Он просто был похож на рыбу, выброшенную на берег. Да, к тому, чтобы он перешёл на сторону Неба, подошли основательно. Иногда даже у него проскальзывала предательская мысль: а может быть, всё-таки уступить? Все равно никакого воздаяния не будет. У всех один конец. И у Сына Неба, и у посвящённого круга света Бротемериуса. Все попадём на Небо.
Да, став на путь служения Небу, можно было увеличить свои годы на земле, получить возможности, о которых ты даже никогда и не задумывался. И казалось бы, за это не надо было платить. Только сказать: «Я присягаю Небу» — и все. Все просто. Гибельно просто. Но, лишь прожив жизнь, как завещали ушедшие бессмертные, можно было надеяться на спасение. Хотя оно недостижимо и нереально. Но надежда есть. Вернее, была.
Бротемериус вспомнил последний допрос. На него обрушился шквал звуков, ощущений, но в то же время ренегаты продолжали сдерживать его Силу. Сын Неба в который раз сказал, что двое его друзей давно уже присягнули Небу. Ха! Если бы это было действительно так, то им дали бы возможность увидеться. Но поскольку встречу им не устраивали, то его друзья скорее всего также упорствуют. И поэтому светлый улыбался и спокойно смотрел в глаза Сыну Неба. Он односложно отвечал на его вопросы, и ему было все равно.
Однако Сын Неба сделал еле заметный знак, и один из его слуг куда-то удалился. Затем он вернулся и молча развернул прямо на столе у Сына Неба полотняный свёрток.
— Узнаешь? — спросил Сын Неба.
Светлый присмотрелся к разложенным на столе вещам. Среди них был покрытый копотью меч и обломки музыкального инструмента, тоже побывавшего в огне. Лишь мгновение нужно было Бротемериусу, чтобы все понять. Броситься на Сына Неба он не мог, его держала Сила ренегатов, поэтому он лишь вздохнул и сказал:
— Вы его всё-таки убили.
— Не мы. Слуги Неба как раз пытались отбить его у разбойников, которые называют себя Людьми Леса. Многие, в том числе один из вернейших моих слуг, погибли, защищая певца. Но силы были неравны.
— Врёшь!
— Пусть Небо будет мне свидетелем! — воздел руки вверх Сын Неба. — Так оно и было. Хочешь, я попрошу ренегатов ослабить твои путы? Ты, конечно же, не сможешь прочитать мои мысли. Но узнать, лгу я или нет, тебе под силу.
— Допустим, я поверю тебе. И что?
— Небо покарало певца. Любой восставший против абсолютной Силы рано или поздно проигрывает. Небо контролирует наш мир, за ним могущество и власть. Наконец, за Небом люди. Все простые люди верят в Небо и только в него одно. А ваши боги ушли. Ты же светлый. Подумай, скольких людей ты мог бы излечить Силой Неба. Скольким помочь.
— «Вставшему на первую ступень лестницы в Небо должно думать только о себе и своём спасении. Никакие мирские дела, ни родичи, ни друзья не должны волновать его. Он должен неустанно молиться Небу и ждать момент, когда оно призовёт его к себе», — процитировал Бротемериус.
— Ты хорошо знаешь «Дорогу в поднебесье» нашего великого Ранде, первого Сына Неба.
— Я обязан хорошо знать своего врага, — улыбнулся Бротемериус. — Слуги Неба думают лишь о власти и о себе. Им нет дела до низших.
— Ты заблуждаешься, — улыбнулся Сын Неба. — Низшие — наша паства. О ней надо думать.
— Только как лучше ей задурманить голову.
— Любая вера преподносится пастве так, как он сможет её понять. Вот и все. А понимания у них… — Сын Неба постучал себя по голове.
Этот нелепый жест почему-то развеселил светлого, и он улыбнулся.
— А разве посвящённые не считают себя особенными, избранными богами из числа обычных людей? спросил Сын Неба.
— Поэтому мы и проиграли.
— Видишь! Тебе не за что цепляться, не на что надеяться. Не бывает восставших против Неба. Их просто не может быть. Даже если твой певец что-то мог, знал и умел. Если его каким-то образом послали в наш мир ушедшие боги, то теперь он поёт песни на Небе. Я не буду больше тебя уговаривать. Ты разумный человек, Бротемериус, и в следующий раз ты сам скажешь мне «да».
И всё-таки, несмотря на то что последняя надежда была потеряна, несмотря на то что его коллеги предали свои ордена и школы, Бротемериус решил не сдаваться. Он уже ни на что не надеялся и знал, что конец его будет неутешителен: он просто рано или поздно сойдёт с ума от этой тишины. Тишина. Что в этом может быть страшного? Об этом может сказать только тот, кто это пережил.
Ничего не осталось. Но всё-таки. Он присягал на верность бессмертным. И эту клятву не в силах был у него отнять никто. Только он сам мог её забрать обратно. Пусть бессмертные по каким-то неведомым причинам ушли из их мира. Но, может быть, они когда-нибудь вернутся. «Бессмертные… Во имя завета людей с вами помогите мне…» Бротемериус почувствовал, как погружается в чуткий, но всё-таки сон. А во сне есть звуки, есть его Сила. Пусть это и сон.
Яркий, непривычно яркий свет ослепил его. Свет исходил из узких, похожих на бойницы окон. Хотя окна и были маленькими, но светлому показалось, что снаружи пожар. Даже днём не бывает такого яркого света.
— Это солнечный свет! — сказал голос у него за спиной.
— Что? — переспросил Бротемериус.
— Сол-неч-ный, — по слогам повторил все тот же голос. — Ты в окно погляди! — предложили посвящённому.
Бротемериус подошёл к окну и, при щурив глаза, посмотрел наружу. Обычная картина: лес, озеро. Только вот небо ярко-синего цвета, а на нём полыхает огонь. Бротемериус рассмеялся. Это же сон. Он сейчас в заточении, а это всего лишь игра его измученного разума.
— Да, ты сейчас не находишься в башне, но то, что ты видишь, существует на самом деле.
— Кто ты? — Как ни старался Бротемериус, он не мог увидеть своего собеседника. Он всё время находился на самом краю зрения. Лишь очертания мощной человеческой фигуры да грива пепельных волос — вот и все, что он мог увидеть.
«Так иногда бывает во сне. Смотришь на кого-то и не можешь увидеть», — подумал светлый.
— Кто я? — между тем ответил его неуловимый для взгляда собеседник. — Я один из тех, кому ты давал клятву. Я бессмертный, Фигура Света. Моё имя Одэнер.
— Ты услышал мой зов из другого мира?
— Из этого. Я в вашем мире, светлый Бротемериус.
— Тогда почему ты не борешься с Небом?
— А как, по-твоему, должна выглядеть борьба?
«Действительно», — подумал Бротемериус.
— Я и так делаю все, чтобы Бездна, благодаря которой в этот мир пришло Небо, окончательно не поглотила этот мир.
— А надежда? Надежда у нашего мира есть?
— Ты мне нравишься, посвящённый. Ты сидишь в узилище и спрашиваешь о судьбе мира. — Бессмертный рассмеялся, но абсолютно беззлобно.
— Но всё-таки?
— Надежда на победу всегда есть. В надежде мы живы. Разве не этому вас учили бессмертные?
— Знания искажаются под гнётом времени. Многое меняется. Увы, мы уже не те, кем были первые ученики бессмертных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86