тревогу, еще затенявшую глаза, маленькую морщинку, взбороздившую лоб.
– Боже мой! Да вы действительно переживали за меня. – Мартин не сумел справиться с улыбкой, несмотря на жуткую усталость.
– Ничего подобного, вовсе нет, – торопливо возразила Катриона. – Я же говорила вам. Это все из-за Мег. Я не хотела, чтобы бедная крошка беспокоилась о своем папочке.
– Ого? Мег заметила, что меня нет? Она тоже где-то бродит по дому? – Сняв подсвечник с каминной доски, Мартин изобразил, будто разыскивает дочь, и даже театрально заглянул под стол.
– Нет, черт бы вас побрал! Она спит, и давно, как и мне следовало бы. Я ждала вас только потому, что мне нужно обсудить с вами довольно неприятный вопрос.
Усмешка Мартина исчезла. Он снял шляпу с пером и короткий плащ.
Он искренне жалел, что заставил Кэт помучиться, но не чувствовал в себе никаких сил для разговоров. Ему хотелось только одного: плюхнуться на кровать и уткнуться головой в подушку.
Он вздрогнул от боли в воспаленном суставе, когда раскладывал одежду сушиться на табурет перед камином.
– А наш разговор не может подождать до утра?
– Уже почти утро.
– Ладно. – Мартин подавил вздох. – Что еще я натворил, чтобы на этот раз вызвать ваше неудовольствие, сударыня?
– Уверена, вы и так все прекрасно знаете. – Кэт одарила его свирепым взглядом. – Пусть мне пришлось принять кое-какую одежду от вас, но я достаточно ясно дала вам понять, что не считаю себя вам обязанной и воспринимаю ваши траты не больше чем вынужденной необходимостью.
– Вы мне ничем не обязаны… – Мартин выгнул бровь в некотором недоумении –…мои траты… И купил-то я вам всего ничего, какое-то белье, платье, чепец, передник…
– Тьфу-ты, но это-то совсем не передник, будь вы неладны!
Тут только Мартин заметил, что она сжимала в руке. Кэт швырнула на стол небольшую серебряную флягу, которую он спрятал у нее в постели накануне днем.
– Ах это! – Он пожал плечами. – Бог с вами, женщина, я же не усыпал вас бриллиантами или жемчужными нитями. Пустяшное дело.
– Вовсе не пустяшное. Ничего себя пустяк. Мартин, не притворяйтесь, она же серебряная!
Мартин беспомощно развел руками.
– Вы были так расстроены из-за пропажи фляги вашего отца, – попытался он все объяснить. – Я прекрасно понимаю, что я не в силах заменить ту флягу, но мне все равно хотелось что-то сделать для вас. – Он нахмурился. – Но, если я правильно вас понял, я, видимо, переусердствовал? Со мной такое случается. Просто эта серебряная вещица показалась мне премилой. Мне следовало купить вам простую кожаную, чтобы вы не сердились?
– Вам следовало вообще ничего не покупать мне! – выдохнула Кэт, разъяренно топнув ногой.
– Вижу, вижу. Это был, очевидно, глупый жест с моей стороны. Простите.
– Не-ет. Ваш жест… Вы очень добры и… и я не сумею отблагодарить вас. – Кэт резко отвернулась, но Мартин все же успел разглядеть, как блеснули ее глаза.
Неужто слезы?
Кэт совсем нечасто столь по-женски проявляла свои чувства. Но ее дикая гордость и ужасный норов являлись всего лишь маской, прикрывавшей нежность и чуткость, которые ей было столь трудно показывать. Его неожиданный подарок явно тронул ее сильнее, чем она хотела в том признаться. Даже самой себе.
Мартин осторожно попытался приблизиться к Катрионе. Обняв молодую женщину за плечи, он повернул ее к себе лицом, хотя и понимал, что рискует получить оплеуху.
Но Кэт, отчаянно моргая, всего лишь уперлась глазами в его ботинки. Мартин взял ее за подбородок, заставляя посмотреть на него.
– Разве вы уже не отблагодарили меня сполна той заботой, которую вы проявляете к моей дочери? Это я ваш должник! – Он улыбнулся. – Да и какие вообще могут быть счеты между друзьями?
– Ага, так мы теперь друзья? – Кэт фыркнула, вытирая свои глаза тыльной стороной ладони.
– Ну, думаю, да, учитывая, что всю прошлую неделю вы не пытались поджарить меня на вертеле или проломить мне череп. Вот я и подумал, что я, видимо, начал вам хоть немного нравиться. – Заметив, как у нее задрожали губы, он чуть наклонил голову и вопросительно взглянул на нее. – Так я прощен за флягу? И за то, что заставил вас волноваться?
Кэт нехотя хмыкнула.
– Да. По крайней мере, в настоящий момент. – Она забрала флягу со стола и почти благоговейно сжала ее руками. – Асквибо… вы даже заполнили ее асквибо. И как вам удалось раздобыть этот божественный напиток?
