Не прекращая двигаться, Пол пожирал ее глазами. Не только ее внешность вызывала восхищение одно прикосновение к ней уже сулило блаженство, но еще она была совершенно по-особому устроена там, внизу. Да, эта женщина знала, как пользоваться нужными мускулами, и делала это мастерски, не чета даже самым опытным шлюхам Бангкока, Сеула или Гонконга.
«Благодарю тебя, Боже, за ту трубку опиума, – думал он, – иначе я бы спустил уже на первой секунде».
Пока же он действовал медленно, деликатно, а она целовала его грудь, покусывая волоски, и лизала соски. Она кричала, она дрожала, как дерево на ветру, она вторила его движениям, ускоряя ритм, вцепившись пальцами ему в ягодицы. Он оседлал свою кобылку, сомневаться не приходилось; никогда прежде он так сильно не возбуждался, никогда прежде ему не было так хорошо. Мириам вопила, глядя на него обезумевшими, удивленными глазами.
С ней творилась чертовщина какая-то, настоящая чертовщина! Потому что она чувствовала внутри себя полыхающий огонь и понимала, что это означает.
Ни одна из Властительниц, один раз испытав это ощущение, не могла о нем забыть – это болезненное, вселяющее тревогу, восхитительное пламя, предвестник зачатия. Ее тело не примет человеческое семя. Нет, это не должно произойти... не должно...
Но тело уже не подчинялось ее воле, и Мириам беспомощно сдалась на милость природы, превратившись из женщины в песчинку, затерянную в буйном живом океане. А ее возлюбленный был штормом, он был молнией, бившей по измученным волнам.
И эта молния, как ей казалось, была живой. А если так, значит... что ж, значит, он не бесплоден!
О небо, что происходит?
Ни разу в жизни она думать не думала, что какой-то мужчина из людского племени разбудит в ней такую страсть. Ее яйцеклетка, последняя в жизни яйцеклетка, двигалась сейчас внутри, доставляя ей обжигающий восторг.
Целую тысячу лет у нее не было настоящего мужчины, и она всегда мечтала о нем, и вот теперь она видела над собой огромное метущееся тело, красивое лицо, горящие глаза – это был Властитель!
Пол обливался потом, не прекращая двигать бедрами, его мускулы пели от восторга, вызванного этим соитием. Каждый раз, погружаясь в ее лоно, он достигал зыбкого края оргазма, затем отступал, она ослабляла хватку, и все начиналось сначала.
Впервые он пребывал так долго в состоянии абсолютного блаженства, впервые с ним происходило нечто подобное. Он не помнил, чтобы его сердце когда-нибудь билось быстрее. Даже кожа приятно покалывала, будто между ними пробегали электрические разряды там, где соприкасались их тела.
И снова он проник в нее и остановился, любуясь цветком, воплотившим совершенство, – ее лицом с лучистыми, восторженными глазами.
Она закричала. На его взгляд, она и до этого немало кричала, но теперешний крик не шел ни в какое сравнение с прежними воплями. Мириам чувствовала созревшую яйцеклетку. Никаких сомнений. Клетка вошла в матку и, прикасаясь к ней, рассылала миллионы щекочущих иголочек по гудящим нервам.
Пол всматривался в дорогое лицо – настоящий ангел! Какие глаза, серые озера невинности, да она просто дева из Соломоновой песни. Он крепче прижался к ней, чувствуя, как внутри его жезла потекло расплавленное золото, и достиг оргазма, рыча, смеясь, горланя во все горло; впервые он испытывал потрясение такой силы. Впервые он испытывал восторг и любовь, настоящую любовь, захватившую его душу огнем.
Мириам ощутила, как его семя вошло в ее тело, подобно бушующему пламени, жгучему солнцу, и она знала, что оно омыло яйцеклетку, проникло сквозь стенку и устремилось к центру, где спала легкая тень.
Любовники забились в судорожном объятии, выжимая последние драгоценные капли граната, последние капли цветочного нектара. Горячая волна подхватила Мириам и увлекла за собой в вышину, наполнив ее чудесным огнем, впервые потрясшим ее с тех пор, как возвели пирамиды, с тех пор, как она разомкнула веки и, глядя в глаза Юминиса, произнесла: «Похоже, будет мальчик».
Пол упал ей на грудь, и оба расплакались, как перепуганная парочка школьников. Мириам Блейлок и Пол Уорд только что зачали дитя.
Она плакала по крошечному существу, которое лежало теперь внутри ее, его клеточки уже проснулись к жизни. Она плакала, потому что не представляла, каким будет это дитя – Властителем, человеком, живым, мертвым, уродом? – она знала лишь, что это ее второй, и последний, ребенок.
– Я люблю тебя, – сказал он, – Бог свидетель, я люблю тебя!
Вид у нее был перепуганный, и он коснулся дорогих глаз, чтобы утереть ей слезы.
– Мириам, пожалуйста, никогда не заставляй меня оставить тебя.
Она не сводила с него довольного взгляда.
– Я обожаю тебя, – в ее тоне слышалось такое благоговение, что он чуть не расплакался: неужели старый офицер ЦРУ все-таки кому-то понадобится, и, может быть, этим кем-то и будет эта чудесная, особенная девушка.
Мириам выскользнула из-под него, положила его голову себе на колени и долго не сводила с Пола любящих глаз. Потом наклонилась и тронула губами кончик его носа, губы, пульсирующую жилку на сгибе шеи. Она задержала поцелуй на шее чуть дольше, затем отстранилась.
Пол почувствовал, как она, прихватив губами его кожу, сделала несколько сосательных движений. Ощущение было приятным.
Внезапно он подпрыгнул и отшатнулся от нее. У одного из зеркал стояла женщина, та самая, что ублажала его ртом на танцплощадке.
Мириам поднялась с постели, подошла к ней и взяла за руки. Сара кивнула, и тогда Мириам расхохоталась. Смех у нее был такой переливчатый, заразительный, такой музыкальный и веселый, что Пола тоже разобрало, и он начал хохотать.
– И сколько вы здесь находитесь? – спросил Уорд.
– С самого начала.
– Тогда вы видели кое-что интересное.
Сара пожала плечами.
– Позвольте узнать ваше имя?
– Сара. – Она кивнула на Мириам. – Я веду для нее бухгалтерию.
– Ты позволяешь своему бухгалтеру находиться в комнате, когда ты... – Он хохотнул. – Что ж, каждому свое.
– Это было прелестно, – Сара улыбнулась. – Вы чудесный мужчина.
Но если судить по ее взгляду, она не осталась довольна зрелищем. Более того, леди была явно раздражена.
Сквозь зеркальную стену вошла еще одна.
– Привет, – Пол кивнул появившейся девушке, той самой, что водила его по клубу.
Он натянул брюки, впрочем, для этой команды вид еще одного голого мужчины ничего не значил. Тем не менее девушка покраснела как помидор. В руках она держала забавную серебряную штуковину. Странный такой ножик.
– А это что такое?
Ножик исчез в кармане джинсов.
– Прости, Мириам! Мириам подошла к девушке.
– Это Лео. Мы все трое управляем клубом Лео внучка генерала Паттена, он был двоюродным братом моей матери.
Уорд накинул рубашку, начал застегиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80