Определенно, Джаред не внушал Клауду ни ужаса, ни отвращения; лейтенант протянул ему руку – что подчеркнуто отказался сделать Виктор Франкенштейн, оскорбив тем самым чудовище. Джаред также задумался о том, что автор романа Мэри Шелли питала к чудовищу сочувствие и сострадание. Живой человек во всей этой истории оказался гораздо более сложной личностью, чем литературный герой, и более расположенный к созданию, чем его вымышленный творец.
Над этим Джаред размышлял долго, целую минуту.
Затем, жадно выискивая ссылки на текст, он первым делом поглотил на десятикратной скорости знаменитую экранизацию романа 1931 года. Картина его глубоко разочаровала: красноречие чудовища Шелли было заменено бессвязным ворчанием. Джаред просмотрел одну за другой другие киноверсии, раз за разом снова испытывая разочарование. Ни в одной из экранизаций, даже в тех, где дословно воспроизводился текст романа, он не увидел того образа чудовища, который сложился у него в голове. Чудовище Франкенштейна неизменно представлялось в виде фарса; Джаред отказался от киноверсий, не добравшись и до конца двадцать первого столетия.
Решив пойти другим путем, Джаред запросил рассказы о других существах, созданных человеком, и вскоре познакомился с Пятницей*, Р. Дэниелом Оливо*, ЭАЛ*, Человеко-машиной*, Астро-мальчиком*, различными терминаторами и всевозможными прочими андроидами, роботами, компьютерами, репликантами, клонами и генетически исправленными как-их-там, которые были духовными потомками чудовища Франкенштейна в такой же степени, как и он сам. Заинтересованный, Джаред двинулся по времени от Шелли в обратную сторону и открыл для себя Пигмалиона, големов, гомункулусов и автоматов с пружинным механизмом.
Читая, он отмечал, что все эти создания начисто лишены чувства юмора, отчего они нередко становятся предметом сострадания и насмешливого утешения. Теперь ему стало понятно, почему Браге так остро отреагировал на упоминание про чувство юмора. Подобная ранимость позволяла предположить, что и Специальные силы также неправильно изображаются в произведениях, созданных "настоящими рожденными", – по крайней мере, Джаред считал так до тех пор, пока не попытался разыскать литературу или другие художественные произведения, в которых главными действующими лицами были Специальные силы.
Таковых не оказалось. Колониальная эра была широко представлена романами и фильмами о Силах самообороны колоний, о подвигах и знаменательных сражениях – наибольший интерес вызывало сражение за Армстронг – однако о Специальных силах нигде даже не упоминалось. Самой близкой можно было считать серию дешевой макулатуры, опубликованную в колонии Рама, в которой повествовалось об эротических похождениях секретного отряда сверхлюдей, расправлявшихся с вымышленными недругами-пришельцами, вступая с ними в жаркие сексуальные отношения, после чего те признавали себя побежденными. Джаред, к этому времени воспринимавший секс преимущественно как средство воспроизводства, недоумевал, как кому-то могло прийти в голову использовать его в качестве универсального способа борьбы с врагами. В конце концов он решил, что, скорее всего, упускает в сексе какой-то важный момент, и сделал мысленную пометку при случае спросить об этом у Браге.
Оставалось необъяснимой загадкой, почему для произведений литературы и кино, создаваемых в колониях, Специальные силы просто не существовали.
Однако это, наверное, можно было отложить на другой вечер. Джаред горел нетерпением поделиться своими открытиями с остальными. Усвоив материал, он предоставил доступ к нему своим товарищам. И тотчас же почувствовал, что не он один делится своими находками; как оказалось, Браге поручил домашние задания почти всем бойцам 8-го отделения, и обилие информации захлестнуло сознание Джареда. Помимо всего прочего, он узнал основы этикета и психологию разрешения конфликтов от Сиборга (Джаред буквально почувствовал, как тот закатывает глаза, отсылая все это), прослушал историю главных сражений, которые вели Силы самообороны колоний, прочитанную Брайаном Михаэльсоном, просмотрел мультипликационные фильмы, которые представил Джерри Юкава, познакомился с человеческой психологией, о чем рассказала Сара Полинг. Джаред мысленно отметил не забыть посмеяться над ней за сегодняшние издевательства над ним в столовой. Его МозгоДруг радостно принялся распаковывать все, что выяснили товарищи по учебе. Уютно устроившись на крыльце, Джаред любовался закатом, пока информация разворачивалась и раскрывалась.