– Я понимаю, вы совсем невысокого мнения о Лондоне, но это все же портовый город. Здесь можно достать почти все, если вы заставите поверить в свою платежеспособность. Я совсем не разбираюсь в ирландских напитках, так что я не могу ручаться за качество.
Кэт откупорила флягу, сделала глоток, и на ее лице появилось блаженное выражение.
– Ничего лучше я не пробовала.
Она протянула флягу Мартину. Но, когда он брал флягу из рук Кэт, его взгляд приковала капля, застывшая у нее на губе, наполняя его неодолимым желанием попробовать на вкус ее губы, а не напиток из фляги.
Лучше ему не стало и тогда, когда Кэт языком чувственно провела по нижней губе, захватывая каплю, смакуя, и ее губы стали влажными и сочными.
Заставив себя перевести внимание на флягу, он сделал большой глоток и задохнулся. Ему почудилось, что он набрал полный рот огненной лавы, и та пылающим потоком полилась по его гортани вниз, опаляя все на своем пути.
Слезы выступили у него на глазах.
– Святой Иисусе, женщина, – бессвязно залопотал Мартин, брызгая слюной. – Как… как вы это пьете?
– Немного обжигает. И привкус острый. Надо привыкнуть. – Она усмехнулась. – Я привыкла.
Он продолжал хрипеть, и она стукнула его по спине, случайно задев его больное плечо.
– Ой! Ой! – Торопливо опустив флягу, он сжал пульсирующую болью мышцу.
– Ага! Я же говорила вам, Мартин Ле Луп. – Кэт изучала его, прищурив глаз. – Я предупреждала вас, что вы сильно пожалеете, если, натягивая лук, продолжите полагаться только на мускулы вашей руки. – Она поцокала языком. – Ну ладно, снимайте-ка лучше ваш камзол и рубашку. Сейчас займусь вами. Отделаю вас на славу.
Займется им? Даже посреди боли – это вызвало в его воображении слишком много жарких образов.
– Нет-нет, благодарю вас, Кэт. Я в порядке, поверьте. Я…
Но Кэт уже проворно и ловко расстегивала пуговицы его камзола. Он еще раз предпринял слабое усилие возразить, но он уже знал к тому времени, что спорить с Кэт было все равно, что пытаться плыть против течения. Иногда бывает много легче расслабиться и позволить течению подхватить вас.
Он вздрогнул, когда она снимала камзол с больного плеча. Потом она стянула с него рубашку через голову, и он поежился.
Скрежеща зубами, Мартин опустился на стул и приготовился к нападению. Но ее сильные руки оказались на удивление нежными, когда она начала массировать его плечо и потом перешла от плеча вниз к кисти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Боже мой! Да вы действительно переживали за меня. – Мартин не сумел справиться с улыбкой, несмотря на жуткую усталость.
– Ничего подобного, вовсе нет, – торопливо возразила Катриона. – Я же говорила вам. Это все из-за Мег. Я не хотела, чтобы бедная крошка беспокоилась о своем папочке.
– Ого? Мег заметила, что меня нет? Она тоже где-то бродит по дому? – Сняв подсвечник с каминной доски, Мартин изобразил, будто разыскивает дочь, и даже театрально заглянул под стол.
– Нет, черт бы вас побрал! Она спит, и давно, как и мне следовало бы. Я ждала вас только потому, что мне нужно обсудить с вами довольно неприятный вопрос.
Усмешка Мартина исчезла. Он снял шляпу с пером и короткий плащ.
Он искренне жалел, что заставил Кэт помучиться, но не чувствовал в себе никаких сил для разговоров. Ему хотелось только одного: плюхнуться на кровать и уткнуться головой в подушку.
Он вздрогнул от боли в воспаленном суставе, когда раскладывал одежду сушиться на табурет перед камином.
– А наш разговор не может подождать до утра?
– Уже почти утро.
– Ладно. – Мартин подавил вздох. – Что еще я натворил, чтобы на этот раз вызвать ваше неудовольствие, сударыня?
– Уверена, вы и так все прекрасно знаете. – Кэт одарила его свирепым взглядом. – Пусть мне пришлось принять кое-какую одежду от вас, но я достаточно ясно дала вам понять, что не считаю себя вам обязанной и воспринимаю ваши траты не больше чем вынужденной необходимостью.
– Вы мне ничем не обязаны… – Мартин выгнул бровь в некотором недоумении –…мои траты… И купил-то я вам всего ничего, какое-то белье, платье, чепец, передник…
– Тьфу-ты, но это-то совсем не передник, будь вы неладны!
Тут только Мартин заметил, что она сжимала в руке. Кэт швырнула на стол небольшую серебряную флягу, которую он спрятал у нее в постели накануне днем.
– Ах это! – Он пожал плечами. – Бог с вами, женщина, я же не усыпал вас бриллиантами или жемчужными нитями. Пустяшное дело.
– Вовсе не пустяшное. Ничего себя пустяк. Мартин, не притворяйтесь, она же серебряная!
Мартин беспомощно развел руками.
