На каменный пол капала вода, у стен громоздились кучи мусора.
Я наткнулся на карту-схему и принялся ее изучать. Ветка Пиккадилли вела в аэропорт Хитроу пересекала весь Лондон. Ребята Большого Билла могли достать нас в любой точке — при условии, что они вычислят, в какую сторону мы направляемся.
— Наверняка, они будут ждать нас в Хитроу, — прозвучал у меня за спиной голос Джока. — Нам необходимо затеряться, и уж если выскочить, то в таком месте, чтобы никому не пришло в голову нас там искать. Например, вот здесь, — и он ткнул пальцем в Ныо-Кросс, который находился в самом конце Ист-Лондонской линии.
— Послушай, — сказал я, — а не слишком ли это близко к Брикстону?
— Может, оно и к лучшему, — задумчиво ответил Джок. — Вряд ли они станут ловить нас рядом с резиденцией Большого Билла.
Я кивнул, и, спрыгнув на рельсы, мы опять углубились во тьму тоннеля. Когда половина расстояния, отделявшего нас от станции Грин-парк, осталась позади, где-то вдалеке вдруг послышались крики и треск автоматных очередей. На всякий случай мы припустили еще быстрее. Крики за спиной стихли, но мне почему-то стало ужасно неуютно. Неприятное ощущение, что кто-то за нами наблюдает, возникло само собой и не отпускало ни на секунду. Но разбираться было некогда, оставалось надеяться, что нам удастся ускользнуть.
Изматывающий бег в нечеловеческом темпе по затхлым, плохо освещенным тоннелям мог доконать кого угодно, но все-таки мы уже добрались почти до самого выхода, как вдруг свет погас.
— Что за черт? — раздраженно выругался Джок. Позади нас кто-то чуть слышно двигался. Этот звук прибавился к однообразному плеску капель, и мы, возможно, не обратили бы на него внимания, если бы уже не успели свыкнуться с царящей вокруг абсолютной тишиной.
И тут я заметил огоньки — зеленые, красные… Они располагались парами достаточно высоко от пола — на уровне моей груди.
— Эй, Джок, смотри!
— Да вижу, — уныло отозвался он.
Неведомые существа двигались за нами, неотвратимо приближаясь. Неожиданно послышался тихий, леденящий душу шепот. В нем не было осмысленных фраз и слов. Он таил в себе угрозу и призыв одновременно. Наверное, только души умерших, скитающиеся во мраке, могли бы изъясняться на этом языке. По спине у меня пробежали мурашки, и я поневоле сделал шаг навстречу зовущим голосам. Чья-то твердая рука легла мне на плечо.
— Эй, ты что, с ума сошел? Куда это ты направился? — Джок с удивлением уставился на меня, не отнимая руки.
Я тряхнул головой, отгоняя видение.
— Черт! Ведь я чуть было не пошел туда, к ним.
— Не пошел, потому что я не пустил, — уточнил Джок. — А теперь хватит валять дурака, мотаем отсюда.
За спиной у нас раздался истошный визг — словно сотни обманутых дьяволов рвали себе глотки. Исчадия ада оплакивали внезапное исчезновение жертвы, которую они уже считали своей.
— Черт тебя подери, шевелись! — прикрикнул Джок.
И вдруг перед нами открылся боковой проход, в нем мерцал тусклый свет — похоже, кто-то старательно прикрывал пламя от спички или зажигалки.
— Эй, вы, — раздался хриплый шепот, — идите сюда, скорее.
— Кому это еще мы понадобились? — пробормотал Джок.
— Черт его знает, по крайней мере, это люди, и вряд ли они посланы Большим Биллом, — сделал заключение я.
И мы двинулись навстречу незнакомцу. Окликнувший нас человек подождал, пока мы приблизимся, и знаком велел следовать за собой. В его руке оказалась горящая стеариновая свеча — вот уж не думал, что когда-либо увижу нечто подобное. Одетый в лохмотья и заросший, как пещерный человек, наш спаситель вел нас все дальше и дальше по переходам, в которых запутался бы любой спелеолог. Мимо мелькали какие-то решетки, обрывки проводов, ржавые люки, рельсы. Мы так отчаянно петляли по боковым ответвлениям, что я уже испугался, а не сбился ли наш проводник с пути.
— Интересно, где это мы? — Джок, по-видимому, чувствовал себя так же неуютно, как я.
— Где-то под Морденом, — отозвался наш спутник. Выговор у него был непривычным и совсем не походил ни на один из известных мне.
— Вам надо торопиться, а то они вас нагонят.
— Кто — они? — спросили мы в один голос.
— Сирины. Ночные люди.
— Сирины — сирены… — пробубнил Джок.
— Э… — только и смог выдавить я. Его аналогии мне были пока недоступны.
— Господи, Тэш, вы что, сказок в детстве не читали? — изумился Джок.
