Начали также образовываться взаимопонятные сокращения, в результате обмен мыслями заметно ускорился. Но новых идей об отъезде из школы не появилось.
Посторонний наблюдатель, знакомый не только с проблемами Боба и Охотника, но также и с администрацией школы, немало позабавился бы.
С одной стороны Охотник и его хозяин старались найти предлог для отъезда, с другой – директор и его помощники многословно рассуждали о причине неожиданной невнимательности и апатичности мальчика, так отличавшегося от его прежнего поведения, много раз говорилось, что неплохо бы на время вернуть мальчика родителям.
Одно присутствие Охотника, точнее, знание Боба о нем, привело к созданию желаемых условий. Конечно, Охотник не причинял мальчику физического вреда, но Боб слишком много думал над новыми проблемами.
К тому же несколько раз заметили, как он говорил сам с собой. Все это тревожило тех, кто отвечал за его здоровье.
Посоветовавшись с врачом, который сообщил, что мальчик абсолютно здоров. Врач снова осмотрел заживавшую руку – не пропустил ли он инфекцию, но, конечно, ничего не обнаружил. Его доклад заставил директора призадуматься. Боб без видимых причин превратился из нормального общительного мальчика в молчаливого, иногда угрюмого индивидуума, предпочитавшего одиночество. По просьбе директора врач поговорил с Бобом.
На этот раз он не узнал ничего конкретного, но у него сложилось впечатление, что Боба занимает какая-то проблема, которую он ни с кем не желает делить. Будучи врачом, он сформулировал вполне оправданное, но абсолютно неверное суждение этой проблемы и порекомендовал, чтобы мальчика на несколько месяцев вернули родителям. И все!
Директор написал мистеру Киннэйрду, объяснив ему со слов доктора ситуацию, и сообщил, что если мистер Киннэйрд не возражает, он немедленно отправит Роберта домой до следующего учебного года.
Отец Боба усомнился в теории врача.
Он хорошо знал сына, хотя и редко видел его в последние годы.
Но он согласился с предложением мистер Рейланса.
Во всяком случае, если у парня нелады в школе, какова бы ни была причина, ему лучше быть дома.
На острове есть прекрасный врач и – в этом мистер Киннэйрд несколько сомневался – хорошая школа.
Пробелы в образовании легко будет заполнить, когда выяснится причина беспокойства. Помимо всех этих причин, мистер Киннэйрд был рад возможности увидеться с сыном. Он телеграфировал свое согласие и подготовился к возвращению Боба.
Сказать, что Боб и Охотник были удивлены, значит ничего не сказать. Мальчик молча смотрел на мистера Рейланса, который пригласил его в свой кабинет и сообщил о немедленном возвращении на остров.
Охотник в это время безуспешно пытался прочесть бумаги, лежавшие на столе директора.
Наконец Боб пришел в себя и смог заговорить.
– Но почему, сэр? Что-то случилось дома?
– Нет, все в порядке. Мы считаем, что тебе лучше несколько месяцев побыть дома, вот и все. В последнее время у тебя не все ладно с успеваемостью.
Охотнику эта ремарка объяснила ситуацию с кристальной ясностью, и он метафорически пнул себя за то, что не предвидел этого. Боб соображал медленнее.
– Значит, меня исключают из школы? Я не думал, что отец… и ведь только несколько дней…
– Нет, ничего подобного.
Последние слова Боба директор не понял.
– Мы заметили, что ты чем-то обеспокоен, и врач решил, что тебе следует немного отдохнуть. Мы рады будем видеть тебя в следующем учебном году. Если хочешь, мы пошлем с тобой программу, и учиться на острове будешь по ней. Ты сможешь заниматься летом, и не отстанешь от своего класса. Хорошо? – Он улыбнулся. – Или ты не хочешь домой?
Боб неуверенно улыбнулся в ответ.
– О, я рад. Я только…
Он в замешательстве замолчал.
Мистер Рейланс рассмеялся.
– Хорошо, Боб. Не беспокойся. Я тебя понимаю. Сейчас соберись и попрощайся с друзьями. Я попробую заказать тебе билет на завтрашний рейс. Жаль, что ты улетаешь: хоккейной команде тебя будет не хватать. Но сезон уже почти кончен, а к игре в футбол ты вернешься. Доброго пути!
Они обменялись рукопожатиями, и Боб, ошеломленный, пошел в свою комнату и начал собираться. Они ни о чем не говорили с Охотником: в этом не было необходимости.