– Вы были так расстроены из-за пропажи фляги вашего отца, – попытался он все объяснить. – Я прекрасно понимаю, что я не в силах заменить ту флягу, но мне все равно хотелось что-то сделать для вас. – Он нахмурился. – Но, если я правильно вас понял, я, видимо, переусердствовал? Со мной такое случается. Просто эта серебряная вещица показалась мне премилой. Мне следовало купить вам простую кожаную, чтобы вы не сердились?
– Вам следовало вообще ничего не покупать мне! – выдохнула Кэт, разъяренно топнув ногой.
– Вижу, вижу. Это был, очевидно, глупый жест с моей стороны. Простите.
– Не-ет. Ваш жест… Вы очень добры и… и я не сумею отблагодарить вас. – Кэт резко отвернулась, но Мартин все же успел разглядеть, как блеснули ее глаза.
Неужто слезы?
Кэт совсем нечасто столь по-женски проявляла свои чувства. Но ее дикая гордость и ужасный норов являлись всего лишь маской, прикрывавшей нежность и чуткость, которые ей было столь трудно показывать. Его неожиданный подарок явно тронул ее сильнее, чем она хотела в том признаться. Даже самой себе.
Мартин осторожно попытался приблизиться к Катрионе. Обняв молодую женщину за плечи, он повернул ее к себе лицом, хотя и понимал, что рискует получить оплеуху.
Но Кэт, отчаянно моргая, всего лишь уперлась глазами в его ботинки. Мартин взял ее за подбородок, заставляя посмотреть на него.
– Разве вы уже не отблагодарили меня сполна той заботой, которую вы проявляете к моей дочери? Это я ваш должник! – Он улыбнулся. – Да и какие вообще могут быть счеты между друзьями?
– Ага, так мы теперь друзья? – Кэт фыркнула, вытирая свои глаза тыльной стороной ладони.
– Ну, думаю, да, учитывая, что всю прошлую неделю вы не пытались поджарить меня на вертеле или проломить мне череп. Вот я и подумал, что я, видимо, начал вам хоть немного нравиться. – Заметив, как у нее задрожали губы, он чуть наклонил голову и вопросительно взглянул на нее. – Так я прощен за флягу? И за то, что заставил вас волноваться?
Кэт нехотя хмыкнула.
– Да. По крайней мере, в настоящий момент. – Она забрала флягу со стола и почти благоговейно сжала ее руками. – Асквибо… вы даже заполнили ее асквибо. И как вам удалось раздобыть этот божественный напиток?
– Я понимаю, вы совсем невысокого мнения о Лондоне, но это все же портовый город. Здесь можно достать почти все, если вы заставите поверить в свою платежеспособность. Я совсем не разбираюсь в ирландских напитках, так что я не могу ручаться за качество.
Кэт откупорила флягу, сделала глоток, и на ее лице появилось блаженное выражение.
– Ничего лучше я не пробовала.
Она протянула флягу Мартину. Но, когда он брал флягу из рук Кэт, его взгляд приковала капля, застывшая у нее на губе, наполняя его неодолимым желанием попробовать на вкус ее губы, а не напиток из фляги.
Лучше ему не стало и тогда, когда Кэт языком чувственно провела по нижней губе, захватывая каплю, смакуя, и ее губы стали влажными и сочными.
Заставив себя перевести внимание на флягу, он сделал большой глоток и задохнулся. Ему почудилось, что он набрал полный рот огненной лавы, и та пылающим потоком полилась по его гортани вниз, опаляя все на своем пути.
Слезы выступили у него на глазах.
– Святой Иисусе, женщина, – бессвязно залопотал Мартин, брызгая слюной. – Как… как вы это пьете?
– Немного обжигает. И привкус острый. Надо привыкнуть. – Она усмехнулась. – Я привыкла.
Он продолжал хрипеть, и она стукнула его по спине, случайно задев его больное плечо.
– Ой! Ой! – Торопливо опустив флягу, он сжал пульсирующую болью мышцу.
– Ага! Я же говорила вам, Мартин Ле Луп. – Кэт изучала его, прищурив глаз. – Я предупреждала вас, что вы сильно пожалеете, если, натягивая лук, продолжите полагаться только на мускулы вашей руки. – Она поцокала языком. – Ну ладно, снимайте-ка лучше ваш камзол и рубашку. Сейчас займусь вами. Отделаю вас на славу.
Займется им? Даже посреди боли – это вызвало в его воображении слишком много жарких образов.
– Нет-нет, благодарю вас, Кэт. Я в порядке, поверьте. Я…
Но Кэт уже проворно и ловко расстегивала пуговицы его камзола. Он еще раз предпринял слабое усилие возразить, но он уже знал к тому времени, что спорить с Кэт было все равно, что пытаться плыть против течения. Иногда бывает много легче расслабиться и позволить течению подхватить вас.
Он вздрогнул, когда она снимала камзол с больного плеча. Потом она стянула с него рубашку через голову, и он поежился.
Скрежеща зубами, Мартин опустился на стул и приготовился к нападению. Но ее сильные руки оказались на удивление нежными, когда она начала массировать его плечо и потом перешла от плеча вниз к кисти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104