— Сирины умеют заговаривать, — мрачно подал голос наш спутник. — Это — создания ночи. На них нельзя смотреть и опасно слушать, повстречавшего их ожидает несчастье. — Похоже, человек со свечой оседлал любимого конька и решил поделиться с нами всей имеющейся у него информацией.
— Сирины очень умные. Они умеют притворяться кем угодно, даже людьми, и подражать разным голосам. Особенно плохо, если они выведают твое имя. Поэтому мы никогда и никому не называем своих настоящих имен. Меня, например, зовут Тот, кто уходит дальше всех. Это хорошее имя. Слишком длинное, чтобы его могли правильно выговорить сирины.
— И давно вы тут живете? — спросил Джок.
— Всегда, — ответил наш спутник.
— А вы выходите на поверхность?
— Только ночью, — отозвался он. — Наши люди не любят яркого света. Там, наверху, над головой ничего нет. И еще эта… луна — очень неприятная штука. Висит себе в небе и не падает. Как это может быть?
— Не волнуйтесь, уважаемый, не упадет, — заверил Джок подземного жителя.
— Вы — самый сильный и умный человек в мире, — почтительно продолжал наш спутник, — до вас никто еще не сумел устоять против зова сиринов.
— А ведь и правда, Джок, как это ты ухитрился?
— Не у тебя одного есть свои секреты, — скромно усмехнулся Джок. — А куда мы все-таки направляемся?
— Бежим от сиринов, — серьезно сказал наш проводник, — и уже почти пришли домой.
Спустя несколько минут мы выбрались на слабо освещенную станцию — тут горело всего несколько довольно тусклых лампочек, но после долгих скитаний в полной темноте они показались невыносимо яркими. Под этими «искусственными солнцами» проживала община нашего нового друга, члены которой расположились на картонных коробках и драных одеялах, брошенных прямо на грязный пол. Выглядели они, мягко говоря, неважно.
Я бы еще долго гадал, чем они тут питаются, если бы какая-то девица вежливо не угостила меня тушкой жареной крысы. После столь аппетитного зрелища мысль о еде не вызывала у меня ничего, кроме судорожных спазмов.
Пока я обменивался любезностями с хлебосольной хозяйкой, Джок увлеченно рылся в сваленных у стены грудах хлама. Никто ему не мешал. Здесь все принадлежало всем.
— Смотри-ка, — радостно пробормотал Джок, разглядывая извлеченный из кучи старомодный пистолет, — чего доброго еще и стреляет.
Он разобрал оружие и принялся увлеченно чистить его какой-то ветошью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Я наткнулся на карту-схему и принялся ее изучать. Ветка Пиккадилли вела в аэропорт Хитроу пересекала весь Лондон. Ребята Большого Билла могли достать нас в любой точке — при условии, что они вычислят, в какую сторону мы направляемся.
— Наверняка, они будут ждать нас в Хитроу, — прозвучал у меня за спиной голос Джока. — Нам необходимо затеряться, и уж если выскочить, то в таком месте, чтобы никому не пришло в голову нас там искать. Например, вот здесь, — и он ткнул пальцем в Ныо-Кросс, который находился в самом конце Ист-Лондонской линии.
— Послушай, — сказал я, — а не слишком ли это близко к Брикстону?
— Может, оно и к лучшему, — задумчиво ответил Джок. — Вряд ли они станут ловить нас рядом с резиденцией Большого Билла.
Я кивнул, и, спрыгнув на рельсы, мы опять углубились во тьму тоннеля. Когда половина расстояния, отделявшего нас от станции Грин-парк, осталась позади, где-то вдалеке вдруг послышались крики и треск автоматных очередей. На всякий случай мы припустили еще быстрее. Крики за спиной стихли, но мне почему-то стало ужасно неуютно. Неприятное ощущение, что кто-то за нами наблюдает, возникло само собой и не отпускало ни на секунду. Но разбираться было некогда, оставалось надеяться, что нам удастся ускользнуть.
Изматывающий бег в нечеловеческом темпе по затхлым, плохо освещенным тоннелям мог доконать кого угодно, но все-таки мы уже добрались почти до самого выхода, как вдруг свет погас.
— Что за черт? — раздраженно выругался Джок. Позади нас кто-то чуть слышно двигался. Этот звук прибавился к однообразному плеску капель, и мы, возможно, не обратили бы на него внимания, если бы уже не успели свыкнуться с царящей вокруг абсолютной тишиной.
И тут я заметил огоньки — зеленые, красные… Они располагались парами достаточно высоко от пола — на уровне моей груди.
— Эй, Джок, смотри!
— Да вижу, — уныло отозвался он.
Неведомые существа двигались за нами, неотвратимо приближаясь. Неожиданно послышался тихий, леденящий душу шепот. В нем не было осмысленных фраз и слов. Он таил в себе угрозу и призыв одновременно. Наверное, только души умерших, скитающиеся во мраке, могли бы изъясняться на этом языке. По спине у меня пробежали мурашки, и я поневоле сделал шаг навстречу зовущим голосам. Чья-то твердая рука легла мне на плечо.
