А река Кара-су должна быть, по меньшей мере, километрах в десяти сзади нас. Вот такая ворожба по этой карте.
– Дела… – протянул Семен и присел. – Пока что требуется перекурить, пораскинуть мозгами.
– Да чего думать-то, – скривился Виталий. – Мудрецы! Ведь вариантов-то всего три: поворачивать назад, переплывать на тот берег или плыть. Вот и все!
Павел, Аркадий и Егор молча переглянулись. Опять Виталий был прав, как Сократ. И не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы выбрать из трех вариантов один.
Княженцев посмотрел почему-то на Семена. Тот цыкнул струйкой слюны сквозь зубы, пожал плечами.
– Конечно. Я за. Река – та же дорога, куда-то да выведет.
– Разумно. – Павел усмехнулся. – Ну а раз так, тогда – большой привал, с костром. Вещи в кучу, и все на поиски топлива. Сухие ветви, лесины, поленья – это я для тебя, князь, как для дилетанта. Все пойдет. Даже шишки. Их тоже можно. Ну, вперед!
Через полчаса костер весело горел, сухие смолистые ветки полыхали бойко, с потрескиванием. За приготовление харчей Павел взялся сам, сказал, что никому это дело не доверит. Он влил в котелок один баллон воды и всыпал в него три пачки вермишелевого концентрата… Нашлись и маленькие конвертики со специями, и пакет с сушеными овощами. Скоро в кипящей гуще аппетитно замелькали морковка, кукуруза и горох. Егор вспомнил про болгарскую фасоль.
– Давай, – согласился Павел. – Вали до кучи, хуже не будет.
На чистом воздухе варево показалось восхитительно вкусным. Пашка и это дело знал: вроде бы немного сварил, однако ближе к дну котелка стала ощущаться сытость, и последние ложки шли уже с трудом.
– Уф, – сказал Семен, сытно рыгнув, – после такого обеда только на боковую.
– Ну, на боковую не на боковую, а отдохнуть, да чайку попить – самое то, – заявил Павел. – Котелок вымоем, да и вскипятим, дело простое. Жорж, ну-ка ты там подкинь веточек… Самому молодому – мыть котелок! Кто у нас самый молодой?
Егор отчего-то подумал, что это Виталий, но неожиданно таковым оказался Семен – двадцать семь лет!
Бог весть, как другие, а Княженцев долго приходил в себя от очередного сюрприза. Одиннадцать лет разница с Аркадием! А выглядели они даже не ровесниками, Кауфман казался просто юношей по сравнению с куда более молодым товарищем.
«Чудно, – подумал Егор. – Совсем чудно…»
Вернувшись с чистым котелком, Семен сообщил:
– Еще бы разок надо сполоснуть. Вода мутная, с илом.
Павел экономно ополоснул котелок.
– По стакану на рыло, – предупредил он всех. – Князь, ты огонь блюдешь?
– Как честь смолоду!
Эта острота дошла почему-то до одного Виталия. Он разинул рот в смехе, поддержал аспирантский юмор, и очень скоро выяснилось, что идиому «беречь честь» он понимает в самом грубом смысле.
– …Слушай, а ты сам-то когда мужиком стал? – допытывался он у Егора. – Сколько тебе лет было?
Княженцев был совсем не ханжа, даже наоборот. Любил шуточки с легким цинизмом; но вот тупую пошлость терпеть не мог. А Обносков именно это приятное свойство и начал демонстрировать. Да с удовольствием, со смаком, с гоготом – похоже, предмет разговора вызвал в нем что-то такое, что у более утончённых натур называется вдохновением.
– А я вот в первый раз, – разоткровенничался он, – так мне восемнадцать было… смех! А этой бабе где-то уже под тридцатник, ха-ха! Свежатинки захотелось!
Егор демонстративно отвернулся, но Виталий и не думал останавливаться, словесный понос пошел потоком, однако Забелин нашел способ заткнуть его.
– Эй, товарищ боец, – сказал он. – Если ты и дальше будешь такие разговоры разговаривать, придется тебе в чай брому добавлять. Действует как из пушки! Полгода ни об одной бабе не вспомнишь.
Виталий обиделся и замолк. Егор подбросил веточек в костер:
– Поддадим жару. Долго греется.
Чай получился не просто в меру крепкий, но и изумительный на вкус, с дымком, даже с хвойным привкусом – чудо! Никогда такого чая Егор не пробовал. Он аж разомлел, посмотрел вокруг другими глазами – и словно только что увидел всю эту прелесть дикой природы, таинственную даль таежной реки, бесконечность этого мира – бог мой, как же он не замечал этого раньше!..
– Слушайте, – произнес он искренне, – а ведь в самом деле-то… как здорово здесь! Честное слово, не думал, что так будет.
Забелину эти слова очень пришлись по душе.
– Я говорил – благодарить станешь. Это еще не диво, а вот пойдем по реке – там еще и не такое увидишь!
– Это точно. – Кауфман улыбнулся. – Ну, попили? Давайте разворачивать лодки.
