Он говорит, что ему необходимо увидеть принца Делейна.
– Надеюсь, солдат, ты знаешь, что такое флаг перемирия? Немедленно отведи меня к принцу.
В голосе баджанийца явственно слышалась привычка повелевать.
– Заткни свой поганый рот, пока к тебе не обратятся! – зарычал второй солдат. – Вам, баджанийцам, ни на грош верить нельзя! С флагом вы или без флага!
– От моей беседы с принцем твоя судьба зависит. Да и всех людей в этом городе, а может, и во всей вашей стране. Повторяю, немедленно отведите меня к принцу!
Солдат, не зная, как поступить, с раздражением ударил пленника по лицу.
Мэтью подошел к Коллину и прошептал ему на ухо:
– Приведи отца Томаса.
Коллин кивнул и скрылся в таверне. Через минуту к солдатам подошел отец Томас.
– Отведите его в таверну, – приказал он им.
– Но ведь он, может, соглядатай?
– Очень неумелый, раз прискакал прямо сюда. Ты так не думаешь?
– Лучше, наверное, сержанта дождаться, – заупрямился солдат. – Я видел, как вы беседовали с принцем Делейном и все такое, но…
Отец Томас наклонился к нему поближе:
– Ну-ну, солдат…
Тот еще мгновение колебался, а затем кивнул. Пленный взглянул на отца Томаса, приподнял бровь и слегка кивнул. Потом он повернулся к солдатам, державшим его за руки, и выразительно оглядел их пальцы. Оба отпустили его и шагнули в сторону.
Войдя в таверну, отец Томас провел Мэтью, Коллина и баджанийца в небольшую заднюю комнату. Он закрыл дверь и обернулся к гостю.
– Меня зовут Сивард Томас, – сказал он. – К сожалению, сейчас здесь нет ни принца, ни кого бы то ни было из его штаба. Могу я чем-то вам помочь?
– Ценю вашу вежливость, – ответил баджаниец с легким поклоном. – Меня зовут Дариас Вал. К сожалению, я могу беседовать только с самим принцем. Пожалуйста, поверьте мне: дело не терпит отлагательства. От него зависят жизни многих людей. Клянусь честью моей семьи, я говорю правду. Давно ли уехал принц? Мне необходимо это знать.
– Такие сведения я вам сообщать не могу, генерал Вал. – Вал нахмурился, взял стул и тяжело опустился на него.
– Боюсь, что в таком случае все потеряно. Должен же быть какой-нибудь способ…
Договорить он не успел. Комнату наполнил низкий гудящий звук. Через несколько секунд звук превратился в вой, а затем у стены вспыхнул белый свет. Свет дрожал и шевелился… и наконец обрел очертания человека. Шум затих. В комнате стоял Карас Дурен.
Отец Томас и Дариас Вал мгновенно вскочили на ноги. Мэтью схватился за рукоять меча. И вдруг сообразил, что Дурен даже не шевельнулся. Его тело было каким-то странным – не вполне плотным. За ним виднелся выход из палатки, солдаты и лошади. Мэтью казалось, что он смотрит в окно. Он вспомнил видения, посещавшие его на борту «Танцора Волн». Дурен был рядом – и в то же время его не было. Глаза под тяжелыми веками некоторое время оглядывали комнату, а затем остановились на Мэтью.
– Ты опоздал. Западня захлопнулась.
– К чему опоздал? – удивился Мэтью.
На лице Дурена промелькнула жестокая улыбка.
– Жалкий глупец, – прошептал Дурен. – Только под конец ты узнаешь, какая сила оказалась в твоих руках. Но сила без знания ничего не стоит. Покорись – и я буду милосерден.
– Милосерден? – усмехнулся Мэтью. – Если бы вы были уверены в победе, вы не беседовали бы со мной сейчас.
– Ты думаешь, мальчишка, что у тебя хватит силы остановить меня? – спросил Дурен. Его взгляд впивался в самую душу Мэтью.
– Элгария вам не принадлежит. Вы не имеете права причинять людям страдания.
– Не имею права причинять людям страдания? Забавно слышать это от человека, который задушил собственными руками беззащитную жертву.
Мэтью отступил назад. Ненависть, исходившая от Дурена, была такой силы, что почти ощущалась физически. Дурен засмеялся:
– Когда я покончу с тобой, ты проклянешь своих родителей за то, что они дали тебе жизнь. А ты, – прибавил он, глядя прямо на Дариаса Вала, – узнаешь, какова судьба предателя, – как это уже узнал твой народ.
Дурен медленно поднял правую руку. Он держал за волосы отрубленную голову Раида аль-Мули.
Все, кто был в комнате, в ужасе отшатнулись. Отец Томас закрыл глаза и забормотал молитву, лицо Дариаса Вала окаменело.
Холодная, злобная улыбка искажала лицо Дурена. Он снова посмотрел Мэтью прямо в глаза.
– Все будет мое, – прошептал король. – Все.
Затем он исчез. В комнате некоторое время слышался тихий звон, а потом наступила тишина.
