам.
– Будь добра, – с трудом выговорила Сара. – Лео, прошу тебя!
Мириам остановила руку Лео.
Жертва открыла глаза. Сара злобно взглянула на Мириам.
– Мири!
– Лео, не смей шевелиться!
– Какого черта?
Женщина попыталась сесть, и Сара толчком уложила ее обратно на стол, снова пронзила ланцетом артерию и плотно сомкнула губы на шее жертвы Оборванка дергалась и сопротивлялась, но Мири удерживала ей голову и заставила Лео лечь поперек туловища.
Стенки артерии сопротивлялись, но затем расслабились, и в глотку Сары хлынул поток свежей теплой соленой крови. Эффект был в тысячи раз сильнее, чем от укола чистейшего героина. По коже пробежали мурашки, ее охватила дрожь от кончиков пальцев до макушки, волна восторга прокатилась по телу, как при оргазме. Откуда-то издалека доносился плач Лео и голос Мириам, спокойный и вкрадчивый, произносивший отнюдь не искренние слова утешения.
Сара продолжала глотать, вопли старухи сменились рычащим бормотанием. Наконец сердце остановилось, и поток крови ослаб. Сара выпрямилась над безжизненным телом.
В дальнем конце кухни стояла Лео с округлившимися глазами и прижатыми к груди руками.
– Подойди ко мне, – велела Мириам. Девушка покачала головой. Тогда Мириам сама подошла к ней и потянула ее за руку.
– Смотри!
Одним мощным глотком Мириам исторгла из старухи последние капли жидкости. Кожа мгновенно обтянула тело, превращаясь в сухой пергамент, хрящи лопались, а мускулы напоминали узловатые веревки.
Взгляд Лео стал диким, она повернулась и побежала к двери. Мириам настигла ее в мгновение ока и схватив за воротник, залепила ей пощечину так, что голову свернуло набок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80