* * *
У него лодка оказалась огромной, как крейсер, притом, что в свернутом виде места она занимала немного.
– Ничего себе, – с удивлением произнес Егор, разглядывая это чудо. – Дредноут какой-то. Хоть в океан плыви.
– Хорошая вещь, – подтвердил Аркадий. – Надежная.
– Импортная?
– Немецкая.
– С исторической родины? – Егор засмеялся.
– Вроде того, – вскользь улыбнулся Аркадий.
– Слушай, а ты по-немецки… как?
– Да никак. Учил английский, а наш немецкий, в смысле язык местных немцев… ну, это такой реликт, из восемнадцатого века.
– Эй, филологи, – вмешался Забелин, – хорош трындеть. Качать давай, берите насосы.
Качать пришлось долго; вначале этим занялся Егор, а когда запыхался, передал эстафету Семену. Тот взялся сперва бодро, но что-то очень уж быстро выбился из сил.
– Ох, мужики, – сознался он, – чего-то трудно… В сон клонит, сил нет. Жрать меньше надо, что ли?..
– Поплывем – в лодке покемаришь, – посочувствовал ему Аркадий. – У тебя и в самом деле вид усталый.
– Да и не говори… Виталя, покачаешь малость? Ты того… не серчай, я чего-то не в форме.
Виталя буркнул что-то не очень приветливое, но за насос взялся. Потом его сменил Пашка, за ним к насосу подошел Аркадий… Лодка начала обретать какие-то формы; полунадутая, она стала походить на дохлого дельфина… Потом за насос снова взялся Егор. Кауфман предупредил его:
– До упора не надо, пусть чуток подспущенная будет. На солнце разогреется – сама надуется до нормы.
Через шесть-семь минут лодка была готова.
– Ну, вот и ладушки, – одобрил Пашка. – А с моей управимся быстро.
Не сказать, что так уж быстро, но с лодкой Забелина управиться было все-таки полегче.
– Товарищ капитан шестнадцатого ранга! – крикнул Егор Пашке, который отошел отлить к ближайшей елочке. – Флот к спуску на воду готов!
– Вольно, мичман, – важно сказал Пашка, застегивая на ходу ширинку.
Обстановка вообще сложилась на берегу самая приятельская и деловая. Работали споро и весело: спустили лодки, закрепили их, стали загружать. Павел распорядился составами экипажей:
– Мы с князем на моей лодке, остальные с Арканом! Другие мнения есть?
Других мнений не было. Аркадий и Павел распределили груз так, чтобы зафиксировать устойчивый центр тяжести, взяли вёсла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Дела… – протянул Семен и присел. – Пока что требуется перекурить, пораскинуть мозгами.
– Да чего думать-то, – скривился Виталий. – Мудрецы! Ведь вариантов-то всего три: поворачивать назад, переплывать на тот берег или плыть. Вот и все!
Павел, Аркадий и Егор молча переглянулись. Опять Виталий был прав, как Сократ. И не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы выбрать из трех вариантов один.
Княженцев посмотрел почему-то на Семена. Тот цыкнул струйкой слюны сквозь зубы, пожал плечами.
– Конечно. Я за. Река – та же дорога, куда-то да выведет.
– Разумно. – Павел усмехнулся. – Ну а раз так, тогда – большой привал, с костром. Вещи в кучу, и все на поиски топлива. Сухие ветви, лесины, поленья – это я для тебя, князь, как для дилетанта. Все пойдет. Даже шишки. Их тоже можно. Ну, вперед!
Через полчаса костер весело горел, сухие смолистые ветки полыхали бойко, с потрескиванием. За приготовление харчей Павел взялся сам, сказал, что никому это дело не доверит. Он влил в котелок один баллон воды и всыпал в него три пачки вермишелевого концентрата… Нашлись и маленькие конвертики со специями, и пакет с сушеными овощами. Скоро в кипящей гуще аппетитно замелькали морковка, кукуруза и горох. Егор вспомнил про болгарскую фасоль.
– Давай, – согласился Павел. – Вали до кучи, хуже не будет.
На чистом воздухе варево показалось восхитительно вкусным. Пашка и это дело знал: вроде бы немного сварил, однако ближе к дну котелка стала ощущаться сытость, и последние ложки шли уже с трудом.
– Уф, – сказал Семен, сытно рыгнув, – после такого обеда только на боковую.
– Ну, на боковую не на боковую, а отдохнуть, да чайку попить – самое то, – заявил Павел. – Котелок вымоем, да и вскипятим, дело простое. Жорж, ну-ка ты там подкинь веточек… Самому молодому – мыть котелок! Кто у нас самый молодой?
Егор отчего-то подумал, что это Виталий, но неожиданно таковым оказался Семен – двадцать семь лет!
Бог весть, как другие, а Княженцев долго приходил в себя от очередного сюрприза. Одиннадцать лет разница с Аркадием! А выглядели они даже не ровесниками, Кауфман казался просто юношей по сравнению с куда более молодым товарищем.
