Из трубы валил черный дым, а в кустах дрожало от страха все козлиное семейство.
— Свят, свят, свят, — закрестилась перепуганная старушка. Потом опомнилась, поглядела по сторонам, не видал ли кто, и решительно поднялась на крыльцо. Эта неосторожность тут же сыграла с ней злую шутку. Избушка уже начала подпрыгивать, и бабка, не удержавшись, слетела вниз, на землю. А из окошка залихватски летело:
— Еври бади!
Это разошедшийся паренек решил пройтись по избушке с подскоком, словно он Чак Бэрри или Ангус Янг.
— Ах ты, ирод! — рассвирепела Яга, прицелилась и, когда избушка начала валиться на другую сторону, метнулась в дверь.
В это время вступили «Beatles». Санька, не обращая никакого внимания на появление новых зрителей, завопил что было мочи:
— Эн бамило о.
— Какое такое помело? — заверещала бабка. Она схватила сковородку и принялась лупить «певца» по спине.
Он остановился, развернулся, не спеша выключил магнитофон и, зловеще усмехаясь, поинтересовался у оторопевшей Яги:
— Аааа… Бабуля приехала. Автограф дать?
— Душегуб окаянный. Все хозяйство порушил. Скотинку распугал! — взорвалась бабка.
— Ах, им не ндравится? Они хочут слушать свои сопливые «Гой еси, добры молодцы». Под гусли. Ладушки. Будут вам гусли, будет и свисток. — И он снова надавил на клавишу.
От этого рева Баба-Яга, разинув рот, остолбенела. Черный кот, на полусогнутых лапах просочившийся в дверь, как ошпаренный кинулся подлавку.
Санька продолжал носиться по избушке, круша все вокруг. Он уже порядочно взмок, но чувствовал себя все лучше и лучше, худея прямо на глазах. Бабка прыгала следом, потрясая кулачком.
Магнитофон грохотал, Санька завывал «Йе-е-е. Бэби», Яга визжала, черный кот орал благим матом. В общем, получился настоящий праздничный концерт.
Наконец, умаявшись, он остановился и выключил звук. Погром вокруг был полный. И это радовало.
— Мы имеем что-то еще сказать? — повернулся он к Яге.
— А… э… о… Ослобони. — Старуха без сил рухнула на табурет. Она тихо икала.
Парнишка обошел вокруг нее несколько раз, затем остановился напротив и, скрестив руки на груди, потребовал грозным голосом:
— Колечко?
Яга молча ткнула пальцем за зеркало.
Действительно, заветный талисман висел там. Санька взял и надел его себе на палец. Вот теперь был полный порядок. С колечком он снова почувствовал себя богатырем: могучим и веселым. В зеркале отразился красавец мужчина. Оставалось, правда, небольшое брюшко, но уже так, мелочи. Он повернулся к старушке.
— Разнести, что ли, твой курятник по бревнышку, или ступу с печкой соединить, трактор сделать? Я сегодня такой сердитый. Короче, быстренько собери мне с собой, пойду я отсюда, пока мне еще какая идея в голову не пришла.
Баба-Яга с опаской покосилась на магнитофон и полезла в печь.
— И чего это ты, старая, удумала, — все никак не мог успокоиться Санька.
— Так, ить, скоро праздник… — потупясь, бормотала старуха.
— Какой такой праздник?
— Ну, ентот…
— Ага. А я — главный подарочек для твоих дефективных. «Санька в яблоках». У, лиходеи. Всех сгною.
Яга, поначалу смотревшая с испугом, внезапно тоже разозлилась:
— Сам виноват. Кто тут уже почти цельную неделю дурака валяет, ничего не делает? Палец о палец не ударил. И нечего на старших орать.
— Здрасте-приехали. Нашли крайнего, — опешил паренек. — Я думал, тут это, вроде… санатория. Кормежка там, отдых.
— Короче, тяжелое наследие прошлой жизни, — раздался знакомый голос у двери. — Они привыкли, что халява — это тоже труд.
— Баюн! — хором воскликнули оба. Санька с радостью, Яга — с удивлением.
— Уважаемая. — Кот приближался, прижав обе лапы к груди, в восхищении закатив глаза к потолку. — Вы являете собой образец идеальной женщины: умны, трудолюбивы, материально независимы, имеете собственный дом. А ваше увлечение техникой. Эту ступу знают в самых отдаленных уголках леса. Чудесное транспортное средство. И вообще вам никак не дать ваших лет, вы у нас просто красавица. Пушистая, мягкая и добрая. Где-то там далеко внутри. Я знаю. Если, конечно, вас не сердить.
Яга растроганно захлюпала носом:
— Подлец ты, а не кот. Так складно врешь. Наверно, тоже принц заколдованный. Ладно, проходи, садись. Зачем пожаловал?
— Скорее за кем. Вот за этим молодцом. Я тут, видите ли, чисто случайно прогуливался неподалеку, слышу — голос знакомый. Дай, думаю, нанесу визит даме в возрасте. Заодно постояльца вашего заберу, а то загостился он.
