По-своему, они были честные юноши.
Два обстоятельства помешали Бобу явиться на участок после школы на следующий день.
Первое произошло в понедельник утром.
Боб спускался к завтраку, и отец увидел, как он хромает, и спросил о причине, Боб повторил то, что рассказал Хэю.
Но следующее требование было хуже.
– Давай посмотрим.
Боб приподнял штанину, обнажив входное отверстие. Оно, разумеется, выглядело не так плохо, как должно было бы выглядеть, поскольку Охотник всю ночь прочно держал края раны вместе и по-прежнему выполнял свои обязанности. К большому облегчению мальчика, мистер Киннэйрд не спросил о глубине раны, решив по отсутствию крови и покраснения, что она неглубока. Впрочем, облегчение оказалось преждевременным. Отец отвернулся, говоря:
– Хорошо. Если в следующий раз я увижу, как ты хромаешь, ты должен будешь сказать, что виделся с доктором Сивером.
Уважение Охотника к мистеру Киннэйрду возрастало с каждым днем.
Раздумывая об этой проблеме, Боб размышлял, что разорванная икра заставит его хромать еще не один день, несмотря на наличие Охотника. А отец после полудня, несомненно, будет на строительстве.
В конце концов выяснилась еще одна причина задержки: учитель, работавший со старшими учениками, попросил его остаться, чтобы выяснить его положение в группе. Боб извинился, торопливо объяснил остальным и видел, как они двинулись к новому резервуару.
Потом он вернулся в класс. Опрос занял некоторое время. Как часто бывает, когда ученик переходит из одной школы в другую, разница в программах приводит к тому, что по одним предметам он на год впереди остальных, а по другим – намного отстает. К тому времени, как была выработана удовлетворительная программа, Боб был уверен, что друзья взяли все необходимое и унесли к ручью.
По-прежнему оставалась проблема его хромоты и отцовского ультиматума. Весь день он старался ходить, как будто ничего не случилось, и сумел лишь привлечь больше внимания, несколько минут он стоял на пороге школы, раздумывая, и наконец рассказал о своих затруднениях Охотнику. Ответ чужака его изумил.
– Я предлагаю сделать именно то, что посоветовал твой отец – увидеться с доктором Сивером.
– Но мы же не скроемся от него. Он не дурак и в чудеса не верит. Входное отверстие его не удовлетворит, он осмотрит всю ногу. Как я объясню ему, не сказав о тебе?
– Я думал об этом. А что плохого в том, чтобы рассказать ему обо мне?
– Я не хочу, чтобы он решил, что я свихнулся. Я сам с трудом в тебя поверил.
– У тебя, вероятно, не будет лучшего подтверждения твоего рассказа, чем сейчас, если доктор так умен, как ты говоришь. Я поддержку тебя. Я могу доказать, что я существую, если понадобиться. Я знаю, мы тщательно старались скрыть мое присутствие, и причина для этого по-прежнему существует. Я не собираюсь рассказывать всем и каждому. Однако я думаю, что доктор может нам помочь. Он обладает знаниями, которых нет у нас, и, несомненно захочет нам помочь. Я не преувеличу, если сравню нашего друга с опасной болезнью.
– А если окажется, что он Хозяин нашей добычи?
– Он один из наименее вероятных кандидатов на острове. Впрочем, я легко могу это проверить. Несомненно, мы примем предосторожности.
Он рассказал, что хочет сделать, и Боб кивнул.
Кабинет доктора находился недалеко от школы.
Если бы не рана Боба, велосипед был бы не нужен.
Произошла небольшая задержка из-за другого пациента, затем Боб и его невидимый гость вошли в приятную комнату, которую доктор Сивер превратил в смотровой кабинет.
– Так скоро у меня? – встретил его доктор. – Тебя беспокоит ожог?
– Нет, сэр. Я о нем забыл.
– Не совсем, я надеюсь.
Оба улыбнулись.
– Кое-что еще. Я вчера упал в лесу, и отец сказал, чтобы я увиделся с вами.
– Хорошо посмотрим.
– Боб сел на стул лицом к доктору и закатил штанину. Вначале доктор Сивер не разглядел рану, но потом увидел. Он долго и тщательно осматривал оба отверстия, затем сел и посмотрел на мальчика.
– Рассказывай.
– Я был в лесу у истока первого ручья. Берег оказался подмыт больше, чем я думал, я провалился, и заостренная ветка проколола мне ногу.
– Продолжай.
– Больше ничего не было. Рана меня почти не беспокоила. Я пришел, потому что велел отец.
– Понятно.
Минуту или две доктор молчал, потом сказал:
– Что-нибудь подобное произошло в школе, в Штатах?
– Ну…
Бобу и в голову не пришло сделать вид, что он не понимает, о чем говорит доктор.
– Было вот это.
Он вытянул руку, пораненную в тот вечер, когда Охотник впервые попытался вступить с ним в связь. Доктор молча осмотрел едва заметный шрам.
