Прутик раздвинул свисавшие ветви, усыпанные бусинками ягод, и там, под ними, увидел хрустально-чистый ручей, струившийся по камням!
— Благодарение небесам! — выдохнул мальчик, упав на колени. Сложив ладони горсткой, он опустил руки в ледяную воду. Сделав первый глоток, он тотчас ощутил, как холодная влага побежала, омывая воспаленное горло. Вода была свежей, приятной на вкус. Он пил, пил и не мог оторваться от источника. Наконец Прутик утолил жажду. С благодарным вздохом он в изнеможении плюхнулся в ручей.
Там он и остался лежать. Вода струилась, утишая боль от укусов мошкары, смывая грязь с одежды и с волос. Он не двинулся с места, пока вода не унесла с собой последние частицы рвоты, тины и зловонной желчи.
— Теперь я снова чистый, — сказал мальчик, встав на колени.
И тут оранжевая вспышка сверкнула над водой. Прутик замер: вжик-вжики тоже были оранжевыми! Не поднимая головы и не убирая со лба свисавшие пряди мокрых волос, Прутик тревожно огляделся.
Никаких вжик-вжиков не было здесь и в помине! За большим камнем, выше по течению ручья, пряталась девочка. Маленькая девочка с прозрачно-белой кожей и огромной копной рыжих волос!
— Эй! — позвал ее Прутик. — Я…
Но девочка мигом пропала. Прутик вскочил на ноги.
— Э-ге-гей! — закричал он, поднимая тучи брызг на бегу.
Почему она не хочет подождать? Он взобрался на валун. Девочка успела добежать до дерева впереди и спряталась за его стволом.
— Я не обижу тебя, — задыхаясь, крикнул ей вслед Прутик. — Я добрый, честное слово!
Когда он добрался до дерева, девочки там уже не было. Обернувшись, она бросила на него взгляд и выскочила на поляну, заросшую высокими травами, качавшимися на ветру. Прутик рванулся вслед за нею. Мальчик хотел остановить ее, попросить вернуться, поговорить с ним! Он бежал за девочкой, пытаясь догнать ее, петляя меж деревьев, пересекая лужайки. Казалось, он вот-вот настигнет ее, но расстояние между ними не сокращалось.
Приблизившись к огромному, увитому плющом дереву, девочка оглянулась в третий раз. Для чего она это сделала? Может, хотела убедиться, что сумела ускользнуть от него? Или желала удостовериться, что Прутик не отстает от нее?
Теперь мальчик решил вести себя осторожнее. Он обошел дерево вокруг. Но девочки нигде не было видно. Сердце у него забилось сильнее, в ушах зазвенело. Ведь кто угодно может прятаться в густой листве. Кто угодно!
Прутик, крепко сжав свои амулеты в кулаке, сделал шаг вперед. Где же девочка? Может, это ловушка?
— Ай-ай-ай! — тотчас завопил он.
Земля разверзлась у него под ногами. Прутик падал. Он провалился под землю и теперь летел кувырком по длинному извилистому тоннелю.
Бум-бабах! Трах-тах-тах! Кувырк! Хлоп! Шлеп! Бряк! Шмяк! Наконец Прутик плюхнулся на мягкую соломенную подстилку.
Мальчик в изумлении сел. Все кружилось у него перед глазами: желтые огни, переплетенные корни деревьев, четыре женских лица, склонившихся над ним.
— Где тебя носило? — хором говорили двое из тех, кто неотрывно смотрел на него. — Мне не нравится, когда ты гуляешь наверху одна. Это чересчур опасно, моя деточка. Вот унесет тебя Хрумхрымс, тогда будешь знать.
— Я уже не маленькая, — мрачно ответили две другие фигуры.
Прутик потряс головой. Четыре женщины превратились в двух. Более крупная нависла над ним, и
Прутик увидел ее налитые кровью глаза и сложенные гармошкой губы.
— А это еще что такое? — скривилась она. — Ах, Мэг, что ты опять притащила?
Бледнокожая девочка погладила Прутика по голове.
— Он шел за мной до самого дома, маманя, — сказала она. — Можно, он у нас поживет?
Та, что была постарше, откинула назад голову и сложила руки на груди. Казалось, она раздувается при каждом вздохе. С подозрением разглядывая Прутика, она произнесла:
— Надеюсь, что этот — не болтун. Я тебя уже предупреждала: не таскать в дом животных, которые умеют говорить!
Прутик нервно сглотнул слюну. Мэг покачала головой.
— Не волнуйся, маманя, какие-то звуки он издает, но это не слова!
Маманя недовольно хмыкнула.
— Скажи правду, деточка. Так будет лучше. От болтунов одни неприятности.
Маманя была огромного роста, ее толстенная шея сразу переходила в затылок. Более того: если девочку с бледной кожей едва можно было различить в надвигающихся сумерках, ее маманя видна была издалека. Все ее тело, если не считать лица, было покрыто светящейся татуировкой.