Санька слушал разглагольствования кота, раскрыв рот, затем опомнился, захлопнул его и надулся:
— Так, спелись. Два сапога пара. Один мне чуть голову не откусил, другая в духовку запихать готовилась. Ладно, можете продолжать любезничать, а я пошел.
Он схватил котомку с едой, магнитофон и выскочил за дверь, но, пораженный, остановился: перед ним от самого крыльца расстилалась прямая широкая дорога. Издевается, вражья сила. Этакий намек; катись, мол, отсюда, да поживее. Парнишка хотел напоследок хлопнуть дверью, но этого сделать не удалось; пошарив рукой позади себя и ничего не нащупав, он обернулся.
Избушка на курьих ножках стояла в стороне, шагах в двадцати и, уставясь окошками в небо, делала вид, что все происходящее вокруг ее не касается.
Молодец поджал губы.
— Сбежала, воронье гнездо? — Он посмотрел еще раз на дорогу, затем снова оглянулся назад и не увидел избушки: ее не было, она просто исчезла. Кругом плотной стеной стоял густой лес, и было бы большой глупостью опять туда лезть. Пришлось махнуть на это безобразие рукой и отправляться на болото, выполнять Берендеево задание.
Но не успел он пройти по дороге и трех шагов, как увидел кота. Санька негодующе фыркнул, задрал нос кверху и, приняв самый безразличный вид, попытался прошмыгнуть мимо.
Баюн снисходительно проводил его взглядом, потянулся, выгнув дугой спину, и с иронией произнес:
— Действительно дуб.
Парнишка так и замер с поднятой ногой:
— Так это ты на меня сны идиотские насылал?
— Нет, царский писарь. И потом, почему идиотские? Если бы не мои сны, тебя бы давно с гречневой кашей съели.
Несмотря на обиду, Санька не мог не признать правоту этих слов:
— Ну, извини, погорячился.
— Принимается, — махнул лапой кот. — Давай-ка я тебя провожу немного, мне как раз по пути.
Двигаясь по дороге, Санька продолжал ворчать:
— Карга — она карга и есть. Только порчу на людей наводить. Недаром в народе говорится: от нее одни неприятности.
— Хватит понапрасну наговаривать на пожилую женщину, — наконец не выдержал Баюн. Он уселся посреди дороги и начал яростно чесаться, что выдавало в нем крайнюю степень возбуждения.
— Где ты видел женщину? Ведьма. Самая настоящая. Я, да будет тебе известно, читал, что она сироток малых в печи жарит и ест.
— Это ты у нас младенец, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Свят, свят, свят, — закрестилась перепуганная старушка. Потом опомнилась, поглядела по сторонам, не видал ли кто, и решительно поднялась на крыльцо. Эта неосторожность тут же сыграла с ней злую шутку. Избушка уже начала подпрыгивать, и бабка, не удержавшись, слетела вниз, на землю. А из окошка залихватски летело:
— Еври бади!
Это разошедшийся паренек решил пройтись по избушке с подскоком, словно он Чак Бэрри или Ангус Янг.
— Ах ты, ирод! — рассвирепела Яга, прицелилась и, когда избушка начала валиться на другую сторону, метнулась в дверь.
В это время вступили «Beatles». Санька, не обращая никакого внимания на появление новых зрителей, завопил что было мочи:
— Эн бамило о.
— Какое такое помело? — заверещала бабка. Она схватила сковородку и принялась лупить «певца» по спине.
Он остановился, развернулся, не спеша выключил магнитофон и, зловеще усмехаясь, поинтересовался у оторопевшей Яги:
— Аааа… Бабуля приехала. Автограф дать?
— Душегуб окаянный. Все хозяйство порушил. Скотинку распугал! — взорвалась бабка.
— Ах, им не ндравится? Они хочут слушать свои сопливые «Гой еси, добры молодцы». Под гусли. Ладушки. Будут вам гусли, будет и свисток. — И он снова надавил на клавишу.
От этого рева Баба-Яга, разинув рот, остолбенела. Черный кот, на полусогнутых лапах просочившийся в дверь, как ошпаренный кинулся подлавку.
Санька продолжал носиться по избушке, круша все вокруг. Он уже порядочно взмок, но чувствовал себя все лучше и лучше, худея прямо на глазах. Бабка прыгала следом, потрясая кулачком.
Магнитофон грохотал, Санька завывал «Йе-е-е. Бэби», Яга визжала, черный кот орал благим матом. В общем, получился настоящий праздничный концерт.
Наконец, умаявшись, он остановился и выключил звук. Погром вокруг был полный. И это радовало.
— Мы имеем что-то еще сказать? — повернулся он к Яге.
— А… э… о… Ослобони. — Старуха без сил рухнула на табурет. Она тихо икала.
Парнишка обошел вокруг нее несколько раз, затем остановился напротив и, скрестив руки на груди, потребовал грозным голосом:
— Колечко?
Яга молча ткнула пальцем за зеркало.
