Возможно, Дымчатых Ягуаров провели вспомогательные роботы, замаскированные под «Удары молнии» и «Лучников», но зрители нашего Синдиката разбираются в таких вещах гораздо лучше.
— И ты собираешься задействовать в съемках настоящих роботов Семнадцатого полка? — с любопытством спросила Лейни.
Мигаки кивнул:
— Разумеется, пилотируемых самими «кабальерос». Судя по тому, что рассказал мне о них Эрни Кацуяма, они справляются с этим весьма неплохо
— Это точно, — подтвердила Лейни. — Но только не забывай о том, что энергия из них буквально хлещет через край. Иначе как бы тебе не пришлось разбираться с настоящим побоищем.
Мигаки самоуверенно кивнул. Его спутница следила за ним, полуприкрыв свои янтарного цвета глаза.
— А тем временем, — продолжал глава «Голоса Дракона», — близится к завершению работа над моим новым крупным проектом. Съемка костюмированных фильмов имеет свои сложности, но, по крайней мере, это гораздо дешевле, чем голофильм с участием роботов. И лично меня эта историческая драма волнует гораздо больше, чем то, что мне удалось заполучить величайшую кинозвезду Внутренней Сферы. Вот уже больше двух столетий не снималось приличной киноэпопеи «Цусингура», а в последний раз события были перенесены на почву тогдашнего общества Куриты…
Его слова лились подобно потокам воды во время ливня. Краска схлынула с лица Лейни; глаза превратились в две дырки, проткнутые в листе рисовой бумаги сёдзи.
— Лейни-тян! В чем дело? Если я что-то сказал…
Слушая свой голос словно со стороны, Мигаки поражался и радовался звучащим в нем ноткам юношеского раскаяния. А может быть, так оправдывался художник семнадцатого века перед своей любимой куртизанкой, дующейся на него?
—Да так… ничего…— Она решительно тряхнула головой. — Только давай больше не будем обсуждать твою историческую драму, хорошо?
— Ну разумеется, — недоуменно заморгал Мигаки. Быть может, именно это и влекло его к ней, помимо прекрасного тела, экзотического лица и свободолюбивого самурайского духа (хотя Лейни откликалась на это предположение с истинно самурайским презрением) — она не переставала его удивлять. Такой способностью могли похвастаться немногие.
— Может быть…
Лейни посмотрела ему прямо в лицо. Ее янтарные глаза, казавшиеся в свете солнца каштановыми, напомнили Мигаки взгляд зверя. Затравленного зверя.
— Отвези меня куда-нибудь, — сдавленно вымолвила Лейни — Куда угодно, чтобы я забыла этот проклятый мир.
— И что тут написано? — спросил «Ковбой» Пэйсон. Склонившись вперед, он, прищурившись, разглядывал непримечательную бронзовую табличку на черной мраморной стене у лестницы в три ступеньки, ведущей с уровня улицы вниз. Надпись на табличке была выполнена китайскими иероглифами.
— О, — смущенно ответил Миша, — это вход в ночной клуб. Там для вас нет ничего интересного.
«Ковбой» удивленно поднял брови:
— Старина Миша, у тебя опять такой голос, словно ты пытаешься удержать нас от какой-то беды. — Он выпрямился. — Думаю, я все же зайду и гляну, как там внутри.
Миша закатил глаза. Его лицо осунулось и стало заметно бледнее, чем когда он впервые встретился с «кабальерос». Даже яркие краски рубашки, казалось, поблекли. «Ковбой» начал спускаться вниз.
— Здесь написано: «Гей бой сан-чи сите кудасай», — прочитал вслух Бунтаро Мейн, одноглазый приятель «Ковбоя» из Девятого «Призрачного» легиона.
— Что это значит?
— Добро пожаловать в гей-клуб, — ответил Мейн, с любопытством разглядывая товарища.
На мгновение застыв на месте, «Ковбой» развернулся и бросился назад. Бак Ивенс сочувственно похлопал его по спине. Остальные шестеро «кабальерос» оглушительно расхохотались.
— Не так быстро, мачо! — воскликнул Бак. — Ты сейчас в таком состоянии, что не будешь слишком разборчивым.
«Ковбой» сбросил его руку со своего плеча. «Кабальерос» двинулись дальше. Справа начинался парк. Вдоль аллей стояли киоски, торгующие сувенирами, посвященными предстоящему празднованию, гирляндами хлопушек, журавликами-оригами, бумажными воздушными змеями и флажками с патриотическими лозунгами. Наемники шли по кювету, уклоняясь от зловонных автобусов, извергающих выхлопы формальдегида.
— А что мы здесь ищем? — спросила «Ворон».
— Лично я охочусь за сувенирами, — ответил «Ковбой», поднимая с прилавка фигурку толстенького веселого Хотея, покровителя веселья. «Кабальерос» познакомились особенно близко именно с этим из Семи Богов Счастья: его имя носила самая популярная на Хачимане марка виски. — Моей заветной мечтой всегда было разграбить Люсьен. Так что можете не сомневаться, черт побери, с пустыми руками я домой не вернусь.
