КьюнгЦа принял удар целиком и умер в мгновение ока, а его тело ещё падало назад, раскинув руки, и менялось на глазах, будто переходило из одной полосы света в другую. Исчезли панцирь и шлем – на асфальт в темном проходном дворе (фонарь, стервецы, опять разбили!) упал парень в черной кожаной куртке и голубых «пумовских» кроссовках.
– Ах, сука! Ну, держись!
Игорь Иванович присел, одновременно разворачиваясь вокруг оси. Второй нападавший, одетый в точно такую же униформу – джинсы, кроссовки, черная кожанка, – махнул ногой в классическом каратистском «маваши». Колесников подсек опорную ногу, и когда парень начал падать, ударил ладонью, собранной в «лодочку», противника по уху.
Парень ещё успел охнуть, прежде чем коснулся асфальта. Ему показалось, что у него в голове взорвалась динамитная шашка. Игорь Иванович отвернулся, потеряв к нему интерес: непонятно откуда, но он точно знал: удар «лодочкой» по барабанной перепонке оглушает человека надежно, как вакуумная бомба. В ближайшие десять минут его нечего опасаться.
А вот третий…
Игорь Иванович вдруг осознал, что. перед ним – девушка. Хорошенькая, лет девятнадцати, каштановые волосы падали на плечи, отливая медью. Большие васильковые глаза на бледном лице горели холодным огнем. Он на секунду замер в нерешительности (бить женщину?) и тут же получил молниеносную серию: колено, пах, плавающие ребра, ключица. Девица била в болевые точки, как в манекен, – жестко и безошибочно.
Это она была там, на скалах возле санатория, понял Колесников. Это они вдвоем с тем мужчиной следили за Светланой и убили её на «ракете». Вся цепочка высветилась вдруг ясно и четко, как при вспышке молнии. А на конце ее… Он получил удар в голову, отчего в глазах потемнело, упал и откатился к стене дома. Девица крутнулась, словно балерина, целя тренированной пяткой ему в переносицу. Достигни она цели – и его мозги долго отскребали бы от серых кирпичей (куда там Гоги с его совочками-кисточками). Игорь Иванович каким-то чудом успел уклониться в сторону. На миг девица потеряла равновесие, и он (пардон, мадемуазель, не до рьщарства-с) влепил ей четкий «Клюв орла» в солнечное сплетение.
Видимо, несколько секунд он все же был без сознания. Когда окружающие детали – серые стены, арка над головой, чья-то черная «Волга» (одного из богагеньких здешних жильцов) – стали потихоньку проступать из небытия (колокола в голове звонили громко и назойливо), нападавших уже не было, хотя Игорь Иванович мог поклясться: одного он оглушил надежно, на длительное время, второго…
Про второго думать не хотелось. Хруст нижней челюсти, вмиг остекленевшие глаза, тело в неестественной позе… «Убьете?» – «Я никого никогда не убивал». С почином! Его покачивало. Осторожно, стараясь не упасть, он пересёк двор и вышел на вечернюю улицу. Какая-то бабуся отшатнулась прочь, прошипев: «Опять, бесстыжий, зенки налил…» Колесников и сам себе казался пьяным. Земля качалась и шумела, и было неясно: то ли на него в самом деле напали неизвестные (нет, девица-то как раз известна… О Господи, единственная ниточка, которая могла привести к исчезнувшей Аленке!), то ли все это – продолжение его видения-кошмара: постоялый двор в Лхассе, женщина – реальная свидетельница, ожидающий казни монах… Не убийца, теперь все сомнения исчезли.
Не он и не его учитель – оба молчали, так как были уверены в виновности друг друга. И спасали друг друга, как могли: Таши-Галла изображал из себя беглеца, дабы отвлечь внимание, но, парадокс, стечение обстоятельств, сумевший в суматохе выбраться из города. Чонг бросился следом – не для того, конечно, чтобы задержать, а чтобы просто быть рядом…
«Но кто?» – снова спрашивал себя Колесников, нетвердо ступая на мостовую (земля продолжала качаться, но краем глаза он заметил, что на светофоре зажегся зеленый человечек).
В проходном дворе, до смерти напугав занимавшихся любовью кошек, вспыхнули фары черной «Волги». Девушка с густыми каштановыми волосами, придерживаясь рукой за грудь, куда пришелся удар, другой вцепилась в руль и надавила ногой на газ. Взвизгнули шины – автомобиль, словно застоявшийся мустанг, взял с места в карьер.