– Ты был прав: последние события его нрав не смягчили, – произнес наконец Коллин.
Лицо Дариаса Вала было смертельно белым. Он снова сел в кресло.
– Кажется, я приехал слишком поздно. – Он печально покачал головой.
– Что вы имеете в виду, генерал? – спросил отец Томас.
– Слишком поздно… чтобы предупредить вас.
– О чем предупредить?
– Ваши солдаты пошли навстречу орлокам. – Вал поднял руку, предупреждая возражения. – Это правда. А с прибытием войск Алор-Сатара элгарцы окажутся в тисках. К Дурену присоединятся армии Нингарии и Синкара – они нанесут удар с востока. А Марса д-Элсо, боюсь, еще более страшный противник, чем ее брат. Как жаль…
– Но почему вы нам об этом сообщаете? – удивился отец Томас.
– Потому что Дурен сошел с ума. Ему не достаточно просто завоевать вашу страну – он хочет стереть ее с лица земли. Раид аль-Мули понял это… Письмо, которое я привез, содержит предложения о перемирии между нашими народами.
– Раид аль-Мули? Ваш король?
– Калифар, – поправил Вал усталым голосом. – Впрочем, это неважно. Теперь все пропало.
– Еще не все, – произнес Мэтью. Командующий баджанийскими армиями повернулся и посмотрел на юношу. Он так и не понял, почему Дурен обращался именно к нему.
– Ваша армия уже выступила, – сказал генерал.
– Значит, придется ее вернуть, – ответил Мэтью. – А армии Нингарии и Синкара никогда не прибудут сюда.
– А как вы могли узнать об этом? – поинтересовался Вал.
– Он говорит правду, – подтвердил Коллин. Вал оглядел обоих и нахмурился:
– Даже если это и так, орлоки будут здесь раньше, чем ваша армия успеет вернуться.
После разговора с Дуреном что-то не давало Мэтью покоя. Наконец он понял, что именно. До сих пор кольцо действовало лишь тогда, когда Мэтью видел то, чем пытался манипулировать. Он был совершенно уверен, что Дурен не мог знать, где его искать, – ведь Мэтью и сам не предполагал, что окажется в этой комнате! Разумеется, Дурен мог узнать это, установив с ним мысленную связь, но связи ведь не было. Как же ему удалось?
«Возможно, это очень просто, – подумал юноша. – Может, мне будет достаточно вообразить себе…» Мэтью закрыл глаза, сосредоточился и представил принца Делейна. Остальные продолжали разговаривать, но через несколько секунд их голоса отошли на задний план и превратились в негромкое гудение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
– Надеюсь, солдат, ты знаешь, что такое флаг перемирия? Немедленно отведи меня к принцу.
В голосе баджанийца явственно слышалась привычка повелевать.
– Заткни свой поганый рот, пока к тебе не обратятся! – зарычал второй солдат. – Вам, баджанийцам, ни на грош верить нельзя! С флагом вы или без флага!
– От моей беседы с принцем твоя судьба зависит. Да и всех людей в этом городе, а может, и во всей вашей стране. Повторяю, немедленно отведите меня к принцу!
Солдат, не зная, как поступить, с раздражением ударил пленника по лицу.
Мэтью подошел к Коллину и прошептал ему на ухо:
– Приведи отца Томаса.
Коллин кивнул и скрылся в таверне. Через минуту к солдатам подошел отец Томас.
– Отведите его в таверну, – приказал он им.
– Но ведь он, может, соглядатай?
– Очень неумелый, раз прискакал прямо сюда. Ты так не думаешь?
– Лучше, наверное, сержанта дождаться, – заупрямился солдат. – Я видел, как вы беседовали с принцем Делейном и все такое, но…
Отец Томас наклонился к нему поближе:
– Ну-ну, солдат…
Тот еще мгновение колебался, а затем кивнул. Пленный взглянул на отца Томаса, приподнял бровь и слегка кивнул. Потом он повернулся к солдатам, державшим его за руки, и выразительно оглядел их пальцы. Оба отпустили его и шагнули в сторону.
Войдя в таверну, отец Томас провел Мэтью, Коллина и баджанийца в небольшую заднюю комнату. Он закрыл дверь и обернулся к гостю.
– Меня зовут Сивард Томас, – сказал он. – К сожалению, сейчас здесь нет ни принца, ни кого бы то ни было из его штаба. Могу я чем-то вам помочь?
– Ценю вашу вежливость, – ответил баджаниец с легким поклоном. – Меня зовут Дариас Вал. К сожалению, я могу беседовать только с самим принцем. Пожалуйста, поверьте мне: дело не терпит отлагательства. От него зависят жизни многих людей. Клянусь честью моей семьи, я говорю правду. Давно ли уехал принц? Мне необходимо это знать.
– Такие сведения я вам сообщать не могу, генерал Вал. – Вал нахмурился, взял стул и тяжело опустился на него.