Он давно уже научился не принимать слова старших за чистую монету только потому, что они старшие, а пытался отыскать истинные мотивы их поступков. Но он не мог понять причины происшедшего и решил пока отнестись к этому просто как к удаче. Следующий шаг – за Охотником.
Охотник, осознав значение слов мистера Рейланса, перестал беспокоиться. Устранение первого препятствия подействовало на него, так же, как иногда на людей: он на какое-то время решил, что все его заботы в прошлом. Сказать, что он решил, будто его задание уже выполнено, было бы слишком, но даже если бы он так чувствовал, его можно было понять. Он был хорошим детективом. Конечно, у него случались неудачи, но ни одна из них не происходила тогда, когда ему помогал разумный и склонный к сотрудничеству Хозяин, к тому же обладающий значительной физической силой. Боб, конечно, не Дженвер, но Охотник чувствовал привязанность к мальчику.
Эта атмосфера благодушия держалась все время, пока мальчик собирался, и даже часть пути.
Мистеру Рейлансу удалось заказать билет, и на следующий день Боб автобусом выехал в Бостон, оттуда самолетом добрался до Сиэтла, а там пересел на самолет компании ТПА. В пути, когда это было возможно, мальчик разговаривал со своим гостем, но разговор касался исключительно событий и сцен путешествия. К делу они перешли, только оказавшись над Тихим океаном. Боб всегда считал, что Охотник сам справится, когда они доберутся до сцены действия.
– Скажи, Охотник, как ты собираешься найти своего друга, и что ты с ним сделаешь? У тебя есть какие-то средства добраться до него, не причиняя вреда Хозяину?
Это был шок. Охотник даже обрадовался, что ему способ общения использовать труднее. Иначе он начал бы говорить, еще не поняв, что ему нечего сказать. Следующие пять секунд он удивлялся, не забыл ли где-нибудь свою материю, которая обычно служила ему мозгом.
Конечно, его добыча давно скрылась, должно быть, в чьем-нибудь теле, как и сам Охотник. Это все обычно. В обычных условиях, впрочем, такое существо, неощутимое для зрения, звука, запаха и обоняния, легко отыскивалось при помощи химических, физических и биологических тестов, с содействием или без содействия своего Хозяина. Охотник знал все эти тесты. Он мог провести их так быстро, что одного прикосновения было бы достаточно.
Он не только установил бы наличие симбионта, но и мог догадаться о его личности. Боб сказал, что на острове около ста шестидесяти человек. Их можно проверить в несколько дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Посторонний наблюдатель, знакомый не только с проблемами Боба и Охотника, но также и с администрацией школы, немало позабавился бы.
С одной стороны Охотник и его хозяин старались найти предлог для отъезда, с другой – директор и его помощники многословно рассуждали о причине неожиданной невнимательности и апатичности мальчика, так отличавшегося от его прежнего поведения, много раз говорилось, что неплохо бы на время вернуть мальчика родителям.
Одно присутствие Охотника, точнее, знание Боба о нем, привело к созданию желаемых условий. Конечно, Охотник не причинял мальчику физического вреда, но Боб слишком много думал над новыми проблемами.
К тому же несколько раз заметили, как он говорил сам с собой. Все это тревожило тех, кто отвечал за его здоровье.
Посоветовавшись с врачом, который сообщил, что мальчик абсолютно здоров. Врач снова осмотрел заживавшую руку – не пропустил ли он инфекцию, но, конечно, ничего не обнаружил. Его доклад заставил директора призадуматься. Боб без видимых причин превратился из нормального общительного мальчика в молчаливого, иногда угрюмого индивидуума, предпочитавшего одиночество. По просьбе директора врач поговорил с Бобом.
На этот раз он не узнал ничего конкретного, но у него сложилось впечатление, что Боба занимает какая-то проблема, которую он ни с кем не желает делить. Будучи врачом, он сформулировал вполне оправданное, но абсолютно неверное суждение этой проблемы и порекомендовал, чтобы мальчика на несколько месяцев вернули родителям. И все!
Директор написал мистеру Киннэйрду, объяснив ему со слов доктора ситуацию, и сообщил, что если мистер Киннэйрд не возражает, он немедленно отправит Роберта домой до следующего учебного года.
Отец Боба усомнился в теории врача.
Он хорошо знал сына, хотя и редко видел его в последние годы.
Но он согласился с предложением мистер Рейланса.
Во всяком случае, если у парня нелады в школе, какова бы ни была причина, ему лучше быть дома.
На острове есть прекрасный врач и – в этом мистер Киннэйрд несколько сомневался – хорошая школа.
Пробелы в образовании легко будет заполнить, когда выяснится причина беспокойства. Помимо всех этих причин, мистер Киннэйрд был рад возможности увидеться с сыном. Он телеграфировал свое согласие и подготовился к возвращению Боба.