Глава 23
ПЕРИМЕТР
Объект казался игрушечным домиком – до того был красив и изящен. Тонкая резьба покрывала наличники, конек крыши венчала деревянная лошадиная голова с очень живыми глазами – несомненно, мастер, делавший её, обладал настоящим талантом. Затейливо украшенное крылечко было сложено из идеально подогнанных друг к другу досок – ни одной щели… На крылечке в расслабленной позе сидел охранник с коротким автоматом на коленях. Второй прохаживался по периметру, снабженному (Аленка определила безошибочно) особыми тепловыми датчиками. Оба охранника для непосвященного взгляда казались неопасными и беззаботными, но девочка видела: это звери. Профессиональные волкодавы. Она наблюдала за домом уже почти час, затаясь в зарослях и став частью их – неподвижная, загнавшая внутрь себя не только Дыхание, но и все, что могло выдать её присутствие. «Похоронить в себе свое ВА» – так выразился когда-то Жрец.
Она дивно уже должна была быть в том теремочке – охранники-волкодавы, периметр с датчиками серьезными препятствиями не являлись. Она могла бы пройти внутрь, оставив позади «выжженную землю», могла – тихонько, не потревожив ни датчики, ни сторожей. Но оставалась на месте. Что-то держало Аленку – не мысль о возможной засаде, а какое-то скользкое ощущение несоответствия… Словно тогда, года три назад, в драмтеатре (культпоход седьмых-восьмых классов – Дантов ад для сопровождающих учительш и артистов), Играли спектакль какого-то местного режиссера (надо признать, небесталанного) о Денисе Давыдове. Аленка смотрела на сцену затаив дыхание. Актеры были великолепны и вдохновенны, блистала столичная знаменитость, приглашенная на главную роль… Но среди роскошных декораций (апартаменты великого партизана и поэта) на стене висели «ходики» Боровского часового завода – бывшего «имени XXIV. съезда». И – очарование сказки улетучилось. Прекрасный спектакль остался именно спектаклем. Игрой. Восхитительно, но…
– Ты её видишь?
Оператор сосредоточенно поколдовал над цветным монитором, переключаясь с видимого диапазона на инфракрасный.
– Нет.
– Посмотри по периметру. Как датчики?
– Ни один не тронут. Следовая полоса чистая.
Жрец довольно улыбнулся и посмотрел на Артура.
– Умница девочка, а? Я учил её экранировать собственное поле, но никак не ожидал, что она добьется такого. Интересно, где она сейчас? Где-то рядом, я чувствую. И почему не идет на объект?
Он вздохнул и без всякого перехода добавил:
– Зря ты убил Владлена. Смысла никакого, а пищи для ума органам – навалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
– Ах, сука! Ну, держись!
Игорь Иванович присел, одновременно разворачиваясь вокруг оси. Второй нападавший, одетый в точно такую же униформу – джинсы, кроссовки, черная кожанка, – махнул ногой в классическом каратистском «маваши». Колесников подсек опорную ногу, и когда парень начал падать, ударил ладонью, собранной в «лодочку», противника по уху.
Парень ещё успел охнуть, прежде чем коснулся асфальта. Ему показалось, что у него в голове взорвалась динамитная шашка. Игорь Иванович отвернулся, потеряв к нему интерес: непонятно откуда, но он точно знал: удар «лодочкой» по барабанной перепонке оглушает человека надежно, как вакуумная бомба. В ближайшие десять минут его нечего опасаться.
А вот третий…
Игорь Иванович вдруг осознал, что. перед ним – девушка. Хорошенькая, лет девятнадцати, каштановые волосы падали на плечи, отливая медью. Большие васильковые глаза на бледном лице горели холодным огнем. Он на секунду замер в нерешительности (бить женщину?) и тут же получил молниеносную серию: колено, пах, плавающие ребра, ключица. Девица била в болевые точки, как в манекен, – жестко и безошибочно.
Это она была там, на скалах возле санатория, понял Колесников. Это они вдвоем с тем мужчиной следили за Светланой и убили её на «ракете». Вся цепочка высветилась вдруг ясно и четко, как при вспышке молнии. А на конце ее… Он получил удар в голову, отчего в глазах потемнело, упал и откатился к стене дома. Девица крутнулась, словно балерина, целя тренированной пяткой ему в переносицу. Достигни она цели – и его мозги долго отскребали бы от серых кирпичей (куда там Гоги с его совочками-кисточками). Игорь Иванович каким-то чудом успел уклониться в сторону. На миг девица потеряла равновесие, и он (пардон, мадемуазель, не до рьщарства-с) влепил ей четкий «Клюв орла» в солнечное сплетение.