— Эй, cuate, здешний народ обожает преподносить подарки, — заметил Джесси Джеймс Лейва. — Большой папа нам обязательно что-нибудь подарит.
— Ага. Две чашки риса и шлепок по заднице. «Мальчики и девочки, отлично сработано. Следующий!»
— Так или иначе, мне по душе любое разнообразие, — сказала Риски Сэвидж. Оправившись после родов, она повадилась оставлять своего малыша Бобби в яслях с другими детьми и часами гулять вместе с остальными «кабальерос». — Если я еще немного послушаю лекцию о том, как надлежит себя вести, прочитанную человеком, которого я едва понимаю, я непременно свихнусь.
Тут из-за угла в облаке пыли, поднимаемой несущими винтами, появился аппарат на воздушной подушке. Взвыв турбиной, он плюхнулся посреди улицы, и из него выскочили пять юнцов в костюмах, напоминающих форму Кланов. Выпятив грудь вперед, упиваясь обращенными на них испуганными взорами, они направились вразвалочку к ларьку, торговавшему бумажными фонариками.
— Ого! — присвистнул Бак Ивенс. — А это еще что такое?
— Так, ровным счетом ничего, — занервничал Миша. — Не будем здесь задерживаться. Нам нужно успеть вернуться в Эйга-тоси. Завтра у вас съемки.
Юнцы, обступившие ларек, разглядывали товары. Самый высокорослый из пятерых, долговязый парень с выкрашенным в зеленый цвет пучком волос, выбрал оранжевый фонарь на палке и стал протыкать в нем дырки затянутым в перчатку пальцем. Продавщица, пожилая женщина в черном, выскочила, прихрамывая, из ларька и принялась кричать, размахивая руками. Парень, ухмыльнувшись, оттолкнул ее, и женщина упала на мостовую. «Ковбой» поставил божка на прилавок.
— Мне это начинает действовать на нервы, — бросил он, направляясь к ларьку с фонариками.
— Похоже, пожелания Риски сбываются, que no? — заметил Джесси Джеймс Лейва.
Юнцы перебрасывали друг другу палку с фонариками, гогоча над тщетными попытками продавщицы отобрать ее у них и издеваясь над тем, как она хромает. «Ковбой» подошел к вожаку.
— Эй, приятель, тебе не кажется, что шутка зашла слишком далеко?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
— И ты собираешься задействовать в съемках настоящих роботов Семнадцатого полка? — с любопытством спросила Лейни.
Мигаки кивнул:
— Разумеется, пилотируемых самими «кабальерос». Судя по тому, что рассказал мне о них Эрни Кацуяма, они справляются с этим весьма неплохо
— Это точно, — подтвердила Лейни. — Но только не забывай о том, что энергия из них буквально хлещет через край. Иначе как бы тебе не пришлось разбираться с настоящим побоищем.
Мигаки самоуверенно кивнул. Его спутница следила за ним, полуприкрыв свои янтарного цвета глаза.
— А тем временем, — продолжал глава «Голоса Дракона», — близится к завершению работа над моим новым крупным проектом. Съемка костюмированных фильмов имеет свои сложности, но, по крайней мере, это гораздо дешевле, чем голофильм с участием роботов. И лично меня эта историческая драма волнует гораздо больше, чем то, что мне удалось заполучить величайшую кинозвезду Внутренней Сферы. Вот уже больше двух столетий не снималось приличной киноэпопеи «Цусингура», а в последний раз события были перенесены на почву тогдашнего общества Куриты…
Его слова лились подобно потокам воды во время ливня. Краска схлынула с лица Лейни; глаза превратились в две дырки, проткнутые в листе рисовой бумаги сёдзи.
— Лейни-тян! В чем дело? Если я что-то сказал…
Слушая свой голос словно со стороны, Мигаки поражался и радовался звучащим в нем ноткам юношеского раскаяния. А может быть, так оправдывался художник семнадцатого века перед своей любимой куртизанкой, дующейся на него?
—Да так… ничего…— Она решительно тряхнула головой. — Только давай больше не будем обсуждать твою историческую драму, хорошо?
— Ну разумеется, — недоуменно заморгал Мигаки. Быть может, именно это и влекло его к ней, помимо прекрасного тела, экзотического лица и свободолюбивого самурайского духа (хотя Лейни откликалась на это предположение с истинно самурайским презрением) — она не переставала его удивлять. Такой способностью могли похвастаться немногие.
— Может быть…
Лейни посмотрела ему прямо в лицо. Ее янтарные глаза, казавшиеся в свете солнца каштановыми, напомнили Мигаки взгляд зверя. Затравленного зверя.
