Голоса их звучали глухо, и из темных углов им вторило такое же глухое эхо. Веррэн тер слезящиеся глаза, одновременно стараясь унять дрожь в руках. Он моргал, прогоняя назойливые видения, а те, как назло, еще крепче застревали в памяти. Шум закипающей воды быстро вернул разбежавшиеся мысли в повседневную реальность. Зябко поеживаясь, Веррэн равнодушно следил за котлом. И вдруг страж поймал себя на том, что подспудно продолжает думать о Миртельвейнском болоте. Оно перестало быть для Веррэна проклятым местом, ареной не утихающей битвы. Нет, он не утратил чувства опасности. И все же эти чудовищные порождения заслуживали искреннего сострадания. А ведь наследники двух королевских династий могут оказаться (если уже не оказались) в положении несчастных метурий. Одна эта мысль вызывала у Веррэна неописуемый ужас.
Горячий чай взбодрил и успокоил ученика магов, Веррэн вернулся за стол. Однако его спокойствие было недолгим. Он понял, что маги вновь готовятся заглянуть в прошлое. По сравнению с манипулированием нитями судьбы их действо было простым и безопасным — всего-навсего воссоздание картин определенных событий. Ожившие воспоминания и не более. «Но зачем им это понадобилось?» — думал Веррэн, разглядывая магов. У Асандира ввалились глаза. Свет очага очерчивал его морщинистый профиль. Асандир был настолько утомлен, что не стал тратить силы на магическое пламя. Вместо этого он несколько раз ударил кремнем по кресалу и зажег стоящую на столе свечу. Когда Трайт отгонял своего назойливого ворона, Веррэн заметил, что у искалеченного мага дрожат руки.
Даже Сетвир — и тот был на пределе самообладания. Волосы опутывали воротник его старомодного бархатного камзола, точно невод корягу. Глаза лихорадочно блестели. Сетвир оглядел обоих собратьев.
— Давно мы не попадали в такой переплет, — сказал он. Воссозданием картин прошлого предстояло заняться Асандиру.
— Не затянется ли наша прогулка в прошлое? — осторожно спросил у него Сетвир.
— Будем рассчитывать, что милосердие Эта не даст мне замешкаться.
Подавленность мага сразу заметило кошачье племя, которое тут же сгрудилось вокруг него, готовое помочь и поддержать. Асандир ласково погладил нескольких хвостатых утешителей и с печальной иронией произнес:
— Спасибо, мои дорогие. Я вам очень благодарен. Но мы еще не закончили, и я прошу вас не мешать.
Остренькие ушки тревожно зашевелились. Магия с ее заклинаниями нравилась котам не больше, чем неожиданное купание в холодной воде. Шерсть встала дыбом, хвосты надменно задвигались взад-вперед, и обиженные спутники Веррэна вновь растворились в сумраке.
В другое время страж Миртельвейна от души посмеялся "бы над кошачьей выходкой, но сейчас ему было совсем не до смеха. Маги не объяснили ему, чем вызвана необходимость заглянуть в недавнее прошлое. Достаточно того, что она существовала и явно была серьезной и безотлагательной, ибо члены Содружества никогда не тратили силы понапрасну. Асандир отложил проржавевшее кресало и замер в напряженном молчании. Глаза его были закрыты; сейчас только он наблюдал момент, когда проклятие Деш-Тира коснулось обоих принцев. Однажды он уже пытался разгадать эту сводящую с ума загадку. Шесть лет назад, по горячим следам случившейся беды.
Нарастающая волна силы была ослепительно яркой; она затопила и смела замешательство Веррэна. Волна становилась все шире. Она с легкостью могла бы расплавить камень или зажечь металл, будто сухую щепку. Над черной, истершейся тканью плаща Трайта возникла картина, рожденная волей и магией Асандира. Пламя свечи расширилось, став окном в прошлое. Асандир воссоздал тот день, когда тысячи итарранцев собирались на торжественную коронацию наследного принца Ратанского…
Под весенним солнцем реяли королевские знамена. Преобладали два цвета: серебристый и зеленый — цвета Ратанского королевства. На широком балконе одного из домов, окаймляющих главную городскую площадь, стоял светловолосый, нарядно одетый человек, сияя драгоценными камнями. Неожиданно его лицо перекосилось от гнева, он простер руки и начал что-то говорить. Воссозданная . картина была немой; собравшиеся за столом не услышали ни его слов, ни шума толпы. Но слова только помешали бы сейчас, ибо Асандир воссоздал мгновение, когда одна из сущностей Деш-Тира совершила одержание, подчинив себе Лизаэра Илессидского. Осознавая себя вершителем справедливости, принц нанес удар по своему главному врагу…
Умом Веррэн понимал все: Лизаэр стал жертвой мести Деш-Тира, умело воспользовавшегося его обостренным чувством справедливости. Справедливость была отличительной чертой династии Илессидов; в давние времена, для борьбы со злом, Содружество намеренно наделило ею эту династию. Веррэн знал, что расправа над Повелителем Теней не удалась. И тем не менее, глядя на охваченного «праведным» гневом Лизаэра, он не мог побороть внутреннего отвращения. А картина прошлого продолжала разворачиваться.