— Эй, ты что, с ума сошел? Куда это ты направился? — Джок с удивлением уставился на меня, не отнимая руки.
Я тряхнул головой, отгоняя видение.
— Черт! Ведь я чуть было не пошел туда, к ним.
— Не пошел, потому что я не пустил, — уточнил Джок. — А теперь хватит валять дурака, мотаем отсюда.
За спиной у нас раздался истошный визг — словно сотни обманутых дьяволов рвали себе глотки. Исчадия ада оплакивали внезапное исчезновение жертвы, которую они уже считали своей.
— Черт тебя подери, шевелись! — прикрикнул Джок.
И вдруг перед нами открылся боковой проход, в нем мерцал тусклый свет — похоже, кто-то старательно прикрывал пламя от спички или зажигалки.
— Эй, вы, — раздался хриплый шепот, — идите сюда, скорее.
— Кому это еще мы понадобились? — пробормотал Джок.
— Черт его знает, по крайней мере, это люди, и вряд ли они посланы Большим Биллом, — сделал заключение я.
И мы двинулись навстречу незнакомцу. Окликнувший нас человек подождал, пока мы приблизимся, и знаком велел следовать за собой. В его руке оказалась горящая стеариновая свеча — вот уж не думал, что когда-либо увижу нечто подобное. Одетый в лохмотья и заросший, как пещерный человек, наш спаситель вел нас все дальше и дальше по переходам, в которых запутался бы любой спелеолог. Мимо мелькали какие-то решетки, обрывки проводов, ржавые люки, рельсы. Мы так отчаянно петляли по боковым ответвлениям, что я уже испугался, а не сбился ли наш проводник с пути.
— Интересно, где это мы? — Джок, по-видимому, чувствовал себя так же неуютно, как я.
— Где-то под Морденом, — отозвался наш спутник. Выговор у него был непривычным и совсем не походил ни на один из известных мне.
— Вам надо торопиться, а то они вас нагонят.
— Кто — они? — спросили мы в один голос.
— Сирины. Ночные люди.
— Сирины — сирены… — пробубнил Джок.
— Э… — только и смог выдавить я. Его аналогии мне были пока недоступны.
— Господи, Тэш, вы что, сказок в детстве не читали? — изумился Джок.
— Сирины умеют заговаривать, — мрачно подал голос наш спутник. — Это — создания ночи. На них нельзя смотреть и опасно слушать, повстречавшего их ожидает несчастье. — Похоже, человек со свечой оседлал любимого конька и решил поделиться с нами всей имеющейся у него информацией.
— Сирины очень умные. Они умеют притворяться кем угодно, даже людьми, и подражать разным голосам. Особенно плохо, если они выведают твое имя. Поэтому мы никогда и никому не называем своих настоящих имен. Меня, например, зовут Тот, кто уходит дальше всех. Это хорошее имя. Слишком длинное, чтобы его могли правильно выговорить сирины.
— И давно вы тут живете? — спросил Джок.
— Всегда, — ответил наш спутник.
— А вы выходите на поверхность?
— Только ночью, — отозвался он. — Наши люди не любят яркого света. Там, наверху, над головой ничего нет. И еще эта… луна — очень неприятная штука. Висит себе в небе и не падает. Как это может быть?
— Не волнуйтесь, уважаемый, не упадет, — заверил Джок подземного жителя.
— Вы — самый сильный и умный человек в мире, — почтительно продолжал наш спутник, — до вас никто еще не сумел устоять против зова сиринов.
— А ведь и правда, Джок, как это ты ухитрился?
— Не у тебя одного есть свои секреты, — скромно усмехнулся Джок. — А куда мы все-таки направляемся?
— Бежим от сиринов, — серьезно сказал наш проводник, — и уже почти пришли домой.
Спустя несколько минут мы выбрались на слабо освещенную станцию — тут горело всего несколько довольно тусклых лампочек, но после долгих скитаний в полной темноте они показались невыносимо яркими. Под этими «искусственными солнцами» проживала община нашего нового друга, члены которой расположились на картонных коробках и драных одеялах, брошенных прямо на грязный пол. Выглядели они, мягко говоря, неважно.
Я бы еще долго гадал, чем они тут питаются, если бы какая-то девица вежливо не угостила меня тушкой жареной крысы. После столь аппетитного зрелища мысль о еде не вызывала у меня ничего, кроме судорожных спазмов.
Пока я обменивался любезностями с хлебосольной хозяйкой, Джок увлеченно рылся в сваленных у стены грудах хлама. Никто ему не мешал. Здесь все принадлежало всем.
— Смотри-ка, — радостно пробормотал Джок, разглядывая извлеченный из кучи старомодный пистолет, — чего доброго еще и стреляет.
Он разобрал оружие и принялся увлеченно чистить его какой-то ветошью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86