ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Должно быть, тюремщики мучили и пугали ребенка, и он много времени проводил в своем втором состоянии; они истощали топливо, питавшее пламя Превращения. Он был еще мал, однако в состоянии Карнея мог представлять опасность для врагов. Преобразившись наполовину, не имея возможности ни закончить Трансформацию, ни сделаться прежним, он только лишь доказывал всем высказанное обвинение: да, он — чудовище. Монстр.
Толпа трепетала от восхищения. Их ожидало зрелище более занимательное, чем раздирание воров на части, более волнующее, чем растерзание медведем; один из почтенных соседей укрывал у себя чудовище, и вот мерзкое создание разоблачено, а с ним и грязные тайны Семьи, сделавшейся преступной. Верховный парнисса крикнул, обращаясь к параглезу:
— Этот ребенок — сын Маршалиса Силкмана, и первые пять лет его жизни в Гаервандий перед богом Абджаном и парниссами ставили другого ребенка, так что чудовищная природа его осталась неразоблаченной. Параглез, в первый истинный день года моего Славненького Жирненького Поросенка Абрамакнара я спрашиваю у тебя, что ты скажешь Семье Силкман?
— Скажу так. За нарушение клятвы, за укрытие чудовища среди нас, за ложь перед людьми и богами, за созданную ими угрозу народному благополучию и за злоумышление против Семей Иберы и народа Халлеса я объявляю виновным всю Семью Силкман — практическим доказательством — и приговариваю всех живых членов этой семьи, принадлежащих к ней по рождению или браку, к смерти во всех поколениях.
Такой приговор мог быть вынесен и семье самой Кейт — не Семье, потому что Галвеи как целое не подлежали общему суду, а именно семье — отцу, матери, сестрам и братьям, ибо ни одну из ветвей Семьи нельзя было считать настолько ценной, чтобы ее нельзя было срезать — ради умиротворения толпы или сохранения власти Семьи как целого.
— Жалуешь ли ты их прощением или милостью?
— Сами боги осудили эту тварь со всеми родичами. Им не будет ни милости, ни прощения.
Мальчик рыдал. Его семья взывала к богам. Стражники привязали ребенка к лошадям. Толпа завизжала в припадке восторга. Кони рванулись вперед.
Глава 9

С полдюжины молодых людей элегантно подпирали колонны или сидели развалясь на белых каменных скамьях, украшавших двор таверны. Единственная служанка, раскрасневшаяся и тревожно поблескивающая глазами, подавала им поднос за подносом. Закупоренные бутылки эля сменяли блюда с нарезанной полосками тушеной свининой и поджаренным хлебом, однако мысли ее были явно обращены не к клиентам и не к увесистым чаевым, на которые она вполне могла рассчитывать; заслышав призывные крики, она всякий раз морщилась. Подав наконец последнее блюдо из заказанного Ри Сабиром угощения, она спросила:
— Потребуюсь ли я вам для чего-нибудь еще?
Наивная крестьянка всем сердцем своим была обращена к религиозному празднику, который она пропускала.
Кто-то из мужчин отозвался на подобный вопрос грубым смешком, однако движением руки Ри велел им молчать.
— Нет. Ступай. Порадуйся на своем празднике. И кланяйся от меня богам, — добавил он, когда женщина исчезла под арками.
— Мы могли бы потешиться с ней, — сказал еще один. Щеки его были украшены двумя доблестными вертикальными шрамами. Рубашка на нем, сшитая из самого легкого и дорогого красного шелка, была столь прозрачной, что служила лишь для того, чтобы подчеркнуть плавные очертания торса; кожаные штаны в обтяжку, намасленные до блеска, выпячивали прочие детали его фигуры.
Черные, приспущенные с голеней сапоги и широкая шляпа алого бархата, золотые ленты, тщательно вплетенные в длинные светлые локоны, выдавали в нем денди, но только дурак принял бы этого человека за слабака. Звали его Янф, был он богат, принадлежал к одному из младших ответвлений Семьи Сабиров и большую часть своей жизни являлся наилучшим другом и ближайшим союзником Ри.
Ри пожал плечами. Он был вымотан, раздражен, тело болело, его терзал волчий голод — как всегда после Трансформации. Если б не праздник, он весь день провалялся бы в постели, то и дело гоняя слуг за едой. Однако сейчас обстоятельства позволяли ему переговорить с глазу на глаз со своими лейтенантами — вдали от посольства Сабиров, а также вдали от шпионов, которыми мог кишеть приятный для глаза наружный дворик этой небольшой таверны и одновременно постоялого двора.
— Верно. Но тогда мы не могли бы побыть вместе.
— Какой в этом толк? Что вообще может быть лучше хорошенькой девчонки?
— Мне нужна ваша помощь.
Пятеро лейтенантов Ри переглянулись, и выражения на их лицах являли гамму различных соотношений любопытства, удивления и опаски.
— Ты знаешь, что можешь располагать нами, — ответил зеленоглазый Валард, тряхнув каштановой головой.
— Не в данном случае. То, что мне нужно сегодня, противоречит обычаям Семьи. Вам придется решить, помогать мне или нет; поэтому я ничего не стану требовать от вас, ибо дело это может поссорить нас с Семьей или погубить.
Ри заметил, что теперь его подручные действительно заинтересовались. Он еще никогда не восставал против законов Семьи, и они понимали это.
Янф отошел от колонны, которую только что подпирал с видом беспредельно утомленного жизнью человека, и опустился на каменную скамью. Просто сел, не приняв самой выгодной позы, не обратившись прекрасным профилем к коридору, — на случай, если в нем вдруг объявится какая-нибудь хорошенькая штучка. Наклонившись вперед, он подпер голову поставленными на колени руками и нахмурился.
— За остальных не скажу, но я готов. И не потому, что в долгу перед тобой, хоть и не забыл об этом, а потому, что ты — мой друг.
Валард кивнул.
— То же скажу и я. Веди, и я последую за тобой. Все равно — куда и зачем.
Широколицый, бледный Трев промолвил:
— Я лично хочу заранее знать, что речь идет не о перевороте. Я не могу рисковать своей семьей по прихоти.
У Трева были две маленькие сестры, ради которых он перевернул бы мир. И хотя во всем остальном на него можно было положиться в той же мере, что и на Валарда или Янфа, Ри знал: Трев никогда не пойдет на дело, способное причинить даже малейший ущерб его сестрам. Он принадлежал к дальней родне и в будущем надеялся устроить выгодный брак своим девушкам.
— Измены не будет, — ответил Ри. — Однако, если вскроется ваша роль, в Семье за это нас не похвалят.
Карил, кузен Ри, старше остальных на несколько лет, задумчиво поглядел на главаря.
— Если ты собираешься сморозить какую-то глупость, по-моему, я просто обязан быть рядом, хотя бы для того, чтобы собрать останки и доставить их твоей матери — когда случится самое худшее. Так что рассчитывай на меня.
Ри засмеялся: Карил всегда ожидает самого худшего.
И повернулся к Джейму, пока не сказавшему ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100