Сказать, что Боб и Охотник были удивлены, значит ничего не сказать. Мальчик молча смотрел на мистера Рейланса, который пригласил его в свой кабинет и сообщил о немедленном возвращении на остров.
Охотник в это время безуспешно пытался прочесть бумаги, лежавшие на столе директора.
Наконец Боб пришел в себя и смог заговорить.
– Но почему, сэр? Что-то случилось дома?
– Нет, все в порядке. Мы считаем, что тебе лучше несколько месяцев побыть дома, вот и все. В последнее время у тебя не все ладно с успеваемостью.
Охотнику эта ремарка объяснила ситуацию с кристальной ясностью, и он метафорически пнул себя за то, что не предвидел этого. Боб соображал медленнее.
– Значит, меня исключают из школы? Я не думал, что отец… и ведь только несколько дней…
– Нет, ничего подобного.
Последние слова Боба директор не понял.
– Мы заметили, что ты чем-то обеспокоен, и врач решил, что тебе следует немного отдохнуть. Мы рады будем видеть тебя в следующем учебном году. Если хочешь, мы пошлем с тобой программу, и учиться на острове будешь по ней. Ты сможешь заниматься летом, и не отстанешь от своего класса. Хорошо? – Он улыбнулся. – Или ты не хочешь домой?
Боб неуверенно улыбнулся в ответ.
– О, я рад. Я только…
Он в замешательстве замолчал.
Мистер Рейланс рассмеялся.
– Хорошо, Боб. Не беспокойся. Я тебя понимаю. Сейчас соберись и попрощайся с друзьями. Я попробую заказать тебе билет на завтрашний рейс. Жаль, что ты улетаешь: хоккейной команде тебя будет не хватать. Но сезон уже почти кончен, а к игре в футбол ты вернешься. Доброго пути!
Они обменялись рукопожатиями, и Боб, ошеломленный, пошел в свою комнату и начал собираться. Они ни о чем не говорили с Охотником: в этом не было необходимости.
Он давно уже научился не принимать слова старших за чистую монету только потому, что они старшие, а пытался отыскать истинные мотивы их поступков. Но он не мог понять причины происшедшего и решил пока отнестись к этому просто как к удаче. Следующий шаг – за Охотником.
Охотник, осознав значение слов мистера Рейланса, перестал беспокоиться. Устранение первого препятствия подействовало на него, так же, как иногда на людей: он на какое-то время решил, что все его заботы в прошлом. Сказать, что он решил, будто его задание уже выполнено, было бы слишком, но даже если бы он так чувствовал, его можно было понять. Он был хорошим детективом. Конечно, у него случались неудачи, но ни одна из них не происходила тогда, когда ему помогал разумный и склонный к сотрудничеству Хозяин, к тому же обладающий значительной физической силой. Боб, конечно, не Дженвер, но Охотник чувствовал привязанность к мальчику.
Эта атмосфера благодушия держалась все время, пока мальчик собирался, и даже часть пути.
Мистеру Рейлансу удалось заказать билет, и на следующий день Боб автобусом выехал в Бостон, оттуда самолетом добрался до Сиэтла, а там пересел на самолет компании ТПА. В пути, когда это было возможно, мальчик разговаривал со своим гостем, но разговор касался исключительно событий и сцен путешествия. К делу они перешли, только оказавшись над Тихим океаном. Боб всегда считал, что Охотник сам справится, когда они доберутся до сцены действия.
– Скажи, Охотник, как ты собираешься найти своего друга, и что ты с ним сделаешь? У тебя есть какие-то средства добраться до него, не причиняя вреда Хозяину?
Это был шок. Охотник даже обрадовался, что ему способ общения использовать труднее. Иначе он начал бы говорить, еще не поняв, что ему нечего сказать. Следующие пять секунд он удивлялся, не забыл ли где-нибудь свою материю, которая обычно служила ему мозгом.
Конечно, его добыча давно скрылась, должно быть, в чьем-нибудь теле, как и сам Охотник. Это все обычно. В обычных условиях, впрочем, такое существо, неощутимое для зрения, звука, запаха и обоняния, легко отыскивалось при помощи химических, физических и биологических тестов, с содействием или без содействия своего Хозяина. Охотник знал все эти тесты. Он мог провести их так быстро, что одного прикосновения было бы достаточно.
Он не только установил бы наличие симбионта, но и мог догадаться о его личности. Боб сказал, что на острове около ста шестидесяти человек. Их можно проверить в несколько дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51