Рукотворная молния прочертила в воздухе огненную дугу. Целью удара был черноволосый человек. Он что-то крикнул и попытался вырваться, однако двое грузных торговцев крепко держали его за руки и колени. Меч помог бы ему высвободиться, но оружие валялось на земле и было вне досягаемости. Один из торговцев для верности заломил Аритону правую руку. Фаленит словно ничего не видел и не чувствовал. Его брат по крови начал их смертельный поединок, перед которым меркло все остальное.
Веррэн ощущал себя мотыльком, пригвожденным булавкой немого изумления. Он видел, как Аритон сумел вывернуться из лап торговцев и вовремя подхватить свой пара-вианский меч — наследство династии Фаленитов. Благородная магия древнего оружия рассекла смертоносную нить, посланную Лизаэром, а меч с неслышимым звоном вновь упал на камни площади.
Когда безоружный принц Ратанский поднял руку, приготовившись сотворить защитную тень, послышался резкий, как щелчок хлыста, голос Сетвира:
— Останови этот момент.
Асандир бесстрастно выполнил просьбу. Он словно вырезал кусок из времени. Веррэну почему-то подумалось об отражении, вмерзшем в зеркало. Ему было не по себе. Наверное, так мог бы выглядеть чей-нибудь предсмертный крик, остановленный магией и обреченный звучать столько, сколько понадобится. «И все-таки, — недоумевал Веррэн, — зачем магам терзать себя этими картинами?»
Аритон Фаленский поднял голову к небу. Широко раскрытые глаза, похожие на два сверкающих турмалина, были полны душевной боли. Аритон следил за вороном, кружащим над толпой. Пальцы согнулись, чтобы исторгнуть тень и защитить птицу. По замыслу Трайта, ворон должен был привести Фаленита к Сетвиру и тем самым уберечь от столкновения с Лизаэром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
Горячий чай взбодрил и успокоил ученика магов, Веррэн вернулся за стол. Однако его спокойствие было недолгим. Он понял, что маги вновь готовятся заглянуть в прошлое. По сравнению с манипулированием нитями судьбы их действо было простым и безопасным — всего-навсего воссоздание картин определенных событий. Ожившие воспоминания и не более. «Но зачем им это понадобилось?» — думал Веррэн, разглядывая магов. У Асандира ввалились глаза. Свет очага очерчивал его морщинистый профиль. Асандир был настолько утомлен, что не стал тратить силы на магическое пламя. Вместо этого он несколько раз ударил кремнем по кресалу и зажег стоящую на столе свечу. Когда Трайт отгонял своего назойливого ворона, Веррэн заметил, что у искалеченного мага дрожат руки.
Даже Сетвир — и тот был на пределе самообладания. Волосы опутывали воротник его старомодного бархатного камзола, точно невод корягу. Глаза лихорадочно блестели. Сетвир оглядел обоих собратьев.
— Давно мы не попадали в такой переплет, — сказал он. Воссозданием картин прошлого предстояло заняться Асандиру.
— Не затянется ли наша прогулка в прошлое? — осторожно спросил у него Сетвир.
— Будем рассчитывать, что милосердие Эта не даст мне замешкаться.
Подавленность мага сразу заметило кошачье племя, которое тут же сгрудилось вокруг него, готовое помочь и поддержать. Асандир ласково погладил нескольких хвостатых утешителей и с печальной иронией произнес:
— Спасибо, мои дорогие. Я вам очень благодарен. Но мы еще не закончили, и я прошу вас не мешать.