– Боюсь, что в таком случае все потеряно. Должен же быть какой-нибудь способ…
Договорить он не успел. Комнату наполнил низкий гудящий звук. Через несколько секунд звук превратился в вой, а затем у стены вспыхнул белый свет. Свет дрожал и шевелился… и наконец обрел очертания человека. Шум затих. В комнате стоял Карас Дурен.
Отец Томас и Дариас Вал мгновенно вскочили на ноги. Мэтью схватился за рукоять меча. И вдруг сообразил, что Дурен даже не шевельнулся. Его тело было каким-то странным – не вполне плотным. За ним виднелся выход из палатки, солдаты и лошади. Мэтью казалось, что он смотрит в окно. Он вспомнил видения, посещавшие его на борту «Танцора Волн». Дурен был рядом – и в то же время его не было. Глаза под тяжелыми веками некоторое время оглядывали комнату, а затем остановились на Мэтью.
– Ты опоздал. Западня захлопнулась.
– К чему опоздал? – удивился Мэтью.
На лице Дурена промелькнула жестокая улыбка.
– Жалкий глупец, – прошептал Дурен. – Только под конец ты узнаешь, какая сила оказалась в твоих руках. Но сила без знания ничего не стоит. Покорись – и я буду милосерден.
– Милосерден? – усмехнулся Мэтью. – Если бы вы были уверены в победе, вы не беседовали бы со мной сейчас.
– Ты думаешь, мальчишка, что у тебя хватит силы остановить меня? – спросил Дурен. Его взгляд впивался в самую душу Мэтью.
– Элгария вам не принадлежит. Вы не имеете права причинять людям страдания.
– Не имею права причинять людям страдания? Забавно слышать это от человека, который задушил собственными руками беззащитную жертву.
Мэтью отступил назад. Ненависть, исходившая от Дурена, была такой силы, что почти ощущалась физически. Дурен засмеялся:
– Когда я покончу с тобой, ты проклянешь своих родителей за то, что они дали тебе жизнь. А ты, – прибавил он, глядя прямо на Дариаса Вала, – узнаешь, какова судьба предателя, – как это уже узнал твой народ.
Дурен медленно поднял правую руку. Он держал за волосы отрубленную голову Раида аль-Мули.
Все, кто был в комнате, в ужасе отшатнулись. Отец Томас закрыл глаза и забормотал молитву, лицо Дариаса Вала окаменело.
Холодная, злобная улыбка искажала лицо Дурена. Он снова посмотрел Мэтью прямо в глаза.
– Все будет мое, – прошептал король. – Все.
Затем он исчез. В комнате некоторое время слышался тихий звон, а потом наступила тишина.
– Ты был прав: последние события его нрав не смягчили, – произнес наконец Коллин.
Лицо Дариаса Вала было смертельно белым. Он снова сел в кресло.
– Кажется, я приехал слишком поздно. – Он печально покачал головой.
– Что вы имеете в виду, генерал? – спросил отец Томас.
– Слишком поздно… чтобы предупредить вас.
– О чем предупредить?
– Ваши солдаты пошли навстречу орлокам. – Вал поднял руку, предупреждая возражения. – Это правда. А с прибытием войск Алор-Сатара элгарцы окажутся в тисках. К Дурену присоединятся армии Нингарии и Синкара – они нанесут удар с востока. А Марса д-Элсо, боюсь, еще более страшный противник, чем ее брат. Как жаль…
– Но почему вы нам об этом сообщаете? – удивился отец Томас.
– Потому что Дурен сошел с ума. Ему не достаточно просто завоевать вашу страну – он хочет стереть ее с лица земли. Раид аль-Мули понял это… Письмо, которое я привез, содержит предложения о перемирии между нашими народами.
– Раид аль-Мули? Ваш король?
– Калифар, – поправил Вал усталым голосом. – Впрочем, это неважно. Теперь все пропало.
– Еще не все, – произнес Мэтью. Командующий баджанийскими армиями повернулся и посмотрел на юношу. Он так и не понял, почему Дурен обращался именно к нему.
– Ваша армия уже выступила, – сказал генерал.
– Значит, придется ее вернуть, – ответил Мэтью. – А армии Нингарии и Синкара никогда не прибудут сюда.
– А как вы могли узнать об этом? – поинтересовался Вал.
– Он говорит правду, – подтвердил Коллин. Вал оглядел обоих и нахмурился:
– Даже если это и так, орлоки будут здесь раньше, чем ваша армия успеет вернуться.
После разговора с Дуреном что-то не давало Мэтью покоя. Наконец он понял, что именно. До сих пор кольцо действовало лишь тогда, когда Мэтью видел то, чем пытался манипулировать. Он был совершенно уверен, что Дурен не мог знать, где его искать, – ведь Мэтью и сам не предполагал, что окажется в этой комнате! Разумеется, Дурен мог узнать это, установив с ним мысленную связь, но связи ведь не было. Как же ему удалось?
«Возможно, это очень просто, – подумал юноша. – Может, мне будет достаточно вообразить себе…» Мэтью закрыл глаза, сосредоточился и представил принца Делейна. Остальные продолжали разговаривать, но через несколько секунд их голоса отошли на задний план и превратились в негромкое гудение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120