Действительно, заветный талисман висел там. Санька взял и надел его себе на палец. Вот теперь был полный порядок. С колечком он снова почувствовал себя богатырем: могучим и веселым. В зеркале отразился красавец мужчина. Оставалось, правда, небольшое брюшко, но уже так, мелочи. Он повернулся к старушке.
— Разнести, что ли, твой курятник по бревнышку, или ступу с печкой соединить, трактор сделать? Я сегодня такой сердитый. Короче, быстренько собери мне с собой, пойду я отсюда, пока мне еще какая идея в голову не пришла.
Баба-Яга с опаской покосилась на магнитофон и полезла в печь.
— И чего это ты, старая, удумала, — все никак не мог успокоиться Санька.
— Так, ить, скоро праздник… — потупясь, бормотала старуха.
— Какой такой праздник?
— Ну, ентот…
— Ага. А я — главный подарочек для твоих дефективных. «Санька в яблоках». У, лиходеи. Всех сгною.
Яга, поначалу смотревшая с испугом, внезапно тоже разозлилась:
— Сам виноват. Кто тут уже почти цельную неделю дурака валяет, ничего не делает? Палец о палец не ударил. И нечего на старших орать.
— Здрасте-приехали. Нашли крайнего, — опешил паренек. — Я думал, тут это, вроде… санатория. Кормежка там, отдых.
— Короче, тяжелое наследие прошлой жизни, — раздался знакомый голос у двери. — Они привыкли, что халява — это тоже труд.
— Баюн! — хором воскликнули оба. Санька с радостью, Яга — с удивлением.
— Уважаемая. — Кот приближался, прижав обе лапы к груди, в восхищении закатив глаза к потолку. — Вы являете собой образец идеальной женщины: умны, трудолюбивы, материально независимы, имеете собственный дом. А ваше увлечение техникой. Эту ступу знают в самых отдаленных уголках леса. Чудесное транспортное средство. И вообще вам никак не дать ваших лет, вы у нас просто красавица. Пушистая, мягкая и добрая. Где-то там далеко внутри. Я знаю. Если, конечно, вас не сердить.
Яга растроганно захлюпала носом:
— Подлец ты, а не кот. Так складно врешь. Наверно, тоже принц заколдованный. Ладно, проходи, садись. Зачем пожаловал?
— Скорее за кем. Вот за этим молодцом. Я тут, видите ли, чисто случайно прогуливался неподалеку, слышу — голос знакомый. Дай, думаю, нанесу визит даме в возрасте. Заодно постояльца вашего заберу, а то загостился он.
Санька слушал разглагольствования кота, раскрыв рот, затем опомнился, захлопнул его и надулся:
— Так, спелись. Два сапога пара. Один мне чуть голову не откусил, другая в духовку запихать готовилась. Ладно, можете продолжать любезничать, а я пошел.
Он схватил котомку с едой, магнитофон и выскочил за дверь, но, пораженный, остановился: перед ним от самого крыльца расстилалась прямая широкая дорога. Издевается, вражья сила. Этакий намек; катись, мол, отсюда, да поживее. Парнишка хотел напоследок хлопнуть дверью, но этого сделать не удалось; пошарив рукой позади себя и ничего не нащупав, он обернулся.
Избушка на курьих ножках стояла в стороне, шагах в двадцати и, уставясь окошками в небо, делала вид, что все происходящее вокруг ее не касается.
Молодец поджал губы.
— Сбежала, воронье гнездо? — Он посмотрел еще раз на дорогу, затем снова оглянулся назад и не увидел избушки: ее не было, она просто исчезла. Кругом плотной стеной стоял густой лес, и было бы большой глупостью опять туда лезть. Пришлось махнуть на это безобразие рукой и отправляться на болото, выполнять Берендеево задание.
Но не успел он пройти по дороге и трех шагов, как увидел кота. Санька негодующе фыркнул, задрал нос кверху и, приняв самый безразличный вид, попытался прошмыгнуть мимо.
Баюн снисходительно проводил его взглядом, потянулся, выгнув дугой спину, и с иронией произнес:
— Действительно дуб.
Парнишка так и замер с поднятой ногой:
— Так это ты на меня сны идиотские насылал?
— Нет, царский писарь. И потом, почему идиотские? Если бы не мои сны, тебя бы давно с гречневой кашей съели.
Несмотря на обиду, Санька не мог не признать правоту этих слов:
— Ну, извини, погорячился.
— Принимается, — махнул лапой кот. — Давай-ка я тебя провожу немного, мне как раз по пути.
Двигаясь по дороге, Санька продолжал ворчать:
— Карга — она карга и есть. Только порчу на людей наводить. Недаром в народе говорится: от нее одни неприятности.
— Хватит понапрасну наговаривать на пожилую женщину, — наконец не выдержал Баюн. Он уселся посреди дороги и начал яростно чесаться, что выдавало в нем крайнюю степень возбуждения.
— Где ты видел женщину? Ведьма. Самая настоящая. Я, да будет тебе известно, читал, что она сироток малых в печи жарит и ест.
— Это ты у нас младенец, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90