На коже были вытатуированы деревья и оружие, какие-то тайные знаки и животные, чьи-то лица и драконы, череп и кости — словом, все, что хочешь! Даже ее лысая макушка была с татуировкой. То, что Прутик принял за пряди волос на бритом черепе, на самом деле оказалось вытатуированными змеями, обвивающими виски и затылок!
Татуированная глыба подняла руку с налитыми мускулами и в задумчивости почесала губу под расплывшимися ноздрями.
Рукав ее платья задрался, прошуршав, и на обнажившейся руке Прутик увидел портрет маленькой девочки с неправдоподобно рыжими волосами. Под ним была наколка из огромных синих букв: «Маманя любит дочку».
— Ну так что? — спросила Мэг. Маманя посопела носом.
— Знаешь, Мэг, ты иногда бываешь самой невыносимой девочкой из всех трогов на свете. Но, впрочем, я думаю… — И, перебивая восторженные вопли дочери, она добавила: — Но отвечать за него будешь только ты ! Поняла? Ты будешь его кормить и выгуливать, а если он нагадит в нашей пещере, ты будешь убирать за ним. Тебе ясно или нет?
— Кристально ясно, — ответила Мэг.
— И если я хоть слово от него услышу, — продолжала маманя, — то тут же сверну ему шею. Договорились?
Мэг кивнула. Она схватила Прутика за волосы и поволокла за собой.
— Пошли, — приказала она.
— Bay, — взвизгнул Прутик, хлопнув ее по руке.
— Он меня ударил! — тут же заныла Мэг. — Маманя, мой кукленок меня ударил! И очень больно!
Внезапно татуированная громадина оторвала мальчика от пола и раскрутила в воздухе. Он, как загипнотизированный, смотрел прямо в свирепые, налитые кровью глаза женщины-трога.
— Если ты еще раз ударишь, толкнешь, поцарапаешь или укусишь мое золотце…
— Или вообще хоть как-нибудь обидишь меня, — вмешалась Мэг.
— Или хоть как-нибудь обидишь ее… Я тебя…
— Или даже тронешь меня пальцем…
— Или тронешь ее пальцем…
— Или попытаешься удрать…
— Или попытаешься удрать, — продолжила маманя, — я тебя убью, понял?
Бумажное платье мамани шуршало при каждом ее движении, пока она трясла Прутика.
— Запомни одно правило: слушайся и молчи. Ты понял меня?
Прутик не знал, стоит ли кивнуть в ответ. Если ему запрещено говорить, должен ли он понимать, что ему говорят? Маманя так крепко схватила его за шиворот, что он и шевельнуться не мог. Посопев, она уронила его на пол. Прутик уныло разглядывал маму с дочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Благодарение небесам! — выдохнул мальчик, упав на колени. Сложив ладони горсткой, он опустил руки в ледяную воду. Сделав первый глоток, он тотчас ощутил, как холодная влага побежала, омывая воспаленное горло. Вода была свежей, приятной на вкус. Он пил, пил и не мог оторваться от источника. Наконец Прутик утолил жажду. С благодарным вздохом он в изнеможении плюхнулся в ручей.
Там он и остался лежать. Вода струилась, утишая боль от укусов мошкары, смывая грязь с одежды и с волос. Он не двинулся с места, пока вода не унесла с собой последние частицы рвоты, тины и зловонной желчи.
— Теперь я снова чистый, — сказал мальчик, встав на колени.
И тут оранжевая вспышка сверкнула над водой. Прутик замер: вжик-вжики тоже были оранжевыми! Не поднимая головы и не убирая со лба свисавшие пряди мокрых волос, Прутик тревожно огляделся.
Никаких вжик-вжиков не было здесь и в помине! За большим камнем, выше по течению ручья, пряталась девочка. Маленькая девочка с прозрачно-белой кожей и огромной копной рыжих волос!
— Эй! — позвал ее Прутик. — Я…
Но девочка мигом пропала. Прутик вскочил на ноги.
— Э-ге-гей! — закричал он, поднимая тучи брызг на бегу.
Почему она не хочет подождать? Он взобрался на валун. Девочка успела добежать до дерева впереди и спряталась за его стволом.
— Я не обижу тебя, — задыхаясь, крикнул ей вслед Прутик. — Я добрый, честное слово!
Когда он добрался до дерева, девочки там уже не было. Обернувшись, она бросила на него взгляд и выскочила на поляну, заросшую высокими травами, качавшимися на ветру. Прутик рванулся вслед за нею. Мальчик хотел остановить ее, попросить вернуться, поговорить с ним! Он бежал за девочкой, пытаясь догнать ее, петляя меж деревьев, пересекая лужайки. Казалось, он вот-вот настигнет ее, но расстояние между ними не сокращалось.
Приблизившись к огромному, увитому плющом дереву, девочка оглянулась в третий раз. Для чего она это сделала? Может, хотела убедиться, что сумела ускользнуть от него? Или желала удостовериться, что Прутик не отстает от нее?
Теперь мальчик решил вести себя осторожнее. Он обошел дерево вокруг. Но девочки нигде не было видно. Сердце у него забилось сильнее, в ушах зазвенело. Ведь кто угодно может прятаться в густой листве. Кто угодно!