К тому времени как Джаред усваивал новые знания, солнце Феникса успело уже скрыться за горизонтом. Он сидел в лужице света от единственного фонаря перед крыльцом казармы и наблюдал за тем, как фениксовские насекомые кружат вокруг лампочки. Наиболее честолюбивое из этих крошечных созданий уселось Джареду на руку и вонзило в кожу острый, как игла, хоботок, чтобы напиться крови. Через несколько мгновений оно было мертво. Наночастицы УмноКрови, предупрежденные МозгоДругом, проникли в брюшко крошечного животного и, использовав кислород, которым были насыщены, в качестве горючего, пожертвовали собой, уничтожив дерзкого наглеца. Бедное существо зажарилось изнутри; из всех его усиков вырвались тонкие, почти невидимые струйки дыма. Джареду захотелось узнать, кто запрограммировал такой оборонительный ответ в МозгоДруг и УмноКровь; подобная жестокость показалась ему свидетельством бесконечной ненависти ко всему живому.
"Быть может, "настоящие рожденные" не напрасно боятся нас", – подумал Джаред.
Из казармы доносилась оживленная дискуссия его товарищей по учебе по поводу того, что они узнали сегодня вечером; Сиборг только что объявил чудовище, созданное Франкенштейном, страшным занудой.
Настроившись на общий канал, Джаред начал горячо защищать честь чудовища.
Всю первую неделю на утренних и вечерних занятиях 8-е отделение училось драться, защищать и убивать. После занятий солдаты открывали для себя все остальное, в том числе то, что, на взгляд Джареда, имело очень сомнительную ценность.
К концу второго дня Андреа Гелл-Манн познакомила 8-е отделение с концепцией непристойных ругательств, которых сама она набралась за обедом, а делиться с товарищами начала перед самым ужином. За ужином бойцы 8-го отделения воодушевленно просили друг друга: "Передай долбаную соль, гребаный ублюдок, твою мать". Это продолжалось до тех пор, пока Браге не приказал:
"Эй, вы, козлы сраные, кончайте эту хренотень, она уже надоела".
Все согласились с тем, что Браге прав, но тут Гелл-Манн научила отделение ругаться по-арабски.
На третий день бойцы 8-го отделения попросили разрешения пройти на кухню солдатской столовой, чтобы воспользоваться плитами и кое-какими продуктами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Над этим Джаред размышлял долго, целую минуту.
Затем, жадно выискивая ссылки на текст, он первым делом поглотил на десятикратной скорости знаменитую экранизацию романа 1931 года. Картина его глубоко разочаровала: красноречие чудовища Шелли было заменено бессвязным ворчанием. Джаред просмотрел одну за другой другие киноверсии, раз за разом снова испытывая разочарование. Ни в одной из экранизаций, даже в тех, где дословно воспроизводился текст романа, он не увидел того образа чудовища, который сложился у него в голове. Чудовище Франкенштейна неизменно представлялось в виде фарса; Джаред отказался от киноверсий, не добравшись и до конца двадцать первого столетия.
Решив пойти другим путем, Джаред запросил рассказы о других существах, созданных человеком, и вскоре познакомился с Пятницей*, Р. Дэниелом Оливо*, ЭАЛ*, Человеко-машиной*, Астро-мальчиком*, различными терминаторами и всевозможными прочими андроидами, роботами, компьютерами, репликантами, клонами и генетически исправленными как-их-там, которые были духовными потомками чудовища Франкенштейна в такой же степени, как и он сам. Заинтересованный, Джаред двинулся по времени от Шелли в обратную сторону и открыл для себя Пигмалиона, големов, гомункулусов и автоматов с пружинным механизмом.
Читая, он отмечал, что все эти создания начисто лишены чувства юмора, отчего они нередко становятся предметом сострадания и насмешливого утешения. Теперь ему стало понятно, почему Браге так остро отреагировал на упоминание про чувство юмора. Подобная ранимость позволяла предположить, что и Специальные силы также неправильно изображаются в произведениях, созданных "настоящими рожденными", – по крайней мере, Джаред считал так до тех пор, пока не попытался разыскать литературу или другие художественные произведения, в которых главными действующими лицами были Специальные силы.