– Давно?
– Три недели назад.
Опять молчание. Боб гадал, о чем думает доктор. Охотник думал, что знает.
– Ты обнаружил, что в тебе что-то необычное, что-то такое, чего ты не понимаешь, что-то, что заставляет раны, требующие швов, вести себя, как царапины, а дыры, которые уложили бы тебя в постель на недели, тебя «почти не беспокоят». И ты встревожился из-за этого? Это произошло в школе?
– Не совсем так, сэр. Вы почти правы, но… я знаю причину.
Перейдя рубикон, Боб быстро и четко изложил свою историю, а доктор слушал в завороженном молчании. В конце он задал несколько вопросов.
– Ты не видел этого твоего Охотника?
– Нет. Он не показывается мне, говорит, что это меня взволнует.
– Я его понимаю. Ты не возражаешь, если я тебе ненадолго завяжу глаза?
Боб не возражал. Доктор отыскал повязку и завязал ему глаза.
– Пожалуйста, вытяни руку, любую. Положи ее на стол ладонью кверху. Охотник, ты понимаешь, чего я хочу?
Охотник понимал и действовал соответственно. Боб, конечно, ничего не видел, но через мгновение ощутил небольшой вес в ладони вытянутой руки.
Он инстинктивно начал сжимать пальцы, но рука доктора прижала их.
– Подожди, Боб.
Еще несколько мгновений вес ощущался, затем мальчик начал сомневаться, был ли он на самом деле. Это было похоже на карандаш, засунутый за ухо: его чувствуешь и после того, как уберешь. Когда повязку сняли, ничего не было видно, но лицо доктора было еще серьезнее, чем раньше.
– Хорошо, Боб, – сказал он. – Часть твоего рассказа подтвердилась. Можешь ли ты рассказать о деле твоего друга?
– Вначале я кое-что хочу сказать, – ответил Боб. – На самом деле это говорит он, а я постараюсь точно передать его слова. Вы убедились, по крайней мере в одном отношении, в правдивости этого рассказа. Вы должны понять, почему мы сохраняли тайну и чем рискуем, рассказывая вам. Несомненно, существует вероятность, хотя и очень небольшая, что наша добыча скрывается в вас. В таком случае перед нами две возможности. Либо вы знаете о его присутствии и сознательно сотрудничаете с ним, так как он убедил вас в справедливости своей позиции, либо вы не знаете. В первом случае вы сейчас думаете, как избавиться от меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Два обстоятельства помешали Бобу явиться на участок после школы на следующий день.
Первое произошло в понедельник утром.
Боб спускался к завтраку, и отец увидел, как он хромает, и спросил о причине, Боб повторил то, что рассказал Хэю.
Но следующее требование было хуже.
– Давай посмотрим.
Боб приподнял штанину, обнажив входное отверстие. Оно, разумеется, выглядело не так плохо, как должно было бы выглядеть, поскольку Охотник всю ночь прочно держал края раны вместе и по-прежнему выполнял свои обязанности. К большому облегчению мальчика, мистер Киннэйрд не спросил о глубине раны, решив по отсутствию крови и покраснения, что она неглубока. Впрочем, облегчение оказалось преждевременным. Отец отвернулся, говоря:
– Хорошо. Если в следующий раз я увижу, как ты хромаешь, ты должен будешь сказать, что виделся с доктором Сивером.
Уважение Охотника к мистеру Киннэйрду возрастало с каждым днем.
Раздумывая об этой проблеме, Боб размышлял, что разорванная икра заставит его хромать еще не один день, несмотря на наличие Охотника. А отец после полудня, несомненно, будет на строительстве.
В конце концов выяснилась еще одна причина задержки: учитель, работавший со старшими учениками, попросил его остаться, чтобы выяснить его положение в группе. Боб извинился, торопливо объяснил остальным и видел, как они двинулись к новому резервуару.
Потом он вернулся в класс. Опрос занял некоторое время. Как часто бывает, когда ученик переходит из одной школы в другую, разница в программах приводит к тому, что по одним предметам он на год впереди остальных, а по другим – намного отстает. К тому времени, как была выработана удовлетворительная программа, Боб был уверен, что друзья взяли все необходимое и унесли к ручью.
По-прежнему оставалась проблема его хромоты и отцовского ультиматума. Весь день он старался ходить, как будто ничего не случилось, и сумел лишь привлечь больше внимания, несколько минут он стоял на пороге школы, раздумывая, и наконец рассказал о своих затруднениях Охотнику. Ответ чужака его изумил.
– Я предлагаю сделать именно то, что посоветовал твой отец – увидеться с доктором Сивером.
– Но мы же не скроемся от него. Он не дурак и в чудеса не верит. Входное отверстие его не удовлетворит, он осмотрит всю ногу. Как я объясню ему, не сказав о тебе?
– Я думал об этом. А что плохого в том, чтобы рассказать ему обо мне?