«Чудно, – подумал Егор. – Совсем чудно…»
Вернувшись с чистым котелком, Семен сообщил:
– Еще бы разок надо сполоснуть. Вода мутная, с илом.
Павел экономно ополоснул котелок.
– По стакану на рыло, – предупредил он всех. – Князь, ты огонь блюдешь?
– Как честь смолоду!
Эта острота дошла почему-то до одного Виталия. Он разинул рот в смехе, поддержал аспирантский юмор, и очень скоро выяснилось, что идиому «беречь честь» он понимает в самом грубом смысле.
– …Слушай, а ты сам-то когда мужиком стал? – допытывался он у Егора. – Сколько тебе лет было?
Княженцев был совсем не ханжа, даже наоборот. Любил шуточки с легким цинизмом; но вот тупую пошлость терпеть не мог. А Обносков именно это приятное свойство и начал демонстрировать. Да с удовольствием, со смаком, с гоготом – похоже, предмет разговора вызвал в нем что-то такое, что у более утончённых натур называется вдохновением.
– А я вот в первый раз, – разоткровенничался он, – так мне восемнадцать было… смех! А этой бабе где-то уже под тридцатник, ха-ха! Свежатинки захотелось!
Егор демонстративно отвернулся, но Виталий и не думал останавливаться, словесный понос пошел потоком, однако Забелин нашел способ заткнуть его.
– Эй, товарищ боец, – сказал он. – Если ты и дальше будешь такие разговоры разговаривать, придется тебе в чай брому добавлять. Действует как из пушки! Полгода ни об одной бабе не вспомнишь.
Виталий обиделся и замолк. Егор подбросил веточек в костер:
– Поддадим жару. Долго греется.
Чай получился не просто в меру крепкий, но и изумительный на вкус, с дымком, даже с хвойным привкусом – чудо! Никогда такого чая Егор не пробовал. Он аж разомлел, посмотрел вокруг другими глазами – и словно только что увидел всю эту прелесть дикой природы, таинственную даль таежной реки, бесконечность этого мира – бог мой, как же он не замечал этого раньше!..
– Слушайте, – произнес он искренне, – а ведь в самом деле-то… как здорово здесь! Честное слово, не думал, что так будет.
Забелину эти слова очень пришлись по душе.
– Я говорил – благодарить станешь. Это еще не диво, а вот пойдем по реке – там еще и не такое увидишь!
– Это точно. – Кауфман улыбнулся. – Ну, попили? Давайте разворачивать лодки.
* * *
У него лодка оказалась огромной, как крейсер, притом, что в свернутом виде места она занимала немного.
– Ничего себе, – с удивлением произнес Егор, разглядывая это чудо. – Дредноут какой-то. Хоть в океан плыви.
– Хорошая вещь, – подтвердил Аркадий. – Надежная.
– Импортная?
– Немецкая.
– С исторической родины? – Егор засмеялся.
– Вроде того, – вскользь улыбнулся Аркадий.
– Слушай, а ты по-немецки… как?
– Да никак. Учил английский, а наш немецкий, в смысле язык местных немцев… ну, это такой реликт, из восемнадцатого века.
– Эй, филологи, – вмешался Забелин, – хорош трындеть. Качать давай, берите насосы.
Качать пришлось долго; вначале этим занялся Егор, а когда запыхался, передал эстафету Семену. Тот взялся сперва бодро, но что-то очень уж быстро выбился из сил.
– Ох, мужики, – сознался он, – чего-то трудно… В сон клонит, сил нет. Жрать меньше надо, что ли?..
– Поплывем – в лодке покемаришь, – посочувствовал ему Аркадий. – У тебя и в самом деле вид усталый.
– Да и не говори… Виталя, покачаешь малость? Ты того… не серчай, я чего-то не в форме.
Виталя буркнул что-то не очень приветливое, но за насос взялся. Потом его сменил Пашка, за ним к насосу подошел Аркадий… Лодка начала обретать какие-то формы; полунадутая, она стала походить на дохлого дельфина… Потом за насос снова взялся Егор. Кауфман предупредил его:
– До упора не надо, пусть чуток подспущенная будет. На солнце разогреется – сама надуется до нормы.
Через шесть-семь минут лодка была готова.
– Ну, вот и ладушки, – одобрил Пашка. – А с моей управимся быстро.
Не сказать, что так уж быстро, но с лодкой Забелина управиться было все-таки полегче.
– Товарищ капитан шестнадцатого ранга! – крикнул Егор Пашке, который отошел отлить к ближайшей елочке. – Флот к спуску на воду готов!
– Вольно, мичман, – важно сказал Пашка, застегивая на ходу ширинку.
Обстановка вообще сложилась на берегу самая приятельская и деловая. Работали споро и весело: спустили лодки, закрепили их, стали загружать. Павел распорядился составами экипажей:
– Мы с князем на моей лодке, остальные с Арканом! Другие мнения есть?
Других мнений не было. Аркадий и Павел распределили груз так, чтобы зафиксировать устойчивый центр тяжести, взяли вёсла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75