Прутик, крепко сжав свои амулеты в кулаке, сделал шаг вперед. Где же девочка? Может, это ловушка?
— Ай-ай-ай! — тотчас завопил он.
Земля разверзлась у него под ногами. Прутик падал. Он провалился под землю и теперь летел кувырком по длинному извилистому тоннелю.
Бум-бабах! Трах-тах-тах! Кувырк! Хлоп! Шлеп! Бряк! Шмяк! Наконец Прутик плюхнулся на мягкую соломенную подстилку.
Мальчик в изумлении сел. Все кружилось у него перед глазами: желтые огни, переплетенные корни деревьев, четыре женских лица, склонившихся над ним.
— Где тебя носило? — хором говорили двое из тех, кто неотрывно смотрел на него. — Мне не нравится, когда ты гуляешь наверху одна. Это чересчур опасно, моя деточка. Вот унесет тебя Хрумхрымс, тогда будешь знать.
— Я уже не маленькая, — мрачно ответили две другие фигуры.
Прутик потряс головой. Четыре женщины превратились в двух. Более крупная нависла над ним, и
Прутик увидел ее налитые кровью глаза и сложенные гармошкой губы.
— А это еще что такое? — скривилась она. — Ах, Мэг, что ты опять притащила?
Бледнокожая девочка погладила Прутика по голове.
— Он шел за мной до самого дома, маманя, — сказала она. — Можно, он у нас поживет?
Та, что была постарше, откинула назад голову и сложила руки на груди. Казалось, она раздувается при каждом вздохе. С подозрением разглядывая Прутика, она произнесла:
— Надеюсь, что этот — не болтун. Я тебя уже предупреждала: не таскать в дом животных, которые умеют говорить!
Прутик нервно сглотнул слюну. Мэг покачала головой.
— Не волнуйся, маманя, какие-то звуки он издает, но это не слова!
Маманя недовольно хмыкнула.
— Скажи правду, деточка. Так будет лучше. От болтунов одни неприятности.
Маманя была огромного роста, ее толстенная шея сразу переходила в затылок. Более того: если девочку с бледной кожей едва можно было различить в надвигающихся сумерках, ее маманя видна была издалека. Все ее тело, если не считать лица, было покрыто светящейся татуировкой.
На коже были вытатуированы деревья и оружие, какие-то тайные знаки и животные, чьи-то лица и драконы, череп и кости — словом, все, что хочешь! Даже ее лысая макушка была с татуировкой. То, что Прутик принял за пряди волос на бритом черепе, на самом деле оказалось вытатуированными змеями, обвивающими виски и затылок!
Татуированная глыба подняла руку с налитыми мускулами и в задумчивости почесала губу под расплывшимися ноздрями.
Рукав ее платья задрался, прошуршав, и на обнажившейся руке Прутик увидел портрет маленькой девочки с неправдоподобно рыжими волосами. Под ним была наколка из огромных синих букв: «Маманя любит дочку».
— Ну так что? — спросила Мэг. Маманя посопела носом.
— Знаешь, Мэг, ты иногда бываешь самой невыносимой девочкой из всех трогов на свете. Но, впрочем, я думаю… — И, перебивая восторженные вопли дочери, она добавила: — Но отвечать за него будешь только ты ! Поняла? Ты будешь его кормить и выгуливать, а если он нагадит в нашей пещере, ты будешь убирать за ним. Тебе ясно или нет?
— Кристально ясно, — ответила Мэг.
— И если я хоть слово от него услышу, — продолжала маманя, — то тут же сверну ему шею. Договорились?
Мэг кивнула. Она схватила Прутика за волосы и поволокла за собой.
— Пошли, — приказала она.
— Bay, — взвизгнул Прутик, хлопнув ее по руке.
— Он меня ударил! — тут же заныла Мэг. — Маманя, мой кукленок меня ударил! И очень больно!
Внезапно татуированная громадина оторвала мальчика от пола и раскрутила в воздухе. Он, как загипнотизированный, смотрел прямо в свирепые, налитые кровью глаза женщины-трога.
— Если ты еще раз ударишь, толкнешь, поцарапаешь или укусишь мое золотце…
— Или вообще хоть как-нибудь обидишь меня, — вмешалась Мэг.
— Или хоть как-нибудь обидишь ее… Я тебя…
— Или даже тронешь меня пальцем…
— Или тронешь ее пальцем…
— Или попытаешься удрать…
— Или попытаешься удрать, — продолжила маманя, — я тебя убью, понял?
Бумажное платье мамани шуршало при каждом ее движении, пока она трясла Прутика.
— Запомни одно правило: слушайся и молчи. Ты понял меня?
Прутик не знал, стоит ли кивнуть в ответ. Если ему запрещено говорить, должен ли он понимать, что ему говорят? Маманя так крепко схватила его за шиворот, что он и шевельнуться не мог. Посопев, она уронила его на пол. Прутик уныло разглядывал маму с дочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45