Не грусти, Ясенка, — сказал Рохан. Он подавил смешок и подмигнул ей. — Ты всегда сможешь водить меня за ручку, если подумаешь, что в Ренделшаме меня обижают.
Ясенка рассмеялась, но не слишком весело.
— В этом гадюшнике, среди интриг? Спасибо, лучше я останусь в Крепости Дуба. Однако к словам Зазар могу прибавить свои рассказы о придворных делах, а заодно и о ямах, в которые ты можешь свалиться. Хотя кое-что, наверное, уже устарело.
— Буду весьма тебе признателен, — сказал Рохан, чуть посерьезнев. — Я как раз и приехал расспросить тебя, пока еще есть время. Ведь мой отец…
— Да. Твой отец был убит королем. Но помни — Оберн забрал своего врага с собой. Думаю, это весьма важно для Морских Бродяг.
— И не только для них, — вошел в комнату Горин. — Привет тебе. Как я понимаю, ты ведешь отряд, Рохан?
— Да, хотя нельзя сказать, чтобы они были под моей командой. Дед постарался — надо сказать, что и я весьма ему в этом помог, — чтобы Морские Бродяги не слишком серьезно воспринимали меня. Я недостаточно суров, чтобы они признали меня.
— Будем надеяться, что твой веселый нрав не так скоро успокоится.
Рохан улыбнулся старшему другу:
— Ну, тут нечего бояться, милорд.
В этот момент в комнату влетела Хегрин со сложенной бумажкой в руке.
— Папа, ты забыл! — сказала она и тут же замерла на месте. — Рохан! — Она бросилась к юноше, шелестя шелковыми юбками, и повисла у него на шее. — Я думала, ты уехал в Новый Волд! Так ты еще поживешь у нас?
— Нет, боюсь, нет, — Рохан высвободился из ее объятий и отодвинул девочку на длину вытянутой руки. — Дай-ка посмотреть на тебя. Недели не прошло — а ты опять подросла. Какой же красавицей ты станешь, когда вырастешь!
— Что за бумага? — спросила Ясенка, не слушая веселого лепета Хегрин, наполнявшего всю комнату.
Горин смущенно ответил:
— Это такая же грамота, как та, что показал тебе Рохан.
— О нет…
— Не бойся, Ясенка. Мне не нужно ехать в армию. По крайней мере пока.
— Только мелкое дворянство, — пояснил Рохан. — Неопытные юнцы вроде меня. — Он опять усмехнулся и позволил Хегрин стащить себя с кресла.
— Не хочу, чтобы кто-то уезжал, — сердито сказала девочка. — Всегда так! Только Рохан приезжает — и на другой день уже покидает нас! Мне так кажется.
— Времена такие, дочка, — сказал Горин.
— Я люблю Рохана, — заявила Хегрин, с обожанием глядя на юношу. — И когда-нибудь я на нем женюсь.
Рохан расхохотался:
— О нет! Ты мне сестра! А на сестрах не женятся!
— Ой, — сказала Хегрин, — об этом я и не подумала. Ладно, тогда я надену доспехи и поеду с тобой.
— А для этого, сестренка, ты еще слишком маленькая.
Обычно счастливое личико Хегрин помрачнело. Она нахмурилась. Серо-зеленые глаза затуманились.
— Для этого слишком маленькая, для того — слишком большая, для третьего — сестра… Хоть для чего-то я гожусь или нет?
Рохан снова рассмеялся и обнял ее.
— Вот станешь чуть-чуть постарше, сама все поймешь, обещаю. Ладно, пошли, расскажешь мне, что у тебя на уме, а я позабавлю тебя своим маленьким волшебством. Честное слово, я совсем чуть-чуть поколдую! — посмотрел он на нахмурившуюся Ясенку. — Просто забава, чтобы развеселить милых дам.
Ясенка покачала головой:
— Увы, боюсь, что твой дед, как бы мне ни неприятно было в этом признаваться, прав насчет тебя. Ты действительно очень легкомысленный. Обещай: то, что я расскажу тебе о твоих врагах, с которыми тебе придется сидеть за одним столом при дворе старой королевы-вдовы, не вылетит у тебя из головы сразу же!
— Обещаю, Ясенка, хотя вероятность того, что я буду тереться в такой компании, очень мала. — Он подхватил Хегрин и усадил ее на плечо. — А теперь, прости меня, но мне сказали, что я обязательно должен кое-что увидеть, причем немедленно. Слушайте, как вам удалось произвести на свет такого упрямого ребенка?
— Конечно-конечно, иди, — расстроилась Ясенка. Не дожидаясь их ухода, она повернулась к Горину: — Если не ты, то кто пойдет по королевскому призыву?
— Есть несколько человек, которые для этого подходят. Мой младший кузен Себастьян, например. Весьма многообещающий юноша. Я думаю повысить его до второго по рангу в своей гвардии после Латрома, если он пройдет службу в королевской армии. Он вполне подходит под требования призыва, да и опыт у него есть, так что он будет хорошей подмогой и мне, и Латрому, когда вернется.
Облегченно вздохнув при мысли, что Горину не придется самому ехать в Ренделшам, Ясенка позволила себе улыбнуться.
— Значит, тебя не призовут на службу?
— Увы, не так, дорогая моя. Когда грянет война — а она начнется, раньше или позже, — всем придется выполнить свой долг, иначе мир погибнет. Только не делай такое лицо. Будем веселиться, покуда можно. Вечером будем пировать с Роханом и Себастьяном, а потом отправим их к нашим солдатам и Морским Бродягам, чтобы воины повеселились в своем кругу.
— Путешествие в Галинф придется отложить, — сказала Ясенка.
В коридоре слышались голоса Рохана и Хегрин. Серебристый смех Хегрин разносился по коридору, а Ясенка с испугом подумала, что, несмотря на все ее предостережения, Рохан угодит прямо в самую гущу интриг, к которым он совершенно не готов.
14
Рохан пустил своего коня, Рыжика, легким галопом. Ему не терпелось поскорее попасть в Ренделшам, ко двору. Несмотря на строгие наставления Зазар и мрачные предсказания Ясенки, ему туда очень хотелось. Ходили слухи, что граф Харуз собирается создать из сброда, собравшегося со всего Рендела, настоящую боевую армию, и Рохан был не прочь поучиться у человека, считавшегося лучшим в своем деле.
Тем не менее, когда они добрались до деревушки, в которой имелись постоялый двор и, что еще важнее, кузница, Рохан решил остановиться здесь на ночь. Рыжик захромал, и, хотя с копытом все было вроде бы в порядке, Рохан решил, что немного потеряет, — если задержится на ночь-другую. Он послал своих Морских Бродяг и нордорнцев под началом Себастьяна вперед, обещая догнать их сразу же, как только его конь поправится. Возможно, Рыжика всего только перековать надо. Одна подкова все равно уже плохо держалась, а Рохан давно усвоил, что никогда нельзя пренебрегать здоровьем своего коня.
Когда Рыжика поставили в стойло и пообещали, что кузнец быстро разберется со всеми неприятностями, Рохан заплатил вперед за отдельную комнату. Выуживая из кошеля монету, он уловил запах жаркого и тотчас ощутил голод. За медяк он получил полную миску мяса и зимних овощей с куском свежего хлеба. Покончив с едой, юноша подобрал остатки жаркого хлебом, съел его и теперь сидел, лениво глядя на какого-то мага, который в другом конце комнаты собирался заплатить за стол и кров, демонстрируя свою силу и фокусы. Другие обитатели постоялого двора еще не спустились на обед, и, кроме Рохана, хозяина и мага, в комнате никого не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79