Таковых не оказалось. Колониальная эра была широко представлена романами и фильмами о Силах самообороны колоний, о подвигах и знаменательных сражениях – наибольший интерес вызывало сражение за Армстронг – однако о Специальных силах нигде даже не упоминалось. Самой близкой можно было считать серию дешевой макулатуры, опубликованную в колонии Рама, в которой повествовалось об эротических похождениях секретного отряда сверхлюдей, расправлявшихся с вымышленными недругами-пришельцами, вступая с ними в жаркие сексуальные отношения, после чего те признавали себя побежденными. Джаред, к этому времени воспринимавший секс преимущественно как средство воспроизводства, недоумевал, как кому-то могло прийти в голову использовать его в качестве универсального способа борьбы с врагами. В конце концов он решил, что, скорее всего, упускает в сексе какой-то важный момент, и сделал мысленную пометку при случае спросить об этом у Браге.
Оставалось необъяснимой загадкой, почему для произведений литературы и кино, создаваемых в колониях, Специальные силы просто не существовали.
Однако это, наверное, можно было отложить на другой вечер. Джаред горел нетерпением поделиться своими открытиями с остальными. Усвоив материал, он предоставил доступ к нему своим товарищам. И тотчас же почувствовал, что не он один делится своими находками; как оказалось, Браге поручил домашние задания почти всем бойцам 8-го отделения, и обилие информации захлестнуло сознание Джареда. Помимо всего прочего, он узнал основы этикета и психологию разрешения конфликтов от Сиборга (Джаред буквально почувствовал, как тот закатывает глаза, отсылая все это), прослушал историю главных сражений, которые вели Силы самообороны колоний, прочитанную Брайаном Михаэльсоном, просмотрел мультипликационные фильмы, которые представил Джерри Юкава, познакомился с человеческой психологией, о чем рассказала Сара Полинг. Джаред мысленно отметил не забыть посмеяться над ней за сегодняшние издевательства над ним в столовой. Его МозгоДруг радостно принялся распаковывать все, что выяснили товарищи по учебе. Уютно устроившись на крыльце, Джаред любовался закатом, пока информация разворачивалась и раскрывалась.
К тому времени как Джаред усваивал новые знания, солнце Феникса успело уже скрыться за горизонтом. Он сидел в лужице света от единственного фонаря перед крыльцом казармы и наблюдал за тем, как фениксовские насекомые кружат вокруг лампочки. Наиболее честолюбивое из этих крошечных созданий уселось Джареду на руку и вонзило в кожу острый, как игла, хоботок, чтобы напиться крови. Через несколько мгновений оно было мертво. Наночастицы УмноКрови, предупрежденные МозгоДругом, проникли в брюшко крошечного животного и, использовав кислород, которым были насыщены, в качестве горючего, пожертвовали собой, уничтожив дерзкого наглеца. Бедное существо зажарилось изнутри; из всех его усиков вырвались тонкие, почти невидимые струйки дыма. Джареду захотелось узнать, кто запрограммировал такой оборонительный ответ в МозгоДруг и УмноКровь; подобная жестокость показалась ему свидетельством бесконечной ненависти ко всему живому.
"Быть может, "настоящие рожденные" не напрасно боятся нас", – подумал Джаред.
Из казармы доносилась оживленная дискуссия его товарищей по учебе по поводу того, что они узнали сегодня вечером; Сиборг только что объявил чудовище, созданное Франкенштейном, страшным занудой.
Настроившись на общий канал, Джаред начал горячо защищать честь чудовища.
Всю первую неделю на утренних и вечерних занятиях 8-е отделение училось драться, защищать и убивать. После занятий солдаты открывали для себя все остальное, в том числе то, что, на взгляд Джареда, имело очень сомнительную ценность.
К концу второго дня Андреа Гелл-Манн познакомила 8-е отделение с концепцией непристойных ругательств, которых сама она набралась за обедом, а делиться с товарищами начала перед самым ужином. За ужином бойцы 8-го отделения воодушевленно просили друг друга: "Передай долбаную соль, гребаный ублюдок, твою мать". Это продолжалось до тех пор, пока Браге не приказал:
"Эй, вы, козлы сраные, кончайте эту хренотень, она уже надоела".
Все согласились с тем, что Браге прав, но тут Гелл-Манн научила отделение ругаться по-арабски.
На третий день бойцы 8-го отделения попросили разрешения пройти на кухню солдатской столовой, чтобы воспользоваться плитами и кое-какими продуктами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91