Видимо, несколько секунд он все же был без сознания. Когда окружающие детали – серые стены, арка над головой, чья-то черная «Волга» (одного из богагеньких здешних жильцов) – стали потихоньку проступать из небытия (колокола в голове звонили громко и назойливо), нападавших уже не было, хотя Игорь Иванович мог поклясться: одного он оглушил надежно, на длительное время, второго…
Про второго думать не хотелось. Хруст нижней челюсти, вмиг остекленевшие глаза, тело в неестественной позе… «Убьете?» – «Я никого никогда не убивал». С почином! Его покачивало. Осторожно, стараясь не упасть, он пересёк двор и вышел на вечернюю улицу. Какая-то бабуся отшатнулась прочь, прошипев: «Опять, бесстыжий, зенки налил…» Колесников и сам себе казался пьяным. Земля качалась и шумела, и было неясно: то ли на него в самом деле напали неизвестные (нет, девица-то как раз известна… О Господи, единственная ниточка, которая могла привести к исчезнувшей Аленке!), то ли все это – продолжение его видения-кошмара: постоялый двор в Лхассе, женщина – реальная свидетельница, ожидающий казни монах… Не убийца, теперь все сомнения исчезли.
Не он и не его учитель – оба молчали, так как были уверены в виновности друг друга. И спасали друг друга, как могли: Таши-Галла изображал из себя беглеца, дабы отвлечь внимание, но, парадокс, стечение обстоятельств, сумевший в суматохе выбраться из города. Чонг бросился следом – не для того, конечно, чтобы задержать, а чтобы просто быть рядом…
«Но кто?» – снова спрашивал себя Колесников, нетвердо ступая на мостовую (земля продолжала качаться, но краем глаза он заметил, что на светофоре зажегся зеленый человечек).
В проходном дворе, до смерти напугав занимавшихся любовью кошек, вспыхнули фары черной «Волги». Девушка с густыми каштановыми волосами, придерживаясь рукой за грудь, куда пришелся удар, другой вцепилась в руль и надавила ногой на газ. Взвизгнули шины – автомобиль, словно застоявшийся мустанг, взял с места в карьер.
Глава 23
ПЕРИМЕТР
Объект казался игрушечным домиком – до того был красив и изящен. Тонкая резьба покрывала наличники, конек крыши венчала деревянная лошадиная голова с очень живыми глазами – несомненно, мастер, делавший её, обладал настоящим талантом. Затейливо украшенное крылечко было сложено из идеально подогнанных друг к другу досок – ни одной щели… На крылечке в расслабленной позе сидел охранник с коротким автоматом на коленях. Второй прохаживался по периметру, снабженному (Аленка определила безошибочно) особыми тепловыми датчиками. Оба охранника для непосвященного взгляда казались неопасными и беззаботными, но девочка видела: это звери. Профессиональные волкодавы. Она наблюдала за домом уже почти час, затаясь в зарослях и став частью их – неподвижная, загнавшая внутрь себя не только Дыхание, но и все, что могло выдать её присутствие. «Похоронить в себе свое ВА» – так выразился когда-то Жрец.
Она дивно уже должна была быть в том теремочке – охранники-волкодавы, периметр с датчиками серьезными препятствиями не являлись. Она могла бы пройти внутрь, оставив позади «выжженную землю», могла – тихонько, не потревожив ни датчики, ни сторожей. Но оставалась на месте. Что-то держало Аленку – не мысль о возможной засаде, а какое-то скользкое ощущение несоответствия… Словно тогда, года три назад, в драмтеатре (культпоход седьмых-восьмых классов – Дантов ад для сопровождающих учительш и артистов), Играли спектакль какого-то местного режиссера (надо признать, небесталанного) о Денисе Давыдове. Аленка смотрела на сцену затаив дыхание. Актеры были великолепны и вдохновенны, блистала столичная знаменитость, приглашенная на главную роль… Но среди роскошных декораций (апартаменты великого партизана и поэта) на стене висели «ходики» Боровского часового завода – бывшего «имени XXIV. съезда». И – очарование сказки улетучилось. Прекрасный спектакль остался именно спектаклем. Игрой. Восхитительно, но…
– Ты её видишь?
Оператор сосредоточенно поколдовал над цветным монитором, переключаясь с видимого диапазона на инфракрасный.
– Нет.
– Посмотри по периметру. Как датчики?
– Ни один не тронут. Следовая полоса чистая.
Жрец довольно улыбнулся и посмотрел на Артура.
– Умница девочка, а? Я учил её экранировать собственное поле, но никак не ожидал, что она добьется такого. Интересно, где она сейчас? Где-то рядом, я чувствую. И почему не идет на объект?
Он вздохнул и без всякого перехода добавил:
– Зря ты убил Владлена. Смысла никакого, а пищи для ума органам – навалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107