Остренькие ушки тревожно зашевелились. Магия с ее заклинаниями нравилась котам не больше, чем неожиданное купание в холодной воде. Шерсть встала дыбом, хвосты надменно задвигались взад-вперед, и обиженные спутники Веррэна вновь растворились в сумраке.
В другое время страж Миртельвейна от души посмеялся "бы над кошачьей выходкой, но сейчас ему было совсем не до смеха. Маги не объяснили ему, чем вызвана необходимость заглянуть в недавнее прошлое. Достаточно того, что она существовала и явно была серьезной и безотлагательной, ибо члены Содружества никогда не тратили силы понапрасну. Асандир отложил проржавевшее кресало и замер в напряженном молчании. Глаза его были закрыты; сейчас только он наблюдал момент, когда проклятие Деш-Тира коснулось обоих принцев. Однажды он уже пытался разгадать эту сводящую с ума загадку. Шесть лет назад, по горячим следам случившейся беды.
Нарастающая волна силы была ослепительно яркой; она затопила и смела замешательство Веррэна. Волна становилась все шире. Она с легкостью могла бы расплавить камень или зажечь металл, будто сухую щепку. Над черной, истершейся тканью плаща Трайта возникла картина, рожденная волей и магией Асандира. Пламя свечи расширилось, став окном в прошлое. Асандир воссоздал тот день, когда тысячи итарранцев собирались на торжественную коронацию наследного принца Ратанского…
Под весенним солнцем реяли королевские знамена. Преобладали два цвета: серебристый и зеленый — цвета Ратанского королевства. На широком балконе одного из домов, окаймляющих главную городскую площадь, стоял светловолосый, нарядно одетый человек, сияя драгоценными камнями. Неожиданно его лицо перекосилось от гнева, он простер руки и начал что-то говорить. Воссозданная . картина была немой; собравшиеся за столом не услышали ни его слов, ни шума толпы. Но слова только помешали бы сейчас, ибо Асандир воссоздал мгновение, когда одна из сущностей Деш-Тира совершила одержание, подчинив себе Лизаэра Илессидского. Осознавая себя вершителем справедливости, принц нанес удар по своему главному врагу…
Умом Веррэн понимал все: Лизаэр стал жертвой мести Деш-Тира, умело воспользовавшегося его обостренным чувством справедливости. Справедливость была отличительной чертой династии Илессидов; в давние времена, для борьбы со злом, Содружество намеренно наделило ею эту династию. Веррэн знал, что расправа над Повелителем Теней не удалась. И тем не менее, глядя на охваченного «праведным» гневом Лизаэра, он не мог побороть внутреннего отвращения. А картина прошлого продолжала разворачиваться.
Рукотворная молния прочертила в воздухе огненную дугу. Целью удара был черноволосый человек. Он что-то крикнул и попытался вырваться, однако двое грузных торговцев крепко держали его за руки и колени. Меч помог бы ему высвободиться, но оружие валялось на земле и было вне досягаемости. Один из торговцев для верности заломил Аритону правую руку. Фаленит словно ничего не видел и не чувствовал. Его брат по крови начал их смертельный поединок, перед которым меркло все остальное.
Веррэн ощущал себя мотыльком, пригвожденным булавкой немого изумления. Он видел, как Аритон сумел вывернуться из лап торговцев и вовремя подхватить свой пара-вианский меч — наследство династии Фаленитов. Благородная магия древнего оружия рассекла смертоносную нить, посланную Лизаэром, а меч с неслышимым звоном вновь упал на камни площади.
Когда безоружный принц Ратанский поднял руку, приготовившись сотворить защитную тень, послышался резкий, как щелчок хлыста, голос Сетвира:
— Останови этот момент.
Асандир бесстрастно выполнил просьбу. Он словно вырезал кусок из времени. Веррэну почему-то подумалось об отражении, вмерзшем в зеркало. Ему было не по себе. Наверное, так мог бы выглядеть чей-нибудь предсмертный крик, остановленный магией и обреченный звучать столько, сколько понадобится. «И все-таки, — недоумевал Веррэн, — зачем магам терзать себя этими картинами?»
Аритон Фаленский поднял голову к небу. Широко раскрытые глаза, похожие на два сверкающих турмалина, были полны душевной боли. Аритон следил за вороном, кружащим над толпой. Пальцы согнулись, чтобы исторгнуть тень и защитить птицу. По замыслу Трайта, ворон должен был привести Фаленита к Сетвиру и тем самым уберечь от столкновения с Лизаэром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211