– Я не хочу, чтобы он решил, что я свихнулся. Я сам с трудом в тебя поверил.
– У тебя, вероятно, не будет лучшего подтверждения твоего рассказа, чем сейчас, если доктор так умен, как ты говоришь. Я поддержку тебя. Я могу доказать, что я существую, если понадобиться. Я знаю, мы тщательно старались скрыть мое присутствие, и причина для этого по-прежнему существует. Я не собираюсь рассказывать всем и каждому. Однако я думаю, что доктор может нам помочь. Он обладает знаниями, которых нет у нас, и, несомненно захочет нам помочь. Я не преувеличу, если сравню нашего друга с опасной болезнью.
– А если окажется, что он Хозяин нашей добычи?
– Он один из наименее вероятных кандидатов на острове. Впрочем, я легко могу это проверить. Несомненно, мы примем предосторожности.
Он рассказал, что хочет сделать, и Боб кивнул.
Кабинет доктора находился недалеко от школы.
Если бы не рана Боба, велосипед был бы не нужен.
Произошла небольшая задержка из-за другого пациента, затем Боб и его невидимый гость вошли в приятную комнату, которую доктор Сивер превратил в смотровой кабинет.
– Так скоро у меня? – встретил его доктор. – Тебя беспокоит ожог?
– Нет, сэр. Я о нем забыл.
– Не совсем, я надеюсь.
Оба улыбнулись.
– Кое-что еще. Я вчера упал в лесу, и отец сказал, чтобы я увиделся с вами.
– Хорошо посмотрим.
– Боб сел на стул лицом к доктору и закатил штанину. Вначале доктор Сивер не разглядел рану, но потом увидел. Он долго и тщательно осматривал оба отверстия, затем сел и посмотрел на мальчика.
– Рассказывай.
– Я был в лесу у истока первого ручья. Берег оказался подмыт больше, чем я думал, я провалился, и заостренная ветка проколола мне ногу.
– Продолжай.
– Больше ничего не было. Рана меня почти не беспокоила. Я пришел, потому что велел отец.
– Понятно.
Минуту или две доктор молчал, потом сказал:
– Что-нибудь подобное произошло в школе, в Штатах?
– Ну…
Бобу и в голову не пришло сделать вид, что он не понимает, о чем говорит доктор.
– Было вот это.
Он вытянул руку, пораненную в тот вечер, когда Охотник впервые попытался вступить с ним в связь. Доктор молча осмотрел едва заметный шрам.
– Давно?
– Три недели назад.
Опять молчание. Боб гадал, о чем думает доктор. Охотник думал, что знает.
– Ты обнаружил, что в тебе что-то необычное, что-то такое, чего ты не понимаешь, что-то, что заставляет раны, требующие швов, вести себя, как царапины, а дыры, которые уложили бы тебя в постель на недели, тебя «почти не беспокоят». И ты встревожился из-за этого? Это произошло в школе?
– Не совсем так, сэр. Вы почти правы, но… я знаю причину.
Перейдя рубикон, Боб быстро и четко изложил свою историю, а доктор слушал в завороженном молчании. В конце он задал несколько вопросов.
– Ты не видел этого твоего Охотника?
– Нет. Он не показывается мне, говорит, что это меня взволнует.
– Я его понимаю. Ты не возражаешь, если я тебе ненадолго завяжу глаза?
Боб не возражал. Доктор отыскал повязку и завязал ему глаза.
– Пожалуйста, вытяни руку, любую. Положи ее на стол ладонью кверху. Охотник, ты понимаешь, чего я хочу?
Охотник понимал и действовал соответственно. Боб, конечно, ничего не видел, но через мгновение ощутил небольшой вес в ладони вытянутой руки.
Он инстинктивно начал сжимать пальцы, но рука доктора прижала их.
– Подожди, Боб.
Еще несколько мгновений вес ощущался, затем мальчик начал сомневаться, был ли он на самом деле. Это было похоже на карандаш, засунутый за ухо: его чувствуешь и после того, как уберешь. Когда повязку сняли, ничего не было видно, но лицо доктора было еще серьезнее, чем раньше.
– Хорошо, Боб, – сказал он. – Часть твоего рассказа подтвердилась. Можешь ли ты рассказать о деле твоего друга?
– Вначале я кое-что хочу сказать, – ответил Боб. – На самом деле это говорит он, а я постараюсь точно передать его слова. Вы убедились, по крайней мере в одном отношении, в правдивости этого рассказа. Вы должны понять, почему мы сохраняли тайну и чем рискуем, рассказывая вам. Несомненно, существует вероятность, хотя и очень небольшая, что наша добыча скрывается в вас. В таком случае перед нами две возможности. Либо вы знаете о его присутствии и сознательно сотрудничаете с ним, так как он убедил вас в справедливости своей позиции, либо вы не знаете. В первом случае вы сейчас думаете, как избавиться от меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51