— Отвези меня куда-нибудь, — сдавленно вымолвила Лейни — Куда угодно, чтобы я забыла этот проклятый мир.
— И что тут написано? — спросил «Ковбой» Пэйсон. Склонившись вперед, он, прищурившись, разглядывал непримечательную бронзовую табличку на черной мраморной стене у лестницы в три ступеньки, ведущей с уровня улицы вниз. Надпись на табличке была выполнена китайскими иероглифами.
— О, — смущенно ответил Миша, — это вход в ночной клуб. Там для вас нет ничего интересного.
«Ковбой» удивленно поднял брови:
— Старина Миша, у тебя опять такой голос, словно ты пытаешься удержать нас от какой-то беды. — Он выпрямился. — Думаю, я все же зайду и гляну, как там внутри.
Миша закатил глаза. Его лицо осунулось и стало заметно бледнее, чем когда он впервые встретился с «кабальерос». Даже яркие краски рубашки, казалось, поблекли. «Ковбой» начал спускаться вниз.
— Здесь написано: «Гей бой сан-чи сите кудасай», — прочитал вслух Бунтаро Мейн, одноглазый приятель «Ковбоя» из Девятого «Призрачного» легиона.
— Что это значит?
— Добро пожаловать в гей-клуб, — ответил Мейн, с любопытством разглядывая товарища.
На мгновение застыв на месте, «Ковбой» развернулся и бросился назад. Бак Ивенс сочувственно похлопал его по спине. Остальные шестеро «кабальерос» оглушительно расхохотались.
— Не так быстро, мачо! — воскликнул Бак. — Ты сейчас в таком состоянии, что не будешь слишком разборчивым.
«Ковбой» сбросил его руку со своего плеча. «Кабальерос» двинулись дальше. Справа начинался парк. Вдоль аллей стояли киоски, торгующие сувенирами, посвященными предстоящему празднованию, гирляндами хлопушек, журавликами-оригами, бумажными воздушными змеями и флажками с патриотическими лозунгами. Наемники шли по кювету, уклоняясь от зловонных автобусов, извергающих выхлопы формальдегида.
— А что мы здесь ищем? — спросила «Ворон».
— Лично я охочусь за сувенирами, — ответил «Ковбой», поднимая с прилавка фигурку толстенького веселого Хотея, покровителя веселья. «Кабальерос» познакомились особенно близко именно с этим из Семи Богов Счастья: его имя носила самая популярная на Хачимане марка виски. — Моей заветной мечтой всегда было разграбить Люсьен. Так что можете не сомневаться, черт побери, с пустыми руками я домой не вернусь.
— Эй, cuate, здешний народ обожает преподносить подарки, — заметил Джесси Джеймс Лейва. — Большой папа нам обязательно что-нибудь подарит.
— Ага. Две чашки риса и шлепок по заднице. «Мальчики и девочки, отлично сработано. Следующий!»
— Так или иначе, мне по душе любое разнообразие, — сказала Риски Сэвидж. Оправившись после родов, она повадилась оставлять своего малыша Бобби в яслях с другими детьми и часами гулять вместе с остальными «кабальерос». — Если я еще немного послушаю лекцию о том, как надлежит себя вести, прочитанную человеком, которого я едва понимаю, я непременно свихнусь.
Тут из-за угла в облаке пыли, поднимаемой несущими винтами, появился аппарат на воздушной подушке. Взвыв турбиной, он плюхнулся посреди улицы, и из него выскочили пять юнцов в костюмах, напоминающих форму Кланов. Выпятив грудь вперед, упиваясь обращенными на них испуганными взорами, они направились вразвалочку к ларьку, торговавшему бумажными фонариками.
— Ого! — присвистнул Бак Ивенс. — А это еще что такое?
— Так, ровным счетом ничего, — занервничал Миша. — Не будем здесь задерживаться. Нам нужно успеть вернуться в Эйга-тоси. Завтра у вас съемки.
Юнцы, обступившие ларек, разглядывали товары. Самый высокорослый из пятерых, долговязый парень с выкрашенным в зеленый цвет пучком волос, выбрал оранжевый фонарь на палке и стал протыкать в нем дырки затянутым в перчатку пальцем. Продавщица, пожилая женщина в черном, выскочила, прихрамывая, из ларька и принялась кричать, размахивая руками. Парень, ухмыльнувшись, оттолкнул ее, и женщина упала на мостовую. «Ковбой» поставил божка на прилавок.
— Мне это начинает действовать на нервы, — бросил он, направляясь к ларьку с фонариками.
— Похоже, пожелания Риски сбываются, que no? — заметил Джесси Джеймс Лейва.
Юнцы перебрасывали друг другу палку с фонариками, гогоча над тщетными попытками продавщицы отобрать ее у них и издеваясь над тем, как она хромает. «Ковбой» подошел к вожаку.
— Эй, приятель, тебе не кажется, что шутка зашла слишком далеко?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110