– Простите, – улыбнулся он. – Я, наверно, не соответствую по внешности своему месту, да? Вы ожидали увидеть этакого солдафона в галифе и френче…
– Я за последнее время разных повидал, – честно признался Сергей Павлович. – Вы шестой по счету.
– Так чем обязан?
– Скажите, – Туровский осторожно подбирал слова, – не было ли у вас случаев пропажи воспитанников? Например, за последние года два?
– Ну, знаете, – хмыкнул тот. – Кабы были такие случаи, мы бы с вами так вольготно не беседовали. Я все-таки двенадцать лет в своем кресле.
– А легальным путем… Удочерение, родственники нашлись?
– Редко. На моей памяти такое было четыре раза. Из детдомов берут чаще, а тут, понимаете ли, контингент особый. Дети, я бы сказал, в весьма сложном возрасте. А кто конкретно вас интересует?
Несколько секунд Туровский колебался. Потом, остановив дыхание, будто собирался прыгать с вышки в холодную воду, положил на стол фотографию. Света настоящая в лагере труда и отдыха как-то просекла, что на фото – мертвая, хотя изображение сильно подретушировали, интернатовский директор только слегка удивился:
– Да, это наша… Мариночка Свирская, я ее хорошо помню. Как раз тот счастливый случай: нашлись родственники. Оформили документы, увезли, если не ошибаюсь, на Урал.
– Что за родственники? – хрипло спросил Туровский.
– Можно найти данные, если вас интересует. Но я вас уверяю, люди вполне приличные, не бомжи, не пьяницы.
– На чем увезли девочку?
– На машине…
– Марка, цвет? – нажал Туровский, чувствуя металлический привкус во рту: след! Уже потерянный, без надежды, что всплывет где-нибудь знакомый запах.
– Ей-богу, не помню, год с небольшим прошел. Но что-то темное, неприметное. Думаю, ехали издалека, машину так и не успели помыть. А как раз была ранняя весна, начало апреля. Снег только сошел, дороги в грязи.
– Кто они были по документам?
Директор вздохнул, поднимаясь из-за стола.
– Пойдемте посмотрим записи.
Коридоры были гулки и пусты – шли уроки. Обычные уроки, как в обычной школе. Помещение архива, где хранились личные дела воспитанников, было пыльным и маленьким, как подсобка дворника. Директор поморщился, дабы показать гостю, что такое запустение – вовсе не в порядке вещей.
– Оленька, – сказал он какой-то неприметной женщине. – Вы помните, где у нас документы на Марину Свирскую?
– Мариночку? Это ту, которую от нас забрали? Сей момент, поищу.
Она действительно нашла нужную папку «сей момент» и положила ее перед Туровским, преданно глядя на обожаемого шефа.
Марина была, судя по записям, абсолютно нормальным ребенком, с естественными для ее возраста часто меняющимися интересами и запросами. Отметки по всем предметам получала не кругом отличные, но на уровне, а вот физкультуру, вопреки предположениям Сергея Павловича, девочка особо не жаловала: пятерки за бег, плавание, игры иногда прореживались редкими красными «неудами» (надо полагать, за несанкционированные пропуски).
Родственники отыскались полтора года назад, в конце марта. Туровский пролистал записи: паспортные данные, номера, серии… Свирская Елена Владимировна, 19 лет, родная сестра Марины, программист филиала банка «Пермьстройкредит», средний заработок… Справка о том, что в силу материального положения может взять на иждивение сестру в возрасте 13,5 лет… Своих детей не имеет… Муж – Азаров Александр Казимирович. Служба безопасности вышеозначенного банка… Средний заработок… Ого! Справка с места работы… В силу материального положения… Справка врачей… Туровский откинулся на спинку жесткого стула.
– В силу материального положения, – повторил он вслух. – А что они вообще за люди, как вам показалось? Как они отнеслись к Марине?
Директор только пожал плечами, а Оленька-мышонок воодушевленно отозвалась:
– Очень приличная пара! Мужчина видный из себя, хотя, по-моему, в нем было что-то нерусское…
– Акцент?
– Нет, говорил чисто, как мы с вами. Я имею в виду внешность. Нос этакий орлиный, знаете, с горбинкой. Но сам он вряд ли с Кавказа, скорее уж его дед или прадед.
– Женщина?
Оленька чуть скривила губу:
– Маленькая, невзрачная…
– Ну уж! – вырвалось у директора.
– Волосы рыжие, по-моему, крашеные. Одета неброско, но дорого, не ширпотреб. Банковские, одно слово. Себя не обидят. А тут сидишь на трехстах…
– Марина была рада, что нашлись родственники? – деликатно перебил Туровский, отвлекая женщину от ее насущных проблем.
– Само собой! – удивился директор. – Как же иначе! Столько лет сирота, и вдруг…
– Вообще-то она всегда была немного скрытной, – вставила Ольга. – Старалась своих чувств не показывать. И к родственникам отнеслась спокойно. Сестричка родная. – Она хмыкнула. – Где ж она раньше была? Что-то не торопилась.
– И они больше не появлялись, не звонили?
Оба – и женщина-архивариус, и директор – покачали головами.
– Даже странно. Убыли – как исчезли, сразу. Другие до сих пор не забывают…
Сергей Павлович поднял воспаленные глаза.
– Вам нужно будет проехать со мной. Это ненадолго, не беспокойтесь. Просто посмотрите несколько фотографий…
…Они оба моментально, без колебаний, выбрали одну и ту же карточку. Собственно говоря, Туровский предполагал такой поворот – требовалось лишь подтверждение.
– Так они что… аферисты? – обреченно спросил директор. – Не родственники?
Туровский универсально пожал плечами.
– Но мы же не знали… Они предъявили документы, справки с места работы. У нас даже тени подозрения не возникло!
Азаров Александр Казимирович, равно как и Свирская Елена Владимировна, никогда не работали в банке «Пермьстройкредит», хотя бы потому, что банка с таким названием в Перми не существовало. Пришедшие новости от уральских коллег Туровского не удивили: он понимал, что для изъятия девочки вполне достаточно было убедительно выглядевших документов, пусть даже не выдерживающих проверки – проверять никто не будет. И винить руководство интерната тоже не имело смысла, тем более инкриминировать служебную халатность. Туровский видел: директора колотит крупная дрожь (не за судьбу девочки, подумалось со злостью, с глаз долой – из сердца вон…). Оленька-архивариус казалась настроенной более решительно… Только надо ли? Марина мертва, «Азаров» – убийца девочки, уехавший с ней на «ракете» и обнаруженный в квартире, где никто не был прописан, мертв (перебитое горло, падающее тело: видение в пригородном автобусе). Исчезнувшая рыжеволосая девушка либо убита, а тело спрятано, либо сама – убийца своего «мужа», растворившаяся в родных просторах. Материальные улики казались еще более эфемерными: квартира без единого отпечатка пальцев, с девственно чистой пепельницей на столе, купленная через двадцатые руки (цепочку сейчас отслеживают, но – напрасная трата времени), мелькнувшая полтора года назад машина темного цвета, заляпанная грязью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112